Владимир Черкасов - Опер против святых отцов Страница 29

- Ты, я вижу, как с бригадиром схлестнулась, крутая стала. А может, оборзела, потому как считаешь - Феоген сплыл, так и твои показания по нему пустышка. Но бумага-то с ними, твоей рукой писанная, у меня. Она тому же Вовану не понравится.

- Чего пужаешь-то? - усмехнулась Маришка. - Захочешь стравить меня с Вованом или с востряковскими той бумагой, так я спокойно скажу: сдала Феогена ментам, чтоб вам, корешки, меньше было с ним заботы.

Привычно отметил про себя Кость ее сообразительность, пришлось выкладывать следующие козыри:

- Но за два тайника в квартире у Феогена тебе все равно придется отвечать.

- Как два? - попалась на удочку Маришка.

Она удивилась, потому что Вован о втором им обнаруженном тайнике ей ничего не сказал. И так поступил он, ее возлюбленный, которому она отдала почти все содержимое тайника под кроватью, оставив себе самую малость на черный день!

Опер сказал:

- Один был в спальне под кроватью, а второй - в гостиной, где ковер висел, за плинтусом. Кто бы эти тайники ни выгребал, но пока ты - главная фигурантка по их ограблению. Ты там проживала, ты должна была о них знать. Так что зачем мне востряковским бумаги на тебя светить, я ведь могу им просто информацию подкинуть о выпотрошенных тайничках.

Опер знал, в каком направлении на пушку брать, на что бить. Как розыскник, он сплошь и рядом сталкивался с ситуациями, когда блатные на ножи шли за раздел добычи. Почти всегда они - и "законники", и шпана - пытались урвать хоть сколько из награбленного, если не было рядом своих.

Не ошибся капитан и на этот раз. Мариша из первого тайника кое-что лично для себя припрятала, а Вован, приняв у нее его основную часть, договорился с Маришей скрыть эту "находку" от востряковских, чтобы сообща с подругой попользоваться. А второй тайник ушлый бригадир решил себе полностью присвоить.

- Вы два тайника точно установили? - спросила она.

- Да. Так что можешь смело бочку катить на тех, кто к ним руку прикладывал.

- За эту подсказку спасибо, - задумчиво произнесла Мариша, впервые зло подумав о Воване.

Учуяв, что чем-то основательно зацепил девицу, Кость решил не дожимать ее на этот раз и сказал:

- В общем, разбирайся со своими делами. Тебе спасибо за информацию по перестрелке Сросшегося со Сверчком. Давай номер телефона Вовановой хаты для связи.

Мариша продиктовала.

- Бывай здорова, - подытожил опер. - Поглядывай за Вованом, как раньше за Феогеном секла.

***

На следующее утро в отделе Кострецов с Топковым обменивались полученной информацией.

Узнав результаты баллистической экспертизы по пулям в Сверчке, лейтенант усмехнулся.

- Перестрелку инсценируют, труп под видом самоубийцы на улице оставляют. Они нас за недоумков, что ли, держат?

- Да нет, - пояснил Кость. - Скорее, рассчитывают бандюки, что оперы невнимательны в нынешней сплошной убойности. Или еще хуже - недобросовестны. Верно целят, иной мент как следует и копать не станет, чтобы дело списать. Но тут они не на тех напоролись. В общем, по Маришиной линии прежде всего ценен очень своеобразно всплывший Ракита.

- В мстителя превратился?

- А что удивительного? Бывший офицер - вот совесть и заговорила. Но снова ушел в туман, теперь будет рану зализывать. Думаю, спецбригадовца у Банковского приложил он. Резкие разборки в спецбригаде начались, Белокрылов теперь между двух огней. Занервничать он должен, как-нибудь проявится.

- Мы генерала, глядишь, и сами проявим. - Топков положил перед капитаном ксерокопию по дачному кооперативу "Роща" на Рублевском шоссе. - Вот на это я обратил внимание. Белокрылов стройку коттеджа Феогена там обслуживал. А нет ли у него самого в "Роще" домика?

- Резонно, - оживленно кивнул Кострецов. - Проверяй. Что еще?

- Пропесочил я все бывшие коммерческие предприятия Феогена. Отсмотрел лиц, которые к ним так или этак были причастны. Больше обращал внимание на церковных.

Кость заметил:

- Главного мафиозного хозяина архимандрита щупал?

- Ага. Часто мелькает в этих делах или около митрополит Кирин Гоняев. Кстати, это ему принадлежит странноватая фраза, которую я в начале розыска из досье на патриархию упомянул: "В своей хозяйственной деятельности Церковь должна стать полноправным субъектом рыночной экономики". Ковырнул я благосостояние этого митрополита. Оказался так упакован, что недвижимость Феогена - забавы детские. Ну, например, Кирин располагает двумя личными самолетами, на одном летает по России, на другом - за границу.

- Словно шах персидский. Займись, займись Гоняевым. Феогена не стало, и если им митрополит командовал, то должен засуетиться. Откуда они такие фамилии берут: Шкуркин, Гоняев? Неблаголепно.

- Бог шельму метит. Ну что, Сергей, у нас теперь просматривается? Вернее, не просматривается.

- Убийцу Феогена мы не знаем. Он нам очень нужен. На такую акцию расстрел влиятельного сотрудника ОВЦС патриархии - киллер должен был санкцию непосредственно епископа Артемия Екиманова получить. Возьмем киллера, сможем приложить епископа. Будет нам тогда то самое оперское счастье.

- Мариша не захотела здесь помочь?

- Да. А чую, что могла бы. Тут Вован обязательно замешан. Но, похоже, втюрилась она в этого орла.

Топков утвердительно покивал.

- Немудрено. Вован красавчик, мужественного такого, ковбойского замеса. Специалист по женщинам. Сидел за то, что чужих жен обольщал и чистил.

- Но я Маришу зацепил. Расстроилась девушка из-за тайников Феогена. Какая там любовь? У блатных всегда корыстный интерес перекроет. Изначально гнилые люди. Ведь они в свой "закон" прутся за чужое добро. Не может быть там истинного. Дал я Марише время на размышление, скоро снова ее проведаю.

Лейтенант снял очки, потер глаза.

- Всю ночь над бумагами по Феогену просидел... Так, по-твоему, блатные изначально гниль? Но ведь даже священники, как видишь, уголовниками сплошь и рядом становятся. Вот задачка-то.

- Думаю, касается это в основном попов советской закваски. Заинтересовался я этим вопросом, дружка своего из ФСБ Сашу Хромина просветить попросил. На последнюю нашу тренировку притащил он некоторые выписки.

Кострецов достал из стола бумаги.

- Вот выписка из информации председателя Совета по делам Русской православной церкви Карпова, поданной еще в 1946 году Сталину: "Настоящим бичом в жизни церковных общин является массовое распространение хищений и растрат церковных средств, как со стороны духовенства, так и церковных советов". А вот два фрагмента из доклада секретного осведомителя Органов профессора, протоиерея Осипова: "В вопросах ловкости использования подкупа, "смазки", разложения аппарата, запутывания следов сложная организация церковников может порой поспорить с гангстерскими шайками Америки... Сознательный постоянный обман финорганов стал законом".

- Вон как! Они даже сталинских палачей не боялись.

- Причем сами это признают, правда, задним числом. Вот что говорил в 1988 году на Поместном соборе Московской патриархии архиепископ Виленский и Литовский Хризостом Мартишкин: "Великое промыслительное благо Божие, что в 1961 году отказались от административной деятельности. Годы потом были трудные, но если бы священники были у власти, то их всех бы пересажали на законном основании. Мы так часто путаем церковный карман со своим".

Гена вздохнул.

- Все это предугадывал еще в двадцатых - сороковых годах XX века религиозный мыслитель, русский эмигрант Георгий Федотов. Говорил, что если в церковной среде негласно узаконивается казнокрадство и взяточничество, то нарождается в итоге "оправославленное зло". А оно, Федотов утверждал, "страшнее откровенного антихристианства".

- Ну вот, лейтенант, сподобились мы с тобой, хоть и не церковные, выйти на самое средоточие зла этого. Уж не знаю, гордиться нам или грустить? У меня никакого сочувствия к попам из патриархии не осталось.

Топков внимательно посмотрел на расстроенного капитана.

- Ты, Сергей, из одной крайности в другую. Сначала огрызался, когда я тебе неприятное про этих попов излагал, теперь на дух их не выносишь. Но ведь в бедных приходах, в простых храмах служат и честные, хорошие батюшки. Россия светлыми людьми пока не обеднела, хотя, конечно, их меньше и меньше, если сравнивать от Святой Руси.

- А знаешь? - Кость мрачно на него зыркнул. - Возишься в нашем дерьме и иной раз кажется, что и людей-то кругом не осталось - одни козлы!

Рассмеялся Топков. Кострецов сказал поспокойнее:

- В общем, выходит - работать нам надо без надрыва и великих эмоций.

Глава 2

Митрополит Кирин Гоняев, к фигуре которого аналитически подбирался лейтенант Топков, действительно являлся главой церковного мафиозного клана, на "передке" которого ожесточенно трудились покойный архимандрит Феоген и генерал Белокрылов.

Пятидесятилетний митрополит Кирин и физической мощью отличался от противника, епископа Артемия Екиманова. Тот "грузил" окружающих неким интеллигентским имиджем, а Кирин, с огромной окладистой бородой, квадратной физиономией, больше впечатлял образом владыки крутого православного замеса.