Андраш Беркеши - Агент № 13 Страница 29

Хубер взял ключи и не спеша убрал их в карман.

— А господин профессор не вернулся домой? — спросил он.

— Он звонил Бланке и сказал, что приедет только завтра утром… Так что, если вы не посчитаете это за назойливость, я буду рада пригласить вас к себе на ужин, — добавила Лиза.

— Охотно принимаю ваше приглашение, мадам, — сказал Хубер, вставая, — но, право, мне как-то неудобно…

— Что ж тут неудобного? Это приглашение от души.

Хубер поклонился.

— Мы ужинаем в восемь, — сказал Шалго.

— Надеюсь, к этому часу я завершу работу… Что ж, не будем терять времени. До свидания. — Хубер пожал руку полковнику Каре и удалился.

Фельмери уже устал, но он подумал, что если сейчас прервет допрос Гезы Салаи, то это будет серьезным упущением с его стороны. Их беседа затянулась на несколько часов, и в ходе ее лейтенанту показалось, что Салаи постепенно становится все более спокойным. Они переговорили о многом, выяснилось, что у них даже есть общие знакомые.

Время от времени Салаи надолго умолкал, словно припоминая, что еще рассказать лейтенанту. Потом заговорил о Беате. Салаи знал ее с детства. Беата, к сожалению, походила на свою мать, женщину весьма нестрогих правил и далеко не безупречного поведения. Впрочем, и муж ее, господин Кюрти, одного с ней поля ягода.

— У него есть любовница? — спросил Фельмери.

— Да, есть. Уже несколько лет. — В голосе инженера чувствовалась горечь. Он тяжело вздохнул и низко опустил голову. — Живем мы как в вонючей луже, — тихо проговорил Салаи. — Честное слово. — Он опять вздохнул, его руки, лежавшие на коленях, сжались в кулаки. — Знаете, кто любовница Кюрти? Моя мать. А хотите знать, сколько лет было Беате, когда она отдалась мне? Четырнадцать с небольшим. И кто толкнул ее ко мне в постель? Ее мать. Да-да, родная мать. А кто самый круглый идиот на земле? Я. Посмотрите на меня повнимательнее, потому что такую глупую скотину вы не увидите даже на Венгерской сельскохозяйственной выставке. За эти дни у меня было вдоволь времени обдумать свою жизнь. И пришел я к такому выводу, что невеста моя — самая настоящая уличная девка. А ведь я из-за нее человека хотел убить…

— Хотели?

Салаи поднял голову. Солнце светило ему прямо в лицо. Он прищурил глаза.

— Вот что, лейтенант, надоела мне эта ваша игра. Вам хочется поймать убийцу Меннеля. Это мне понятно. Одно мне непонятно: и чего я откровенничаю с вами? Ведь вы ни одному моему слову не верите. Так что пусть будет так, как вам хочется. Пишите: признаюсь, что я, Геза Салаи, убил Меннеля, этого альфонса. Пишите, пишите!.. Только не забудьте мне подсказать, где и каким образом, я это сделал. И дайте один день, чтобы я мог все это наизусть выучить. — Горькая усмешка пробежала по губам Салаи. — Но знайте, что Меннеля я не убивал и понятия не имел о том, что он шпион.

— А Беата знала?

— Беата?.. — Салаи махнул рукой. — Беате нужна была только постель этого Меннеля. И еще она хотела с его помощью пристроить к делу своего любовника… Гнусного мерзавца.

— И все же мне непонятно… — задумчиво произнес Фельмери. — В ваших показаниях много противоречий. Вот вы говорите, что Беата — уличная девка, что она изменяла вам с Меннелем. Мало того, два года она путается с Тибором Сючем. И тем не менее вы… как бы это сказать… держитесь за нее и даже были готовы жениться на ней. Не понимаю я вас!

— Вам и не понять этого. Потому что вы не были с ней близки, — тихо, явно стыдясь своих слов, ответил Салаи. — Были и у меня до нее женщины. Не могу пожаловаться… Но Без — она совсем другая. Она с ума может свести человека… Вам никогда не доводилось курить марихуану? Ну вот, а я пробовал. Так вот, Без посильнее марихуаны может одурманить человека…

Откровения Салаи вызвали у Фельмери брезгливость.

— Скажите, Салаи, в котором часу Меннель оставил вас на берегу Балатона?

— В десять часов.

— Вы уверены в этом?

— А может, еще и десяти не было.

— Куда пошел Меннель?

Салаи положил ногу на ногу и, попросив у лейтенанта сигарету, закурил. Некоторое время он молча смотрел на тлеющий огонек сигареты.

— Куда? А к своей машине, — наконец сказал он.

— Где она стояла?

— Если мне память не изменяет, где-то около пристани. Недалеко от мола.

— Вы пошли вслед за ним?

— До шоссе. Там я остановился, подумав, что бессмысленно преследовать его, потому что у пристани всегда много народу.

— И что было дальше?

Салаи вопросительно посмотрел на лейтенанта.

— Я не совсем понимаю, о чем вы спрашиваете?

— Выходит, Меннель исчез, растворился в ночи? Что вы видели еще?

— Что я видел? — снова переспросил Салаи.

Фельмери не понравилось, что Салаи опять начал переспрашивать, задавать ненужные вопросы, желая затянуть время. Интересно, пока они говорили о делах, не связанных с убийством, речь его лилась плавно и говорил он охотно, но стоило приблизиться к существу вопроса, как мышление инженера становилось каким-то замедленным, ему начинала отказывать память, он принимался повторять вопросы.

— Простите, лейтенант, у меня неважная память на события. Но сейчас, после вашего вопроса, мне начинает казаться, будто Меннель действительно с кем-то встретился.

— Уж не думаете ли вы, что я спрашиваю вас об этом из праздного любопытства? Этот «кто-то» мужчина или женщина?

— Женщина.

Фельмери распечатал пачку сигарет. Во рту он уже ощущал горечь от избытка никотина — ведь с утра он ничего не ел, а только курил в надежде таким образом заглушить голод. Но сейчас он вынужден был закурить, чтобы скрыть свое волнение.

— А ведь до сих пор вы умалчивали об этом, — сказал он. — Почему? — Фельмери вдруг почувствовал, что сейчас последует какой-то очень важный и неожиданный ответ. Но Салаи медлил. Сначала он потер ладонью подбородок, провел указательным пальцем по губе, точно предупреждал кого-то о молчании. И наконец после долгой-долгой паузы нехотя выдавил из себя:

— Затрудняюсь сказать… Не помню, чтобы вы спрашивали меня об этом раньше… По-моему, нет…

— Иначе говоря, вы сообщаете нам что-то лишь тогда, когда убеждаетесь, что это нам известно и, стало быть, вам бессмысленно скрывать дальше или отрицать. Не нравится мне такое поведение, Салаи… Разумеется, это ваше право — молчать. Но кому в конце концов это выгодно? Вы же не знаете, какие карты у меня на руках!

— Говорю совершенно честно, я забыл об этом. Но сейчас я вспомнил: то была девушка.

— Итак… — протянул Фельмери. — Кто же она?

Салаи глубоко вздохнул и, дотянувшись до стола, погасил окурок в пепельнице. Затем, скрестив руки на груди, откинулся на стуле. Все это тоже помогало затягивать время.

— Я ее не знаю. Она живет где-то в Балатонэмеде.

— Откуда вам это известно?

Салаи принялся рисовать носком ботинка невидимые узоры на ковре. Он явно избегал взгляда лейтенанта.

— Когда у меня была встреча с Меннелем в кафе гостиницы, эта девушка сидела за столиком у окна и кого-то ждала. Меннель поздоровался с ней и спросил меня, не знаком ли я с ней. Я ответил, что никогда прежде не видел ее. Тогда он посоветовал мне к ней присмотреться, потому что у него с ней роман. «Вот, — сказал он, — лишнее доказательство, что у меня с Беатой ничего нет». Я ответил, что не верю ему, что он это нарочно только что придумал. Тогда он рассказал мне какую-то путаную историю, в которой, разумеется, не было и грана правды. Будто бы он в тот день загорал вместе с этой девушкой на пляже, как вдруг появился какой-то парень, ее приятель, и закатил ей сцену ревности. Но он, Меннель, якобы как следует отчитал молокососа. «Терпеть не могу ревнивцев», — добавил он. И мне стало ясно, что это камешек в мой огород… — Салаи поднял голову, провел рукой по волосам. Лицо его выражало усталость. — А вечером эта девица и села в машину к Меннелю. Я узнал ее, когда она подходила к машине и на нее упал свет фар.

— Итак, у Меннеля было любовное свидание?

— А кто его знает. Не верю я его побасенкам. По-моему, они совершенно случайно встретились. Ведь Меннель от меня убегал. Если бы у него было заранее назначено свидание, он бы обязательно сказал мне об этом. Но мне думается, девушка та была с кем-то другим. Мне даже показалось, что кто-то кричал ей вслед, а через минуту я увидел какого-то высокого парня, он подбежал со стороны ресторана и действительно что-то кричал ей вдогонку.

— Вы бы узнали его сейчас?

— Не думаю. Шоссе было неосвещено, а когда я подошел к месту, где он стоял, его уже не было. Вернулся, наверное, в ресторан. Я тоже пошел в бар.

Фельмери закрыл окно.

— Сейчас вы пообедаете, после чего подробно напишете все, что мне рассказали.

Десять минут спустя и он с аппетитом ел, чему немало способствовало ощущение, что сегодня ему повезло — показания Салаи очень важны.

Показания Салаи решали и другую проблему: теперь Илонка сама поймет, что дальнейшее ее молчание бессмысленно и ей лучше рассказать обо всем, что произошло в ту ночь. Сейчас нужно бы еще выяснить, где находился Казмер Табори между семью и десятью часами утра.