Какого цвета убийство? - Томас Эриксон Страница 29

– Проблема обычно заключается в том, чтобы выяснить, что следует отслеживать и оценивать. На что обратить внимание в первую очередь. А это, само собой, зависит от поставленной цели. Какой тип менеджера вы хотите иметь?

Один из участников постучал по столу карандашом. Его тонкая шея не заполняла воротник рубашки целиком, отчего он странно топорщился.

– Цели у нас есть. Весной мы их уже формулировали.

– Но управление как процесс – это то, что связывает воедино цели и поведение сотрудников. Они знают, что должны делать, но если этого никто никогда не отслеживает, делать не будут. Как бы то ни было, все это мы легко решим за счет предложения, которое я подготовил…

Один из банкиров застонал и потер лоб. Видимо, буквально увидел, как тысячи крон снова улетают в никуда. Алекс сделал вид, что не заметил.

Достав пять идентичных папок, он раздал их собравшимся и изложил суть своего предложения. Спустя четверть часа, после десятка кивков и негромких «угу», оно было принято мумиями без возражений по поводу цены.

Можно выдохнуть перед следующим совещанием – до места встречи всего десять минут на такси. Он поймал машину, удачно проезжавшую мимо, и сел, плотно закрыв дверь только с третьей попытки.

После десяти лет работы консультантом Алекс начал ощущать усталость. В последний год задачи начали походить друг на друга, как близнецы. Примерно месяц назад он стоял перед группой людей – и вдруг поймал себя на том, что не помнит, где находится и как называется фирма заказчика.

Десять лет назад такое с ним произойти не могло. Он помнил вдохновение и эйфорию, помнил, как почти каждая конференция заканчивалась аплодисментами. Теперь это случалось не так уж и часто.

Алекс разглядывал свое отражение в боковом стекле машины.

Все одно и то же.

Он снова вздохнул.

Глава 28

Переписав начисто первое интервью, Фредрик почувствовал прилив энергии. Как несказанно ему повезло, что он натолкнулся на этот проект! До самого сочельника будет занят под завязку. Оставалось меньше двух недель, и Фредрик знал, что у Мартины все под контролем. В том, что касалось традиций, она никогда ничего не пропускала. Он смутно припоминал, что был какой-то вопрос насчет подарков для Оскара, но он так сосредоточился на работе, что так и не успел об этом задуматься. Надо при случае разузнать у Мартины.

Прошло два дня, и журналист продолжал собирать материалы о Лукасе Свартлинге. Бобби Жигарра, занимавший в концерне должность начальника службы безопасности, оказался самым большим человеком, какого Фредрик когда-либо видел (за исключением его собственного брата): ростом не меньше ста девяноста пяти и шириной с платяной шкаф. Черный костюм на нем прекрасно сидел, аккурат по фигуре, но трудно было отделаться от ощущения, что эти колоссальные бицепсы порвут его при малейшем неверном движении. Ткань натягивалась и трещала, когда Бобби Жигарра устраивался на стуле.

Начальник службы безопасности не терял даром ни секунды. Едва они успели сесть, как он заявил:

– Что ты хочешь узнать? Могу рассказать о Лукасе начиная с две тысячи третьего года. До этого я работал в другом месте.

– Давайте, – сказал Фредрик и запустил диктофон, заряженный свежими батарейками. Жигарра с улыбкой посмотрел на маленький предмет, словно его все это сильно забавляло, затем взял его огромной ручищей, способной, вероятнее всего, одним ударом расколоть череп. Оглядел диктофон, разве что не принюхался, фыркнул, поставил на место и заговорил.

На самом деле он почти слово в слово повторил то, что сказал несколькими днями ранее Кристиан Юнссон. Лукас Свартлинг – волевой и целеустремленный руководитель, умеющий видеть долгосрочную перспективу, знающий, чего он хочет, и умеющий этого добиваться. Кроме того, он не боялся, так сказать, разбить яйца, чтобы поджарить яичницу. Да, в этой отрасли осторожничать и не приходится.

На сей раз Фредрик не стал спрашивать, в какой именно. Вероятно, они хотят, чтобы пока что он сосредоточился на чем-то одном и не распылял внимание. Строго говоря, это была отличная идея. Сколько «мячей» он подбрасывал в воздух, жонглируя, а потом забывал о них? Нередко они потом падали на голову кому-то другому. Ему сразу же вспомнился случай, когда…

– Ты меня слушаешь? – спросил Жигарра и нахмурился.

Непрошеные образы в мозгу Фредрика мгновенно погасли. Последнее, чего он хотел бы в этой жизни, это быть причиной нахмуренных бровей Бобби Жигарры.

– Само собой, – выдавил он из себя и тут же заметил поверх своей руки гигантскую ладонь с волосатыми пальцами. Ладонь надавила несильно, но достаточно, чтобы он почувствовал, на что способен начальник службы безопасности.

– Ты ничего не записываешь, – проговорил гигант и ткнул в его блокнот толстым пальцем.

Фредрик судорожно сглотнул. Он перевел дух и как раз собирался сказать что-то о том, что он не выспался, или что у него сынишка болеет, или что-нибудь еще, как обычно делал, когда требовалось заговорить зубы. Но едва он открыл рот, Жигарра прижал его руку чуть крепче и склонил голову набок. Журналист спешно захлопнул рот.

– Продолжаем? – Жигарра наконец-то отодвинулся от собеседника. Показал зубы, изобразив улыбку. Странно, что клыки у него были обычной человеческой длины.

Кивнув, Фредрик схватился за блокнот и ручку, выдавив только:

– О’кей…

Ни слова не говоря о том, чем занимается их компания, начальник службы безопасности описал, как Свартлинг эффективно, железной рукой создал на предприятии выдающуюся корпоративную культуру.

– Базовые ценности выбиты в камне, – заявил Жигарра. – Честность, коммуникация, ответственность.

Журналист строчил в блокнот так, словно от этого зависела его жизнь.

– Например, честность, – продолжал Бобби. – Недостаточно просто сказать, что мы должны быть честны друг с другом. Прежде нужно договориться, что в действительности мы имеем в виду под честностью. В данном случае: всегда во всех ситуациях говорить правду. Иного пути нет.

– Но ведь правда бывает опасна, – осторожно возразил Фредрик. – Например, она может повредить отношениям. Ведь не все ее выносят.

Жигарра ухмыльнулся.

– Тому, кто не выносит правды, у нас делать нечего.

Это звучало как констатация факта. Вполне справедливая, надо сказать.

– А как это связано с Лукасом Свартлингом?

Гигант поправил запонку на манжете неожиданно элегантным движением.

– До того, как пришел Лукас, царило положение, более всего смахивающее на войну. Все воевали против всех, никакие решения не принимались. Он заставил нас выбрать сторону. Принять всеобщие непреложные ценности. Он объединил нас, так что мы в последнюю минуту смогли отвоевать рынок у конкурентов.

– Вы его очень уважаете, – подметил журналист.

– Еще бы. Если б не он, я сейчас, скорее всего, был бы мертв.

– Страшно подумать. Так,