Владимир Колычев - Картель Страница 3

Автобаза находилась в Москве, и завтра вечером водитель фургона должен был вернуться из рейса.

Глаза – форточка души, все не увидишь, но кое-что разглядеть можно. А если еще ветерком в эту форточку подуть, чтобы занавеска за окном в сторонку сдвинулась, то и глубже заглянуть можно. А Севастьян умел сквозить взглядом, расшторивать чужие души, хотя это и не со всеми получалось. Но стоящий перед ним человек в джинсовом костюме и кожаной ковбойской шляпе не производил впечатления «крепкого орешка». Он весь затрясся, едва Севастьян показал ему фотографию девушки.

– Ну, стоял я за Шировкой, и что? – И голос предательски дрожит.

– Девушку эту видел? – давил на него Глушков.

– Да нет, не видел…

– Она из твоей машины выбегала.

– Не было ничего такого! – отчаянно мотнул головой водитель.

Высокий он, широкоплечий, но не похож на ковбоя, имидж которого примеривал на себя. Слишком жидкий для этого. Глаза пугливо расширились, рот перекосило, губы намокли от слюны. На мокрую курицу он похож.

– А возле Шировки ты, Шемшук, зачем стоял? – спросил Севастьян.

– Ну, отдохнуть…

– До Москвы всего пятнадцать километров оставалось, до базы тридцать. Зачем отдыхать?

– Ну, поздно уже было…

– Девочку на ночь решил снять?

– Ну, скажете тоже!

– Снял девочку, а, оказывается, она не снимается, да?

– Не понимаю, о чем разговор! Не было никакой девочки! Не знаю ничего!

– А то, что эта девочка сейчас при смерти, ты знаешь? – нарочно сгустил краски Севастьян.

– При смерти! – побледнел водитель.

– Открой машину!

– Зачем? – Шемшук инстинктивно шагнул в сторону, чтобы перекрыть Севастьяну путь к кабине своей машины.

Он понимал, что ничего из этого у него не выйдет, но рефлексы толкнули на подозрительное движение. Значит, что-то нечисто там.

– Хорошо, сейчас понятых позову, обыск по всей форме составим, – Севастьян глянул на слесарей в технических комбинезонах, что, покуривая, наблюдали за ними.

– Она сама жилетку оставила! Я у нее не забирал! – выдохнул из себя водитель, вставая вдруг в боевую стойку и вскинув кулаки на уровень груди. Но, осознав нелепость своего поведения, покорно опустил их.

– Эта девушка оставила? – Глушков показал ему фотографию потерпевшей.

– Да, она… Я ее у поворота на Черноголовку подобрал. Ну, по бетонке шел, смотрю, девчонка какая-то на дорогу выбегает…

– На дорогу выбегает?

– Ну да, запыхавшаяся вся… Я думал, она под колеса бросится, и остановился, а она ко мне запрыгнула. Чумная какая-то, глаза стеклянные, вся дрожит. Как будто кто-то за ней гнался…

– Так может, гнался?

– Ну да, гнались. Она сказала, что гонятся за ней…

– Кто?

– Не знаю… Она, вообще, неразговорчивая была. Гонятся, спрашиваю? Кивает в ответ, а кто именно – молчит… Все время молчала. Глаза обдолбленные…

– Какие?

– Ну, обдолбленные, как будто она под кайфом была…

– Так была или как будто?

– Похоже, была…

– Ты спрашивал у нее, кто она такая?

– Ну, спрашивал. А она отмалчивалась…

– И как зовут, не сказала?

– Как зовут, сказала. Василиса ее зовут… Вот я и подумал, – отвел в сторону глаза водитель.

– Что ты подумал?

– Ну, имя необычное. Проститутки себе такие имена подбирают, Анжелины там, Сабрины, Изабеллы… И еще под кайфом она была. У проституток это обычное дело… Я подумал, что она от сутенера сбежала. А что, половина одиннадцатого, темнело уже, самое время для работы…

– Я так понимаю, ты ей работу и предложил?

– Ну, а чего она молчала? Если молчит, значит, согласна… И куртку она сняла, хотя не жарко было… Мы на Москву свернули, я за Шировкой остановился… Ну, бес меня попутал, я руки распустил, а она меня как укусит. А я и не сдержался…

– Что ты сделал?

– Не хотел. Честное слово, не хотел! Если бы она меня не укусила…

– Я спрашиваю, что ты сделал? – в упор посмотрел на Шемшука Севастьян.

– Ударил я ее. Кулаком ударил. По темечку… Но так она живая была. Сама из машины выскочила…

Глушков взял его за руку, осмотрел кисть правой руки. Большая кисть, если такую в кулак сжать да ударить, мало не покажется. А головка у девушки маленькая, ей много и не надо…

– Сволочь ты, Шемшук!

Севастьяну пришлось напрячь свою волю, чтобы сдержать себя. Такая злость на него нахлынула, как будто Шемшук избил его собственную дочь.

– Э-э, я же говорю, что не хотел!

– Хотел не хотел, а ударил!

– Но я же признался!

– Куртка где?

– Я сейчас!

Шемшук повернулся к машине, но Севастьян остановил его и потребовал ключи. Как бы не завел двигатель и не дал деру. «КамАЗ» как раз стоял носом к воротам автобазы, ему даже сворачивать не придется.

Водитель полез в карман за ключами, но вдруг резко дернулся и ударил Севастьяна локтем в висок. Сильно ударил и точно, но следователь устоял на ногах и даже смог схватить Шемшука за край куртки, когда тот полез в машину.

Перед глазами все плыло, голова кружилась, земля выскальзывала из-под ног, но майор все-таки смог справиться с разбушевавшимся вдруг водителем. Сначала лишил его равновесия, затем, крепко схватив за руку, взял на прием.

Он знал всего несколько приемов из самбо, но владел ими если не в совершенстве, то близко к тому. Руки у него сильные, ладони крупные, пальцы цепкие и реакция неплохая. Уложил Шемшука на живот и заломил ему руки за спину.

Оперативно-разыскными мероприятиями следователь как бы заниматься и не должен, для этого существуют оперуполномоченные угро. Севастьян должен был отправиться к Шемшуку в сопровождении полицейских, а еще лучше – дать им поручение, чтобы они доставили подозреваемого в отдел. Но он не кабинетный следователь, сам с усами, поэтому приехал сюда без сопровождения. И подозреваемого задержал – причем в полном соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом. Жаль, что наручников у него при себе не было, но ведь задержанного можно связать и поясным ремнем.

Глава 3

Рука сама полезла в карман за леденцом. Севастьян развернул конфетку, положил ее на язык и только затем подумал о том, что сегодня с утра даже глотка пива не сделал. Так спешил в больницу, что забыл о двух банках, которые с вечера поставил в холодильник. Давно с ним такого не бывало.

Он направлялся в палату к Василисе. С пустыми руками к ней шел, это его и смущало. Мог бы догадаться апельсинов купить или еще что-то в этом роде. Не обязан следователь носить передачи потерпевшим, но Василиса для него – особый случай. И он уже знал, почему… Жаль, что с апельсинами промашка вышла, но ничего, в следующий раз не оплошает.

– Товарищ майор? – услышал он за спиной.

К нему направлялась Елена Матвеевна. Без шапочки, волосы уложены в красивую прическу, походка плавная, мягкая, грациозная, а взгляд улыбчивый и завораживающий.

– Здравствуйте, Елена Матвеевна… Как там наша больная?

– Прекрасно.

– Что, память вернулась?

– Нет, но внутренней гематомы нет, девочка идет на поправку. Дня через три можно будет выписывать. Вопрос, куда только, – и она выразительно посмотрела на Севастьяна. Дескать, если он следователь, то должен был установить личность потерпевшей.

– И для меня это пока вопрос, – развел руками Глушков.

– Что, ничего не узнали?

– Узнал. Василиса ее зовут. Ну, если она правильно назвала свое имя.

– Кому назвала?

– Несостоявшемуся насильнику.

Судя по заключению судмедэкспертизы, следов насилия на теле потерпевшей не было. Более того, даже девственная плева не повреждена. Так что Шемшуку очень повезло – отвечать ему придется за умышленное причинение вреда здоровью и применение насилия в отношении представителя власти. До пяти лет лишения свободы ему грозит, но получит два-три. А вот если бы дело дошло до изнасилования, тогда ему точно пришлось бы несладко.

– А ее пытались изнасиловать?

– Да, водитель фургона.

Севастьян осматривал куртку, которую Василиса оставила в машине. Не было там ничего такого, что помогло бы установить личность потерпевшей. Зато были обнаружены пятна бурого цвета, похожие на кровь. Экспертиза еще пока не дала своего заключения…

– За проститутку ее принял, пытался совратить, Василиса его укусила, и он ее ударил.

– Чем?

– Кулаком. Он у него как кувалда.

– Подонок!

– Ничего, он за это ответит.

– Это хорошо, что вы нашли преступника, – благодарно улыбнулась Елена Матвеевна.

– Ну, преступник он или нет, это установит суд. Но, в общем-то, подозреваемый сознался. Только вот непонятно, откуда взялась Василиса. Третий день уже пошел, а заявлений о ее пропаже не поступало.

– Может, сирота?

– Ну, может, и сирота. Но вряд ли беспризорная. Одежда у нее не из дешевых. Балетки фирменные, такие не меньше десяти тысяч стоят…

Балетки можно было и украсть. Или на панели на них заработать. Но Василиса не проститутка, Севастьян точно был в этом уверен. И вряд ли наркоманка. Возможно, кто-то просто пытался подсадить ее на иглу. От этого «кого-то» Василиса, видимо, и сбежала. Убежала от одного урода, чтобы попасть в лапы другого.