Джон Гарднер - Месть Мориарти Страница 29

Услышав свистки и решив, что целью полицейских является он сам, Ивэнс запаниковал и угостил лошадей хлыстом. Вид несущегося с бешеной скоростью экипажа придал констеблям бодрости, и они, не забывая свистеть, потянулись за дубинками.

Подлетев к нужному переулку, Ивэнс резко натянул поводья, но при этом ошибся на добрый десяток ярдов, так что притаившимся за углом четверым преступникам пришлось преодолевать открытое пространство на глазах у полицейских.

Эмбер вскочил в экипаж последним, забросив прежде мешок с добычей.

— Гони вовсю! — крикнул он Ивэнсу.

Последний взмахнул хлыстом, и экипаж сорвался с места так резко, что Эмбера едва не выбросило на дорогу. Худшего удалось избежать, но дверца ударила по пальцам, и саквояж упал на дорогу, чуть ли не под ноги двум констеблям, один из которых, видя, что злодеи уходят из-под носа, в отчаянии швырнул вслед экипажу дубинку.

Эмбер сыпал проклятиями. Нужно было воспользоваться канарейкой, женщиной, которая забрала бы инструменты и добычу и ушла в противоположном направлении. Теперь они все находились в меченом кэбе. Что же делать? Эмбер лихорадочно искал выход. От кэба нужно избавиться как можно скорее и добираться до Эдмонтона раздельно. Но его одного с добычей не отпустят, Франц приклеится, как сиамский близнец.

Клауса и Петера выпустили около Финсбери-сквер, кэб бросили на боковой улочке у Сити-роуд. Ивэнса отправили в Эдмонтон одного, строго наказав добираться самым кружным путем, который только возможен. Эмбер оказался прав — Франц не отставал от него ни на шаг, словно прикованный невидимой цепью.

Бертрам Джейкобс лично разбудил Профессора в начале седьмого. Около половины шестого, когда Полли Пирсон чистила решетку в камине, у задней двери звякнул колокольчик. Марта работала в кухне: готовила завтрак для Бриджет и растапливала плиту.

Открыв дверь, она — что вовсе неудивительно — отшатнулась при виде оборванца и тощего мальчишки, стоявших у нижней ступеньки. Приняв их за нищих-попрошаек, Марта попыталась захлопнуть дверь, но Слепой Фред успел сунуть в щель свою палку.

— Позови Берта Джейкобса. Да поживей, девочка, а не то, обещаю, ты здесь не задержишься.

От слепца исходил ужасный, отвратительный запах. Запах немытого тела, грязи, прогорклого жира и перегара. Запах, заставивший Марту вспомнить те ночи, что они с сестрой проводили в самых убогих ночлежках. Если бы не Сэл Ходжес…

Тем не менее угроза Слепого Фреда возымела действие, и Бертрам Джейкобс, растрепанный и заспанный, был приведен в кухню.

Услышав последние новости — разговор происходил в бывшей буфетной, — Джейкобс приказал гонцам подождать, а сам отправился к Профессору.

Без четверти семь Мориарти собрал у себя в кабинете обоих Джейкобсов, Ли Чоу, Слепого Фреда и Саксби; последние двое явно чувствовали себя не в своей тарелке — аскетичная обстановка комнаты казалась им невероятной роскошью.

Мориарти говорил мало; казалось, его пожирает изнутри разгорающийся пожар злости. Подробно допросив Слепого Фреда и Саксби, он отправил мальчишку в Корнхилл — разузнать, что там и как, и послушать, что говорят люди.

В двадцать минут восьмого прибыл Спир, сердитый и мрачный. В городе говорили о крупной краже с участием полицейского. Говорили также, что преступникам удалось скрыться, но они потеряли что-то во время погони. Беттеридж пропал. Вот и все. Оставалось только ждать.

— Этого не будет. Я не допущу, — твердо, с ноткой упрямой решительности, заявил Мориарти. — Будем ждать развития событий, потеряем возможность устроить капкан для Шлайфштайна, и он уберется в свой Берлин со всей добычей.

Голова его медленно, по-змеиному качнулась, и в памяти Спира сами по себе всплыли слова из Священного Писания — «Он взял дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет», — застрявшие там с той давней поры, когда ему еще случалось посещать воскресную школу.

— Сколько времени понадобится, чтобы доставить людей в Бермондси? — Профессор холодно взглянул на Спира.

— Терремант их уже собирает.

— Пусть поторопится. Собери всех, переодень, как мы и собирались, а потом мчитесь в Эдмонтон и раздавите этого прусского усача в его собственном грязном углу.

— Это опасно…

— Конечно, опасно. Думаешь, я плачу тебе за то, чтобы ты сидел дома и вязал рукавички? Нет, я даю тебе деньги, чтобы ты исполнял мои приказания. А если здесь есть такие, кому это не нравится, то пусть отправляются гнить в Горбатый отель.[34]

— Шлемы городской полиции…

— Пусть думают, что городская полиция тоже в деле. Так и отвечай. Так что отбивайся и от тех, и от других. Господи, Спир, раньше ты так не осторожничал. — Мориарти громко рассмеялся, показывая, что уступок не будет, и повернулся к братьям. — Спир вам все покажет. — За смехом последовала недобрая улыбка. — Хватайте этих дураков, сажайте в «черную мэрию» и везите всех в Бермондси. Без разговоров.

Братья согласно кивнули.

— Тогда отправляйтесь. — Мориарти указал на дверь, давая понять, что совещание закончено. — Передайте Харкнессу, чтобы подал экипаж через час. Я приеду взглянуть на наших друзей. Давно ожидал этого удовольствия.

Спир понимал, что спорить бессмысленно: слишком лакомый кусок положил Мориарти в ловушку, чтобы увидеть ее пустой.

Чинно поклонившись, все вышли из кабинета. Профессор остался наедине с Ли Чоу.

— Мне тозе ехать в Белмондси? — спросил китаец.

— Да. — Мориарти позволил себе улыбнуться по-настоящему, сдержанно, со скрытой издевкой. — Захвати оружие и будь наготове.

С этими словами он вышел из комнаты и поднялся наверх, чтобы принять образ, которым частенько пользовался в прошлом. Специальный корсет помогал ему выглядеть худощавым, плечевые ремни заставляли непроизвольно сутулиться, обувь с утолщенной подошвой добавляла росту, а парик не только скрывал волосы, но и менял форму черепа.

Облачившись в черное, Джеймс Мориарти сел перед зеркалом, приготовил кисточки, краски и все прочее, без чего не обойтись в ремесле, и уже через несколько минут, исполнив привычный ритуал, придал себе сходство со своим мертвым братом, профессором математики, которого весь мир считал настоящим Джеймсом Мориарти, «Наполеоном преступного мира».

К половине девятого у дома в Бермондси собралось шесть экзекуторов, не считая Терреманта. Под присмотром Спира все они переоделись в синюю полицейскую форму. Согласно первому варианту плана братья Джейкобс и Терремант должны были, выдавая себя за одетых в штатское детективов, задержать Шлайфштайна. Теперь они участвовали в общей операции.

Спир с беспокойством взирал на шлемы самозваных полицейских с изображением дракона, символа полиции Сити. Столкнись они с городскими полицейскими, те, едва увидев герб, заподозрят неладное. Будучи преступником, не обделенным здравым смыслом, Спир менее всего хотел применять силу в отношении служителей закона.

Руководить рейдом предстояло Бертраму Джейкобсу, поскольку Шлайфштайн уже встречался со Спиром и мог легко его узнать. В таком случае вся придуманная Профессором схема просто рухнула бы как карточный домик.

— С Эмбером не церемоньтесь, — посоветовал Спир. — Чтоб никто не догадался. Не хватало нам только потасовки в фургоне. Оружие захватили?

Бертрам кивнул и, приподняв полу мундира, показал длинную изогнутую рукоятку торчащего из-за пояса самовзводного револьвера французского производства.

— Пользуйся им только в крайнем случае, если кто-то попытается сбежать.

— Не беспокойся, мы знаем, что делать.

— Расположение комнат представляешь?

— Да. Эмбер рассказывал. По большей части все собираются в столовой, справа от входа. Главный — на втором этаже. Я возьму его сам.

Они уже усаживались в стоявшую во дворе «черную мэрию», когда явился Беттеридж, уставший и запыхавшийся. От полицейской формы ему удалось избавиться только в дамском магазине на Джил-стрит, возле Вест-Индских доков. Решив, что с Беттериджа игр на сегодня хватит, Спир приказал ему оставаться в Бермондси и ждать пленников.

Эмберу было не по себе от волнения и тревоги. Он постоянно оглядывался, словно опасаясь, что тяжелая рука закона вот-вот ляжет на плечо. Ему казалось, что мешок с драгоценностями привлекает взгляды, и что Франц посматривает на него как-то с недоверием. Ничего страшного, однако, не случилось. Шлайфштайн, выразивший поначалу недовольство изменением в плане, заметно обрадовался, узнав, что вся работа проделана за одну ночь.

Забрав мешок, немец отправился с ним наверх, тогда как Уэллборн и парень с сальными волосами набросились на бекон с хлебом, обильно запивая еду чаем цвета темного эля. Эмбер наконец-то позволил себе вздохнуть с облегчением, хотя Франц по-прежнему не спускал с него настороженных глаз.