Галина Романова - Последняя ночь с принцем Страница 29

Оказалось, мог. Еще как мог!

Мало того, что он заявился на дачу к ее сестре, перепугав ту до беспамятства одним своим появлением. Так наверняка наговорил ей про нее всяких гадостей. Не стала бы без причины рыдать ее Анька. Хотя… Хотя бывало по-разному.

— Милевин Валентин Михайлович, — буквально выплюнула ее сестра ненавистное для Риты имя. — Сначала представился твоим другом, потом кем следует. И наговорил такого…

— Какого? — Рита в изнеможении прикрыла глаза, стараясь представить Аньку, выплясывающую сейчас с трубкой по нагретым солнцем половицам террасы.

— Какого.., какого, — чуть сбавила сестра обороты и затихла ненадолго. — А черт его знает, чего он вообще хотел. Нам с Адиком вообще показалось, что он тебя ищет. Выглядел он как-то…

— Как?

— Как влюбленный отвергнутый дурак, вот как!

Глаза бегают, рот кривится. Все про твоих возможных ухажеров нам вопросы задавал. А Адик сдуру как ляпнет, что у тебя никого и никогда отродясь не было. Что мы давно были бы рады тебя замуж спровадить…

— Идиот! — скрипнула зубами Рита, тут же поклявшись самой себе никогда больше не прикрывать зятя перед сестрой.

Ни за что и никогда! Пускай сам выкручивается, как хочет, и пустые четвертинки сам пускай в мусорные баки из гаража таскает. Гад, да и только! Никогда не знаешь, с какого боку ждать предательства…

— Вот, вот! А этот твой Милевин обрадовался.

Для чего-то начал нам о своих достижениях рассказывать, про зарплату обмолвился. Слушай, словно свататься приехал… Адик потом все же не выдержал и на радостях у него спросил, ты говорит, парень, зачем приезжал-то? Ну, шарахнулась с лестницы Риткина соседка, ей-то что с того? Чего, мол, ты к нам-то… Знаешь, что ответил этот твой Милевин?

Анькин голос заметно подобрел, гневного рокота в нем поубавилось и даже проскользнула запретная надежда. Не разбирай Риту любопытство, точно бросила бы трубку. Но любопытство все же победило, приходилось терпеть.

— Что же ответил мой Милевин? — делая ударение на местоимении, со смешанным чувством обиды и злости поинтересовалась Рита.

— Что, говорит, предостеречь хочу эту дурочку.

Это он про тебя!

— Ага. Я поняла.

— Чтобы она глупостей ненароком не натворила, или что-то в этом роде. И еще от ненужных знакомств с новыми соседями предостерегал, кажется.

Это он, наверное, о твоем парне из мечты? Правильно я поняла? — Анькин голос сделался совершенно невыносимым, еще слово, и Рита ее пошлет непременно. Сестра вовремя опомнилась и, ненадолго заткнувшись, все же спросила:

— Кстати, а где он?

— Кто? Парень из мечты?

— Ага… — Анька снова засопела, но теперь без слез и виновато.

— Парня нет, Нюра. Нет, как и не бывало. — Рите вдруг сделалось грустно.

Только стоило ей озвучить до сей поры не оформившиеся мысли, как на нее навалилась такая тоска, что впору было биться головой о стену.

Анька прочувствовала это мгновенно.

— Что, все так плохо, Рит?! — ахнула она, попутно на кого-то успев цыкнуть. — А где же он?!

— Уехал, наверное. Разве я знаю! — Глаза тут же защипало, и Рите пришлось крепко зажмуриться, чтобы по примеру старшей сестры не разреветься. — Через день после происшествия и уехал. А может…

— Что?!

— Может, и его, как Зину, кто-нибудь… Я уже не знаю, что и думать! — плаксиво пожаловалась Рита. — Ждала, ждала…

— В квартиру-то хоть не додумалась снова залезть? — спросила Анька, готовая подозревать ее в чем угодно.

— Нет, не додумалась. Ну и слазила бы, толку-то!..

— А где хоть была сегодня, скажи, а? Ладно, не вредничай, скажи. Я же сестра тебе… — принялась она канючить, попутно успев напомнить не только об их родственных отношениях, но и об обязательном и беспрекословном Ритином послушании, в котором она клялась и божилась умирающей бабке. — Ну, Ри-ита-а!

— Да на дачу я ездила к другу его. Думала, может, он там, — бессовестно соврала она сестре.

— Нету?

— Не-а. И не приезжал… Ладно, Анют, твой звонок меня застал на лестничной клетке. Я даже кроссовок не успела снять. В душ хочу и еще кофе.

— Дома будешь? — чуть строже поинтересовалась сестра.

— Да… Думаю, да… Может, Пироговых навещу.

Напомни-ка мне их адрес, Ань. — Рита повторила вслух продиктованные Анной улицу, номер дома и номер квартиры Пироговых, пообещала отзвонить, как вернется, и с легким сердцем простилась.

Одним рывком сорвалась с дивана. Швырнула кроссовки в угол у входной двери и, захватив из скрипучего старого шкафа смену белья, помчалась в ванную.

Она мылась бесконечно долго. Чередовала воду, без конца намыливала волосы и снова смывала. Терла себя жесткой мочалкой, до красноты растиралась полотенцем и, закутываясь в байковый халат в цветочек, упорно отворачивалась от зеркала.

Желания смотреть на свою разомлевшую раскрасневшуюся физиономию у нее не было. Начнет снова к себе придираться, критиковать, потом голову поднимут ее на время задремавшие комплексы.

Ни к чему это все теперь! Ей нужно быть предельно собранной и хотя бы на время полюбить себя. Себя и свою сообразительность, заставившую ее проделать такой долгий путь этим днем.

Следующими, кого она собиралась навестить сегодня, были Пироговы. Рита с чего-то вздохнула, вспомнив про Серегу.

И тут же взгляд ее совершенно случайно наткнулся на саму себя в зеркале. Наткнулся и замер на какое-то время.

Черт возьми! А она… Она не противная даже совсем, а, может, даже и хорошенькая. Нужно только немного задержать на ней взгляд и попытаться рассмотреть.

Ну нет в ней броской карамельной сладости губ, щек и глаз.

Обычные они у нее. Обычные, как у всех. Губы как губы. В меру полноватые, в меру яркие, но не блеклые, нет. Скулы высокие, а это сейчас, говорят, считается сексуальным. Глаза… Слышала, что подобный цвет даже моден. И многим приходится тратиться на линзы, добиваясь нужного оттенка. И кожа у нее свежая, правда, белая очень…

Рита вздохнула.

Рассмотреть ее удалось одному лишь Сереге Пирогову. Больше никто не удосужился скрасить ее одиночество. Ах, да! Милевин еще рвется на роль претендента. Но тут скорее корыстный интерес, нежели что-то другое.

А что касается Эдика Кораблева, то тут Рита просто терялась в догадках.

Почему он предпочел Зине ее? Отвергнуть такую красоту ради сомнительной привлекательности, которую надо еще постараться рассмотреть! Не верю, хотелось ей крикнуть. Было тут что-то… Да и нет его — Кораблева-то — исчез. Исчез, словно его и не бывало ни в ее жизни, ни вообще нигде…

К дому Пироговых Рита подъехала на такси.

Выбралась из машины, вытащила с заднего сиденья огромную коробку с тортом и букетик гвоздик для мамы Сережи, расплатилась с водителем и, старательно выверяя каждый шаг, двинулась к среднему подъезду. Там, по словам сестры, и жили Пироговы.

И кажется… Кажется, Серегина голова только что маячила на балконе шестого этажа.

Ошиблась Анька! Не на восьмом, на шестом жили теперь Пироговы. И Серега точно торчал сейчас на балконе и, кажется, увидел ее. Точно увидел и рукой ей помахал. Вот ведь… Так надеялась, что его не будет дома! Надеялась на встречу с его мамой, ну, можно и с папой, но вот встречи с Серегой опасалась. Она уже успела придумать для него историю со счастливым финалом и милыми семейными выходными на даче у самовара, так что не нужна была им лишняя встреча. Ни ей, ни ему!..

Серега продолжал торчать на балконе, сильно свесившись через перила. Он уже перестал размахивать руками, а просто смотрел на то, как Рита семенит по их двору.

Семенила, семенила! Именно семенила, а ни как-нибудь. Хоть и старалась идти ровнее, как бы от бедра, ничего не получилось. Тонкие каблуки новых шлепанцев вязли в свежем асфальте, который успело подтопить завалившееся только что за дом солнце. Коробка с тортом оттягивала руку, угораздило же купить двухкилограммовое угощение. Сумка ерзала по плечу и то и дело сползала на локоть. Волосы тут же прилипли к вспотевшей шее. И ее новая блузка пошла на груди непривлекательными складками.

Рита разнервничалась. Все получалось не так.

Раз в жизни захотелось поважничать, и тут провал.

К подъездной двери она подошла с изляпанными в смоле каблуками, в задравшейся на животе блузке, и красным от злости лицом. А тут еще на подъезде домофон обнаружился. Повертев в одной руке коробку с тортом, а в другой букет гвоздик, она было совсем уже собралась уйти в обратном направлении, как в домофоне что-то пискнуло, щелкнуло, тяжелая железная дверь распахнулась, и на пороге выросла громадная фигура Пирогова-сына.

— Ритка! Привет! — восторженно выдохнул Серега и потянулся к коробке с тортом. — Давай помогу.

Она беспрекословно подчинилась, молча кивнула на приветствие и вошла следом за Серегой в подъезд. Дверь за ними тут же замкнулась, и они очутились в полнейшей темноте.

— Осторожнее, — предостерег ее бывший сосед и подставил согнутую в локте руку. — Держись, Ритка, а то упадешь еще на своих каблучках.