Преследование праведного грешника - Джордж Элизабет Страница 29

Вот такой жаркий спор бушевал в ее душе. Он начался, когда она, листая с матерью журналы, утешала больную яркими рассказами о счастливых временах, проведенных на Крите, в Микенах, Бангкоке и Перте. Он продолжался с неослабевающей силой, когда она уже под вечер ехала из Гриифорда обратно в Лондон. Даже включенная на полную громкость добрая старая запись группы «Флитвуд Мак» не смогла заглушить спорящих голосов в голове Барбары. Потому что всю поездку в пение Стиви Никс вплеталось меццо-сопрано совести Барбары, и эта нравоучительная кантата упорно отказывалась исчезнуть из ее головы.

«Он заслужил, заслужил, заслужил это!» — беззвучно кричал голос ее обиды.

«Но как ты сама при этом выглядела, моя милая?» — вопрошал голос ее совести.

Барбара все еще не нашла ответа на этот вопрос к тому моменту, когда прибыла на Стилс-роуд и ловко втиснула свою «мини» на парковочное место, только что покинутое автомобилем, едва вместившим женщину с тремя детьми, двумя собаками и чем-то похожим на виолончель

с ножками. Закрыв свою машину, она устало потащилась в сторону Итон-Виллас, смакуя чувство усталости, поскольку усталость предвещала сон, а сон предвещал угасание жаркого спора внутренних голосов.

Однако когда Барбара свернула за угол и подошла к желтому эдвардианскому дому, за которым находилось ее крошечное жилище, то услышала другие голоса. Новые, реальные голоса доносились с выложенной плитами площадки перед окнами квартиры цокольного этажа. И один из этих голосов — детский — окрасился оттенком ликующей радости, как только Барбара вошла в ярко-оранжевую калитку.

Барбара! Привет, привет! Мы с папой пускаем мыльные пузыри. Иди к нам и посмотри. Когда они попадают на свет, то сияют, как радуга. Ты видела такое, Барбара? Ну же, смотри, смотри!

Девочка и ее отец сидели на деревянной скамейке перед их квартирой, причем дочь была озарена последними лучами заходящего солнца, а отец скрывался в глубокой тени, прорезаемой огоньком его сигареты, похожим на светлячка. Отец нежно погладил дочку по голове и встал с присущей ему церемонностью.

— Вы к нам присоединитесь? — спросил у Барбары Таймулла Ажар.

— Да, да, да! — закричала девочка. — После пузырей мы будем смотреть по видику «Русалочку». А на угощение у нас есть глазированные яблоки. Правда, у нас их всего два, но я поделюсь с тобой. Мне все равно не съесть одной целое яблоко.

Девочка соскользнула со скамейки и вприпрыжку побежала по газону навстречу Барбаре, потряхивая трубочкой для пускания воздушных пузырей и оставляя за собой вереницу радужных шаров.

— «Русалочку», вот как? — задумчиво сказала Барбара. — Даже не знаю, Хадия. Мне никогда особенно не нравились диснеевские фильмы. Все эти парни в доспехах, вызволяющие из беды худосочных принцесс…

— Но этот-то про русалочку, — прервала ее Хадия.

— Отсюда и название. Ну да. Верно.

— И ее не сможет спасти никакой парень в доспехах, потому что он тяжелый и сразу утонет. И вообще никто ее там не спасает. Она сама спасает принца.

— С таким поворотом сюжета я, пожалуй, могу смириться.

— Ты, наверное, еще не видела этот фильм? Ну так сегодня сможешь увидеть. Только приходи к нам. — Хадия крутилась на месте, окружая себя кольцом воздушных пузырей. Ее длинные толстые косы взлетали за спиной, а стягивающие их серебряные ленты поблескивали словно стрекозы. — Эта русалочка просто прелесть. У нее золотые волосы.

— Видимо, они хорошо смотрятся на фоне ее чешуи.

— А на груди у нее две симпатичные маленькие ракушки.

Для наглядности Хадия приложила к своей плоской груди ладошки, сложенные в форме чашечек.

— А-а, для защиты стратегически важных мест, — понимающе кивнула Барбара.

— Разве ты не хочешь посмотреть кино вместе с нами? Ну пожалуйста. Не забывай, что у нас еще есть целых два глазиро-о-ованных я-я-яблока… — протянула она для убедительности.

— Хадия, — тихо сказал отец, — приглашение совсем не обязательно повторять дважды. — И добавил, обращаясь к Барбаре: — В общем, мы были бы очень рады, если бы вы зашли к нам.

Барбара обдумала его предложение. Вечер, проведенный с Хадией и ее отцом, предоставлял возможность развлечься по полной программе, и эта мысль пришлась ей по душе. Хорошо было бы посидеть в обнимку с ее маленькой подружкой, поваляться на мягких подушках, заложив руки за голову и болтая ногами в воздухе в такт музыке. Потом, когда Хадия отправится в кровать, можно будет еще пообщаться с отцом малышки. Таймулла Ажар тоже надеялся на такую приятную перспективу. Этот обычай сложился у них в последние месяцы вынужденного бездействия Барбары. А последние несколько недель они виделись особенно часто, и их разговоры постепенно вышли за пределы банальных или вежливых тем, обсуждаемых малознакомыми людьми, и стали напоминать задушевные беседы двух личностей, испытывающих друг к другу симпатию.

Однако в этом-то и заключалось препятствие. Дружеское общение предполагало, что Барбаре придется рассказать о встречах с Хильером и Линли. Придется сообщить правду о своем понижении в звании и о том, что ее заменили человеком, в котором она видела конкурента. А поскольку восьмилетняя дочь Ажара и была тем самым ребенком, чью жизнь Барбара спасла в Северном море, предприняв отчаянные, импульсивные действия — действия, которые она умудрялась скрывать от Ажара все три месяца, прошедших после той злополучной погони за катером, — то Ажар мог почувствовать себя ответственным за крушение ее карьеры, а это было совсем ни к чему.

— Хадия, — сказал Таймулла Ажар, заметив молчаливую задумчивость Барбары, — я думаю, что на сегодня хватит мыльных пузырей. Отнеси-ка это в комнату и подожди меня дома, пожалуйста.

Хадия нахмурила лобик и огорченно заморгала.

— Но, папуля, а как же маленькая русалочка?

— Мы посмотрим ее, как и собирались, Хадия. А пока отнеси пузыри в свою комнату.

Девочка бросила на Барбару умоляющий взгляд.

— Больше половины глазированного яблока, — сказала она, — если ты захочешь, Барбара.

— Хадия!

Она лукаво улыбнулась и убежала в дом.

Вытащив из нагрудного кармана безупречно чистой белой рубашки пачку сигарет, Ажар предложил ее Барбаре. Она с благодарностью взяла сигарету и прикурила от его зажигалки. Он молча наблюдал за Барбарой, пока она сама не выдержала и не заговорила:

— Я выжата как лимон, Ажар. Пожалуй, сегодня мне придется отказаться от вашего приглашения. Но тем не менее спасибо. Передайте дочери, что в другой раз я с удовольствием посмотрю с ней какой-нибудь фильм. Будем надеяться, что его героиня Fie окажется похожей на карандаш с силиконовой грудью.

Ажар не сводил с нее внимательного взгляда. Он изучал ее с той дотошностью, с какой иные покупатели изучают в супермаркете этикетки на консервных банках. Барбаре мучительно захотелось отвести глаза, но она сумела выдержать его взгляд. Он сказал:

— Сегодня вы, должно быть, вернулись к работе.

— Почему вы так…

— Судя по одежде. Значит, ваша… — он замялся, подыскивая наиболее деликатное определение, — ваша ситуация в Скотленд-Ярде разрешилась, Барбара?

Лгать не имело смысла. Хотя ей удалось скрыть от него истинную причину ее рабочих неприятностей, он знал, что она торчала дома из-за вынужденного отпуска, связанного с дисциплинарным разбирательством. С завтрашнего дня ей вновь придется каждое утро вытаскивать себя из кровати и тащиться в Ярд, поэтому рано или поздно он заметит, что она больше не разгуливает по утрам в Риджентс-парке, подкармливая прожорливых уток.

— Да, сегодня все разрешилось, — признала Барбара и так глубоко затянулась сигаретой, что ей пришлось отвернуться, чтобы выдохнуть дым в сторону, а заодно и отвести глаза.

— Правда? Но зачем я спрашиваю? На вас форменная одежда, значит, все закончилось хорошо.

— Верно. — Улыбка у нее получилась далеко не искренняя. — Все закончилось. Полностью. У меня по-прежнему есть доходное занятие все в той же полиции, и мой пенсионный фонд продолжает расти.