Линда Ла Плант - Несущий смерть Страница 3

Энрико и шофер помогли мистеру Смиту лечь на заднее сиденье. Он повернулся на бок, поджал под себя ноги и тихо стонал.

Мануэль смотрел на отъезжающий «мерседес». За многие годы он научился не задавать вопросов и не вступать ни в какие разговоры с шоферами. Через два дня можно будет проверить результаты липосакции, а еще через пять — осмотреть и снять швы. То есть деньги он получит через неделю.

Мистера Смита на коляске быстренько провезли через холл отеля «Санта-Крус», где он занимал так называемый пентхаус люкс. Он едва мог сидеть на кровати и с облегчением лег на мягкие подушки — раздеться не было сил.

Шофер уехал, получив распоряжение вернуться за мистером Смитом через неделю.

Мистер Смит сутки пролежал не раздеваясь. Рядом с кроватью стояли бутылки с водой, флаконы с витаминами и антибиотиками и много упаковок с таблетками арники. Он поглощал их горстями, потому что они помогали удалить синяки, и больше ничего не ел, только пил воду, бутылку за бутылкой, и с трудом добирался до туалета. Боль не отпускала его, все тело словно горело в огне, и невозможно было найти положение, которое бы хоть немного облегчало страдания. Эластичные повязки сдавливали тело, тугие повязки на голове и лице мешали дышать, голова раскалывалась от боли. Это продолжалось двое суток, и он сделал себе еще один укол фентанила.

Когда Мануэль и Энрико вошли в номер, мистер Смит лежал на кровати, обернутый полотенцем. Под наблюдением Мануэля Энрико снял наружные повязки. Бинты были все в крови, и швы чуть-чуть текли. Тело мистера Смита почернело от синяков, однако ранки на местах надрезов для трубочек затягивались хорошо. Мануэль заклеил ранки специальным пластырем и подождал, пока Энрико уберет окровавленные бинты и марлю. Затем он разбинтовал голову мистера Смита, проверил, как затягиваются швы, и велел Энрико наложить новые повязки.

— Все неплохо заживает, мистер Смит.

— Мне задницу будто взбесившийся зверь жрет.

Ни Мануэль, ни Энрико не подали виду, что им смешно, и поспешно удалились.

На четвертый день мистер Смит встал и обошел номер. Движения причиняли боль, но он заставлял себя двигаться. Он все еще не ел, но заказал в номер воды, лимонов и меду и продолжал уколы фентанила, чтобы снять боль и поспать.

На седьмой день он почувствовал себя лучше, оделся и спустился в холл отеля, чтобы встретить шофера.

Мануэль ждал в клинике. Он отметил, что пациент на удивление успешно приходит в себя и даже сам дошел от машины до приемной. Они сразу проследовали в операционную; Энрико уже приготовил тампоны для дезинфекции и тоненькие острые ножницы. Почти все тело пациента еще было покрыто черными синяками, но места мелких надрезов хорошо затягивались, и Энрико лишь продезинфицировал их и снова заклеил круглым пластырем. Потом Мануэль попросил клиента сесть на стул под яркой лампой и сам снял повязки с головы. Мистер Смит слышал, как Мануэль один за другим разрезал тонкие аккуратные швы и бросал нитки в металлическую чашку. Наконец, сняв пластырь с носа, Мануэль склонился к лицу мистера Смита, чтобы взглянуть на результаты своей работы:

— Очень и очень неплохо.

Мистер Смит рассматривал себя в зеркале. Лицо у него все еще было отечное, шрамы красные, но воспаление прошло, и через несколько часов узкая переносица станет шире. Его жиденькие, стянутые в хвостик, все в запекшейся крови волосы совсем засалились. Из-за редеющих волос ему и не стали делать полную подтяжку лица: при последующей имплантации волос кожа стала бы чрезмерно натянутой.

— Когда можно заняться волосами? — спросил он Мануэля.

— Полагаю, через пару недель, не раньше.

— Как насчет зубов? Уже ведь можно делать имплантаты?

— Разумеется.

Мануэля поразило, что пациент ни слова не сказал о его работе. Даже по его меркам перемена была невероятной. Пациент был совсем не похож на себя прежнего, однако думал лишь о том, как бы поскорее уехать. Мануэль получил двадцать пять тысяч долларов старыми купюрами в большом коричневом конверте. Затем мистер Смит передал ему второй конверт еще с десятью тысячами.

Мануэль убрал деньги в карман коляски не пересчитывая. И тут мистер Смит удивил его. Секунду поколебавшись, прежде чем закрыть дипломат, Смит достал из него небольшую квадратную коробочку и подал ее Мануэлю:

— Маленький подарок. Побалуйте себя…

Смит вышел широким шагом, хотя и не без напряжения, потому что после липосакции ходить все еще было трудно. Костюм висел на нем как на вешалке, на голову он надел легкую кремовую кепку, глаза скрыл темными очками.

Вернувшись в отель, мистер Смит почти час рассматривал себя в зеркале. Он изменился самым поразительным образом: подбородок и шея подтянулись, а лицо, благодаря щечным имплантатам, сделалось точеным. Губы все еще распухшие, но нос выглядит значительно лучше. Прежде орлиный, почти крючковатый, теперь он уменьшился и стал совершенно прямым.

Приняв долгожданный душ, мистер Смит вновь взглянул на себя в зеркало. От брюшка не осталось и следа, вернулись былая стройность и мускулистость. Вообще, он помолодел лет на пятнадцать; когда сделают волосы и зубы, никто не даст ему больше пятидесяти.

Энрико вернулся домой к семье. Как обычно, Мануэль щедро заплатил ему, однако Энрико за него тревожился. В коробочке от Смита было четыре ампулы фентанила, и когда Энрико хотел ее забрать, Мануэль довольно резко велел ему поставить коробку в холодильник. В Мексике достать фентанил было невозможно, и Энрико боялся, что молодой человек, хотя и не принимал наркотиков четыре года, не сумеет устоять перед искушением.

Мистер Смит вылетел в Лос-Анджелес, а оттуда — в Бразилию, чтобы завершить процесс преображения. Боль еще беспокоила его, но худшее было позади. По совету Мануэля он подождал шесть недель, а потом сделал трансплантацию волос; теперь они были не седые, а темно-русые, зачесанные назад, остриженные короче, чем прежде, и едва достигающие воротника рубашки, как у Мануэля.

И наконец, он прошел трехнедельный курс стоматологической хирургии, в результате чего ему сделали шесть коренных имплантатов и так называемую голливудскую улыбку. К этому времени он начал тренировки — не слишком напряженные, только чтобы поддерживать форму.

Вся операция по обновлению заняла почти три месяца, и теперь он мог вернуться в Англию. Деньги были на исходе, и ему предстояло осуществить одно из самых серьезных предприятий в своей жизни. Его роскошная жизнь оказалась под угрозой из-за катастрофы на немецком и американском денежных рынках, почти обанкротившей его. Но он не привык предаваться унынию и был уверен, что непременно сумеет вновь вернуться к привычному образу жизни. С новой внешностью ему наверняка удастся оставаться неузнанным, пока он не устроит все свои дела.

Из Бразилии он направился в Испанию, чтобы раздобыть денег для яхты, которую должны были доставить в Пуэрто-Рико. С деньгами было туговато, придется где-то быстро их достать, причем наличными. Однако он не сомневался, что ему удастся провернуть дельце. Правда, работая с колумбийскими наркокартелями, следует проявлять предельную осторожность — ошибки тут непозволительны.

Одной из ошибок могло стать знакомство с Мануэлем, но, как человек, много лет имевший дело с наркотиками и наркоманами, мистер Смит не сомневался, что с этой стороны угрозы не будет — искушение слишком велико. И он оказался прав. Когда Энрико, более недели не имевший вестей от Мануэля, отправился в клинику, он по скоплению черных мух в раскаленной приемной понял, что его опасения оправдались.

Тело Мануэля почти не разложилось благодаря низкой температуре в операционной. Все еще красивый, он сидел в своем кресле, устремив невидящий взгляд на открытую коробку с фентанилом, лежащую у него на коленях. Одной ампулы оказалось достаточно, чтобы сердце Мануэля остановилось навсегда.

Мистер Смит был готов к возвращению в Англию. Он не боялся, что возникнут сложности при въезде в Соединенное Королевство, и с нетерпением ждал очередного «возвращения домой». И был уверен, что, воспользовавшись одним из своих многочисленных паспортов, останется неузнанным — даже собственной матерью.

ГЛАВА 2

Отношения детектива-инспектора Анны Тревис с Джеймсом Ленгтоном давно завершились. С тех пор как они виделись в последний раз, она получила два новых задания. Она читала о его повышении и знала, что он осуществляет надзор за всеми убойными отделами. Еще она знала, что ее последние дела были поручены ей по рекомендации Ленгтона. Анна опасалась новой встречи с ним, но ни одно из расследований не привлекало большого внимания прессы, и вмешательства Ленгтона не потребовалось.

Однако его присутствие остро ощущалось в небольшой квартире, которая принадлежала только ей, до того как они стали жить вместе. Чтобы окончательно избавиться от него, нужно было найти другое жилье. Она дала объявление о продаже квартиры, и через несколько недель нашелся покупатель, готовый платить наличными. Это означало, что предстоят срочные поиски новой квартиры.