Полярный круг - Лиза Марклунд Страница 29

все смонтируешь так, будто я ответила на первый вопрос, – проговорила Карина. – Окей. Думаю, она стала бы инженером. Что-нибудь из области материаловедения. Сопромат и термодинамика. Такое, во что можно зарыться – на молекулярном уровне. Ей бы такое подошло. Область, в которой надо проявлять большое упорство и дотошность. Скорее всего, она защитила бы диссертацию, но не по физике элементарных частиц. Мне кажется, ей подошло бы направление попроще, более приземленное. Вероятно, у нее был СДВГ или синдром Аспергера. Сейчас ведь всем ставят всякие диагнозы… Но с интеллектом у нее все было в порядке. Она училась на естественно-научном отделении…

Некоторое время Карина размышляла, ее взгляд блуждал где-то далеко.

– …в одном классе с Викингом Стормбергом, – добавила она. – О на была одноклассницей Викинга, который сейчас возглавляет полицию в Стентрэске и ведет расследование в связи с обнаружением о станков. Они знали друг друга. Подозреваю, что София была в него влюблена.

Затем она подняла взгляд и посмотрела Сусанне прямо в глаза.

– Я никогда не рассказывала тебе, – проговорила она, – но София как-то пришла ко мне той весной – перед тем, как пропала. И сказала, что ты влюблена в меня. И что ты ударила ее, угрожала ей, если она кому-нибудь расскажет.

Сусанне показалось, что из нее вышел весь воздух, она не могла вздохнуть. Она знала, что София пыталась распространять слухи о ее влюбленности в Карину, но не знала, что они дошли до Карины. Она почувствовала, как у нее открылся рот, но не смогла его закрыть.

– Она показала мне снимок, – продолжала Карина, – одну из тех маленьких фотографий, которые можно было получить, когда делали общее фото класса, сказала, что ты нарисовала на обороте сердечко.

О Боже, Карина знала – в се эти годы? Все рождественские ужины, дни рождений и семейные торжества, когда они сидели рядом, – и Карина понимала или, по крайней мере, догадывалась, о Господи…

– На самом деле я послала ее куда подальше, – сказала Карина.

Рука, придерживавшая микрофон, вспотела, Сусанне пришлось вытереть ее о брюки. Наконец ей удалось сделать глубокий вдох.

– Но это же полный бред! – проговорила Сусанна. – Ты серьезно?

Карина рассмеялась, ее смех скорее напоминал фырканье.

– Я сказала ей, что ты меня терпеть не можешь.

Она подняла руку в знак извинения.

– Не хочу тебя обидеть, но ты была редкостная стерва. Но чтобы ты кого-то ударила или угрожала – полная чушь.

Сусанна сглотнула, тьма внутри нее грозила взорваться.

– Но откуда она все это взяла? Она что, страдала мифоманией?

– Примерно это я ей и ответила. Все же видели, как ты бегаешь за Кристером.

Слезы обожгли глаза Сусанны, она начала судорожно хватать ртом воздух.

Карина поднялась.

– Хочешь еще пирожное?

Сусанна поняла, что не сможет подняться. Ноги не повиновались ей.

– Нет, спасибо, – выдавила она из себя.

– Чего-нибудь другого?

На несколько мгновений она прикрыла глаза.

– Может быть, еще бокал вина? – проговорила Сусанна.

– Ты не планировала ехать домой на машине?

– Машина может постоять у вас до завтра?

Эта последняя фраза оказалась совсем не в тему. Карина остановилась в дверях.

– На улице парковка запрещена, – сказала она. – Из-за снегоуборочной машины. Тогда тебе придется загнать машину в гараж, а я свою поставлю на дорожке у дома. Не могу же я перегородить проезд снегоуборочной машине! Сразу попаду в газеты.

На мгновение у Сусанны закружилась голова – до нее дошло, почему она решила покинуть Стентрэск. Яснее и быть не может. Причина, по которой она выбрала анонимность и неприкаянность, попытки заново собрать себя, самой выбирать, какой ей быть.

– Пожалуй, я все же пойду домой, – проговорила она.

Карина пожала плечами и вышла в кухню.

Сусанна остановила запись, сложила в рюкзак компьютер, микрофон и наушники. Внизу в подвале Хокан включил подборку рождественских песен.

Ой, сбежала ветчина, а гости на пороге…

Зажмурившись, она помассировала точку между бровями. Нужно взять себя в руки, так не годится. Постаралась сосредоточиться на записанном интервью. Его можно будет использовать в подкасте – по крайней мере, частями. Несколько удачных цитат, которые можно вырезать. Карина говорит с характерным диалектом, это хорошо, и еще ее слова о влюбленности. Мысль о том, что тот, в кого София была влюблена в молодости, теперь расследует убийство Софии, – в этом что-то есть.

Она допила вино, оставшееся в бокале.

Хотя София никогда не интересовала Викинга, в этом Сусанна была совершенно уверена. Он любил красивых девушек, чтобы глаз не оторвать. Гитте, с которой он одно время встречался, была звездой Стентрэска, the It Girl[33], как сказали бы сегодня. С длинными черными волосами, она была и вправду красавицей, сказочно богатая – ну ладно, по меркам Стентрэска – и к тому же училась на неделе в Питео. Возвращаясь домой на выходные, она привозила с собой дуновение Большого Мира, но для Викинга она оказалась слишком настырной, слишком привязчивой. Агнета подошла бы ему куда лучше, если бы не это ее заикание. Хотя с годами она с этим практически справилась. Во всяком случае, когда они в последние годы общались в каком-нибудь групповом чате, это не так мешало, как раньше.

– Ты вроде хотела еще выпить, или как?

Карина держала перед собой два бокала, один для нее, второй для себя.

– Думаешь, я смогу сесть за руль после двух бокалов? – спросила Сусанна.

И тут Карина улыбнулась.

– Сегодня ночью в Стентрэске проверки на дорогах не будет, – заявила она тоном, не допускающим возражений, и Сусанна поняла: она точно знает. Наверняка у них на работе висит на видном месте схема кто когда дежурит.

Карина снова села на диван, выключила телевизор. В комнате стало темно. It’s the most wonderful time of the year[34] – распевал из подвала компьютер Хокана.

– Как ты справляешься без Кристера? – спросила Карина из темноты, и тут Сусанна сорвалась. Она закрыла лицо руками, зажав рот кулаком, чтобы сдержать крик.

* * *

Они опустошили бутылку шираза, а потом еще одну такую же. Карина выслушивала ее, сидела, обняв ее. Карина поверила ей. Должно быть, София солгала и напридумывала – само собой, Сусанна никогда никого не била. Она плакала, говорила о Кристере, о потере мужа, но на самом деле сама не понимала, где кончается одно горе и начинается другое. Утрата, пустота, оставшаяся от двух потерянных возлюбленных. Карина никогда не узнает. Сусанна и сама не понимала, что испытывает – облегчение или отчаяние. Карина слышала, но отвергла. Это показалось ей таким безумием, что она