Море смерти, берег любви - Светлана Владимировна Успенская Страница 29

его немного охрип – в такую жару это немудрено, постоянно приходится пить минералку со льдом, иначе изжаришься. – Кажется, Копцев что-то знает… Ну об этом, да… Он парень горячий, глупый, может наломать дров. Пусть ему намекнут, чтобы он не в свои дела не лез… Да-да, пусть его придержат чуток… Да нет! Я думаю, что просто после того, как немного поджарился, он боится всего… Да нет, не надо… Пооботрётся – сам всё поймет. И успокоится… Конечно, ерунда! Нет, он парень надежный, так, попервости ерзает. Ну, нормалёк… Будешь сегодня в «Обезьянах»?.. Я вечером заеду… Да, с этим… Ну пока…

Итак, кажется, он подстраховался. Пусть они творят что хотят, его дело сторона. Надо только выждать еще недельку, и все. Последнюю недельку! Деньги, которые уплатил ему этот грузин за «Красного петуха», пока лежат у Антошки Загорского. Пусть лежат, там их никто не тронет. Антон, кроме своих компьютеров, ничего не знает, ничего не видит – и слава богу. Настанет день, Ломакин заберет свои деньги, сядет на самолет – и ту-ту! Что-что, а лежать в гробу с музыкой, как Сашка, ему не улыбается.

Встав с кровати, Николай достал из шкафа строгий светлый костюм и начал одеваться. На сегодня у него запланированы кое-какие дела, а потом, к обеду, надо появиться в «Красном петухе», и пусть все думают, что он еще его хозяин. Ни в коем случае нельзя нарушать заведённый порядок. Пусть всё идет так, как шло в последний год.

Повязав галстук, Ломакин открыл дипломат, бросил в него толстую пачку долларов, перехваченную тесёмкой, небрежно прикрыл ее бумагами и, допив стакан минералки, вышел из квартиры. Сначала нужно заехать в «Monkeys», отдать деньги близнецам (это их доля прибыли в выручке ресторана), потом отвезти бумаги в налоговую, заехать в продуктовую фирму и заключить договор на поставку лососины. Исключительно хорошие продукты в «East food ltd.», солидная контора, никогда не подсовывают товар второй свежести. Наверное, потому, что там заправляет Слава Маленький. Не станет же он впаривать своему другу лежалый товар!

Впрочем, его это почти уже не касается. То-то заварится каша, когда он, Ломакин, в один прекрасный день исчезнет, а в ресторане появится новый хозяин, толстый грузин из Ростова! Вот будет рожа у этого грузина, когда к нему заявятся близнецы и потребуют свою долю! Пусть грызутся потом друг с другом – уже без него…

Он теперь только управляющий, таков его договор с новым владельцем, но пока все должны думать, что он по-прежнему хозяин. И поэтому вести себя он обязан как хозяин.

Бросив дипломат на заднее сиденье, Ломакин сел в машину и повернул ключ зажигания. Мотор завелся с полоборота. Все думают, что он эту машину купил, – xa-xa!.. Вот еще, станет он тратить такие бешеные бабки перед тем, как свалить за бугор! Он просто арендовал «ауди» в одной автомобильной конторе. Правда, это обходится ему недешево, зато возможные подозрения в том, что он намерен сбежать, если они, конечно, уже возникли у близнецов, должны исчезнуть… И квартира его уже продана, он доживает в ней последние дни. Да, за пыль в глаза приходится платить по тройному тарифу!

А близнецы, кажется, что-то уже заподозрили… Хитрые, черти! Подослали к нему рыжую девицу, длинноногую стерву с огромными глазищами. Ишь шпионка тоже мне! Так и зыркает, так и зыркает, как будто прожигает насквозь своим взглядом! Того и гляди вынюхает что-нибудь и доложит своим боссам. И тогда пощады не жди…

Что-то в ней есть смутно знакомое… Где-то он ее видел, что ли… Она работает официанткой только второй день, но такое впечатление, как будто в ресторане уже сто лет. В первый же день он ее увидел на кухне – трепалась с шеф-поваром, наверное, вытягивала из него сведения о нем. А вчера он видел, как эта девица выходила из кладовой, где хранились продукты. Ворует она их, что ли? Да не похоже… Он проверил, когда эта рыжая уходила домой, ее сумка была пуста. Маленькая дамская сумочка с обычным барахлом – помада, расческа, зеркало, противозачаточные таблетки. И диктофон. Сначала он подумал – плеер, но потом догадался – диктофон. И сразу всё понял…

Как уж тут не понять! Пожалуй, надо быть идиотом, чтобы не дойти до этого. Когда ему неделю назад позвонил Шурка и попросил взять на работу знакомую дамочку, оставшуюся на мели, он сразу заподозрил неладное. Заподозрил, но виду не подал. Пусть попробует что-нибудь разузнать – дело-то уже давно сделано!

Она намекнула одному из официантов, что была любовницей близнецов (интересно, которого из них? Или двоих сразу?). Такое заявление сразу прибавило ей весу среди персонала. Все официанты сразу поняли, что с этой особой лучше не ссориться, и стали перед ней лебезить – тьфу, противно-то как!

Где-то он ее все-таки видел… Но где?

Закончив с текущими делами, Ломакин приехал на Никитскую. В «Красный петух» он вошел со служебного входа – ресторан еще был закрыт. В темной прохладе сводчатых залов, оформленных под кабачок в стиле средневековой Франции, было чисто и тихо. Сегодня шеф-повар, Франсуа Бижу, настоящий француз из Дижона, приглашенный по контракту на три года, должен приготовить новое меню.

Каждый месяц меню ресторана обновлялось на девяносто процентов – в этом был залог того, что посетителям не надоест здесь бывать. В оставшиеся десять процентов входили те блюда, которые пользовались устойчивым спросом у клиентов и заказывались постоянно. Эту идею придумал сам Ломакин. И она уже около трех лет приносила ему неплохой доход.

За занавесью тяжёлого бордового бархата мелькнули рыжие волосы и белая наколка… А-а, следит за ним, стерва… Вынюхивает! Уж не собирается ли она докладывать близнецам, что он опаздывает на работу? Уж не должен ли он отчитываться перед ней, что делал все утро и где был?..

Кстати, белые чепчики, кружевные передники, платья с открытыми плечами и тяжёлые тупоносые башмаки – это тоже его идея. Франция в его ресторане должна быть настоящей, неподдельной. Он сам рисовал эскизы форменной одежды, проведя немало времени в залах Музея изобразительных искусств – изучал полотна мастеров во Французском зале.

Официантки с полуоткрытой грудью в средневековых платьях, официанты в пышных воротниках привлекали посетителей не меньше, чем сама французская кухня. Надо признать, этой рыжей стерве платье идет как никому другому, очень уж соблазнительны два розовых полушария, заключенные в тугой корсет платья! Неудивительно, если через месяц-другой ее сманит какой-нибудь толстосум, любитель подобных прелестей. Что ж, ему, Ломакину, это уже будет до лампочки!

По