Энн Грэнджер - Посмертное слово Страница 29

— Вы не представляете, как здорово она ездит верхом! Прирожденная наездница! Выиграла целую кучу призов. Я вам покажу перед уходом. У нее в комнате есть особый щит; он весь утыкан призовыми розетками. Ну и пара кубков у нее тоже есть!

Маркби, будучи педантом, невольно подумал: кубки никак нельзя повесить на стену.

— Насколько мне известно, ездить верхом ее научила Оливия Смитон?

— Славная была старушка, — сказал Макс. — Очень любила нашу Джули. Да и кто ее не любит?

— В самом деле. — Маркби начал привыкать к риторическим вопросам Кромби. — Позавчера я был в «Грачах». Осмотрел дом.

В карих глазах подрядчика сверкнул профессиональный интерес.

— Купить хотите? Там кое-что нужно подправить. Кстати, я и сейчас там кое-что починяю.

— Крышу? — спросил Маркби. — Я заметил брезент.

— А-а-а, увидели, значит? Вот что я вам скажу, — Макс с важным видом ткнул в гостя пальцем, — почти всю крышу я перекрыл. И вдруг Оливия велела сворачиваться, хотя я еще не закончил работу. Все-таки она была в чем-то странная… Как и все старики, верно? Сказала: «Лишь бы крыша меня пережила, вот и ладно будет». В общем, осталась крыша недоделанной, что меня, конечно, не обрадовало. У меня здесь определенная репутация. Все знают, что на меня можно положиться. Я не халтурю, не бросаю дело не полдороге. Но ведь распоряжалась-то она, хозяйка. И ведь дело совсем не в том, что у нее вдруг закончились деньги… понимаете?

Макс шумно допил остатки кофе и отставил в сторону кружку с изображением Виндзорского замка.

— Так вот, — продолжал он, — позавчера молодая Джанин зашла ко мне и сказала, что побывала в «Грачах», осмотрела там все — у нее ведь ключи от дома… да вы, наверное, и сами знаете, раз там были. Джанин приглядывает за домом, потому что теперь он опустел. Когда она сказала, что швы подмокают, я забеспокоился! Съездил туда, взглянул собственными глазами. Раствор-то уже старый. На одной стене некрасивое пятно; нельзя же оставлять дом в таком состоянии. Чем дальше, тем будет только хуже. Я позвонил Беренсу, поверенному миссис Смитон. Ему-то все равно. А меня состояние «Грачей» по-прежнему волнует, ведь на карту поставлена моя репутация!

Макс откинулся на спинку; плетеное кресло протестующе заскрипело, как будто не соглашалось с его последним замечанием.

— Никто не бросит в вас камень, — сказал Маркби. — Право же!

— Еще как бросят! — возразил Макс. — Допустим, купили вы «Грачи». Первым делом захотите залатать крышу. Начнете подыскивать надежного подрядчика. Кто-нибудь предложит меня. О нет, скажете вы. Кромби чинил крышу в последний раз, и посмотрите, как она протекает! Понимаете, о чем я?

— Понимаю, но…

Макс продолжал:

— И все, конец моей репутации. Ведь после такой истории вы вряд ли захотите, чтобы я чинил вам крышу или занимался еще каким ремонтом, верно?

— Ну, я…

— Поэтому я послал туда пару рабочих, чтобы они хоть чем-то закрыли дыру, а еще велел молодому Кеву проверить швы, в тех местах, где вода просочилась сквозь стены между кирпичами.

— Кевин — это сын Берри? — уточнил Маркби.

Макс кивнул:

— Сейчас все мои постоянные рабочие заняты, я не могу отрывать их от дела и поэтому нанял Эрни с его парнем. Эрни работает хорошо. — Несмотря на это утверждение, по жизнерадостному лицу Макса пробежала тень. — Правда, сейчас, сдается мне, ни на кого нельзя полагаться. Взять, к примеру, самого Эрни Берри. Он работает на меня уже много лет. Как вы понимаете, не в штате. Чаще всего я нанимаю его для каких-нибудь разовых работ, так сказать по субподряду, когда у меня нет свободных рабочих рук. Его можно назвать независимым рабочим. И никогда еще он меня не подводил!

— А сейчас подвел?

Макс помрачнел и кивнул:

— Он должен был выйти вчера. Я велел ему с сыном залить те швы до начала дождей. Но вначале он должен был прийти сюда и взять все необходимые инструменты и материалы. Так мне легче подсчитывать объем работ. Эрни не ведет никаких счетов, он даже писать не умеет, хотите — верьте, хотите — нет. В наши-то дни да в его возрасте — представляете? Парень явился, а Эрни нет. С тех пор он так и не объявлялся. Я, признаться, несколько удивлен.

— Как его отсутствие объясняет парень — то есть Кевин?

— От него толку не добьешься, — фыркнул Макс. — У него в башке шариков не хватает. Говорит, что не видел Эрни уже два дня. Только между нами да вот этим кофейником: подозреваю, что старик Эрни завел себе очередную подружку. Он у нас считается местным… этим… как его… донжуваном.

Последнее — учитывая внешность мистера Берри — показалось Маркби невероятным. Он заметил, что недавно видел Эрни в пабе.

Макс, поняв намек, широко улыбнулся.

— А! — воскликнул он, подмигивая. — Вы не знаете Эрни! Истинная правда.

Маркби вздохнул и вернулся к цели своего прихода.

— Вы много работали для миссис Смитон. Насколько я понял, она вела уединенную жизнь. Была затворницей…

Макс задумался и молчал так долго, что Маркби забеспокоился. Интересно, какой смысл вкладывает подрядчик в слово «затворница»? Он уже собирался перефразировать свой вопрос, но Макс вдруг сказал:

— Нет, сам бы я ее так не назвал. — Он встал из плетеного кресла. — Пивка не желаете? У меня в холодильнике разное есть.

— Спасибо, нет; мы с приятельницей договорились пообедать в «Королевской голове». До обеда лучше не пить.

— Тогда я попрошу Сандру сварить нам еще кофе. Эй, милая! — позвал мистер Кромби супругу. — Принеси нам еще кофе!

Вторая половина мистера Кромби громко отозвалась откуда-то из дома. Макс вернулся в кресло. Маркби прекрасно понял, что подрядчик специально тянет время, соображая, как бы получше ответить на неудобный вопрос.

— Понимаете, не очень она твердо стояла на ногах, — сказал наконец Макс. — Не то чтобы она больше не хотела выходить из дому, просто не могла далеко уйти. Мы совсем не удивились — верно, дорогая? — когда услышали, что она споткнулась и упала с лестницы.

Вопрос предназначался миссис Кромби, которая принесла на подносе еще один кофейник.

— Бедняжка, — вздохнула она. — Ужасная смерть! Но зато быстрая. Мне всегда казалось, что гораздо хуже долго лежать в больнице утыканной трубками и когда из тебя выходит всякая гадость.

Маркби мог бы поспорить с утверждением хозяйки дома, но вместо этого поблагодарил ее за свежий кофе.

— Вряд ли сейчас ею вдруг заинтересовалась полиция. Верно, капитан? — Острые маленькие, как у водяной крысы, глазки подрядчика не мигая смотрели на Маркби. — На дознании ни слова не говорили ни о чем подозрительном!

— Значит, мистер Кромби, вы были на дознании?

— Ну да, был. И на похороны ходил, и все такое. Все как полагается, а как же! Старушка-то кое-что отказала нашей Джули в завещании. Славная она была. Жаль!

— Я слышал, ее очень расстроила смерть пони. Странная история с отравлением…

— Значит, вы с Армитиджем побеседовали? — Макс пробежал ладонью по приглаженным волосам. — Да, здесь я с вами согласен. Странная история, очень странная!

— Вы у себя в загоне не нашли крестовника?

— Нет, хотя Джули и Сандра все облазили на четвереньках, искали сорняк. Наша Джули страшно разволновалась. Уж очень она любит своего пони.

— Того, пегого с белой гривой? Должно быть, она и пони миссис Смитон любила.

— Прямо слезами обливалась!

— Мистер Кромби, — вдруг спросил Маркби, — не случалось ли у вас… дома или на работе… в последнее время чего-нибудь странного? Например, актов вандализма? Возможно, вы решили никому не говорить о каком-то мелком происшествии?

Он сразу понял, что попал в яблочко. После долгого молчания Макс беспокойно заерзал на месте:

— Откуда вы узнали?

— Я ничего не узнал, просто несколько ваших соседей пережили нечто подобное, а вас я спросил просто так, на всякий случай.

Подрядчик облизал губы.

— Чертовски глупо, правда! Кто-то взломал замок в малярной кладовой. Весь пол заляпали краской. И украли растворитель.

— Растворитель?

— Да, я уже слыхал о том, что случилось с машиной нашего ветеринара! — Макс кивнул. — Но никто не доказал, что ее облили растворителем, украденным из моей мастерской, верно?

— Вы не сообщили о происшествии в полицию?

Кромби явно забеспокоился:

— Да ведь украли-то всего пару банок, говорить не о чем. Понимаете, я товар все время считаю. За всем надо приглядывать, следить за рабочими. Мне не нужно, чтобы меня любили, главное — пусть уважают, — повторил Макс свое любимое присловье. — Я всегда так говорю! Не люблю я распинаться перед рабочими, потому что, честно говоря, если начнешь к ним подлизываться, они об тебя начнут ноги вытирать. И потом… — Он снова поерзал в кресле, и кресло заскрипело. — Я решил сам выяснить, чьих это рук дело. Сдается мне… только запомните, все, что я вам скажу, должно остаться строго между нами!