Наталья Солнцева - Печать фараона Страница 3

Валерий переехал к матери после ссоры с женой, да так и остался. Бывшей школьной учительнице Хромовой было не прожить одной на пенсию; содержать дом она по состоянию здоровья уже не могла: постоянно мерзла, едва ковыляла с палочкой по натопленным комнатам, кое-как стряпала и поддерживала порядок. Валерий с ужасом думал, как он будет управляться, если мать сляжет.

Сам Хромов работал в мебельной мастерской столяром, делал на заказ двери, столы, шкафы и комоды, - трудился с утра до вечера, а когда клиенты торопили, то в выходные и праздники. Мать ворчала, а ему нравилось - пили, строгай, шлифуй: некогда горевать, думать о разрыве с Яной, о неудавшейся семейной жизни.

С будущей супругой Валерий познакомился на свадьбе у приятеля - жалко стало девчонку, одиноко сидевшую в уголке, которую никто не приглашал танцевать. Подошел, сел рядом - разговорились. Яна жила в Москве, работала киоскершей в метро, продавала то книги, то газеты и журналы, то учебники, - что хозяин велит. Она приходилась дальней родней невесте и почти никого из присутствующих не знала. Вырастила и воспитала ее такая же мать-одиночка, как и Зинаида Васильевна Хромова. Отчасти Яну и Валерия объединила похожесть судеб, отчасти - отсутствие интереса к ним окружающих. Оба среднего роста, неказистые, скромно одетые, они не привлекали ничьего внимания, скучали на вечеринках и посиделках - не пользовались спросом, как ни обидно было это признавать.

После свадьбы Яна уезжала в Москву, и Валерий вызвался ее проводить, а заодно прогуляться по столице, развеяться. По дороге они еще больше сблизились, прониклись друг к другу сочувствием.

- Ты кем работаешь? - спросила Яна.

- Столяром.

- Платят хорошо?

- Какое там?! - махнул рукой Хромов. - Пашешь с утра до вечера, а зарплаты едва хватает концы с концами свести. Хотел дом отремонтировать, крышу поменять, отопление новое сделать - не получается. Матери лекарства нужны, хорошее питание. Одна она у меня на всем белом свете.

Мотив неприкаянности, одиночества звучал и из уст новой знакомой.

- Тебе повезло, что мама еще жива, - вздыхала она. - Моя умерла.

В Москве Яна пригласила Хромова в тесную квартирку на пятом этаже панельного дома в Кунцеве, где из каждого угла смотрела пустыми глазами бедность.

- Может, тебе здесь работу поискать? - предложила девушка. - Столяры наверняка нужны, да и платить будут побольше, чем в Старице.

Она принесла несколько газет с бесчисленными объявлениями о трудоустройстве, и Валерий углубился в чтение.

- Возьми с собой, - посоветовала Яна. - Просмотри не спеша, отметь то, что подходит. Захочешь приехать - милости прошу! Телефон у меня есть, обзвоним все фирмы… вдруг что-то стоящее попадется.

Она как в воду глядела. Через две недели Хромов снова приехал в Москву, устроился в столярный цех частной фирмы «Эбен», начал получать приличные деньги, снял жилье. В свободное время встречался с Яной, помогал ей делать в квартире скромный ремонт.

- Сколько ты за комнату платишь? - как-то спросила она. - Дорого небось? Переходи ко мне. Зачем зря деньги тратить? Лучше матери отсылай, а мне мужская рука в доме не помешает.

Полгода они жили в квартире Яны как добрые товарищи, потом… молодость, здоровые желания, а главное, полное, как тогда казалось, взаимопонимание взяли свое. Яна и Валерий поженились. Он сам сделал все столярные работы в квартире, купили новый холодильник, телевизор, двуспальный диван. Зажили душа в душу.

То время Хромов вспоминал с непроходящей тоской. Ведь было же им хорошо вдвоем! Яна прибегала с работы счастливая, довольная, с полной сумкой продуктов… готовила ужин, ждала супруга. Кушали в гостиной, у телевизора, обменивались мнениями по поводу фильмов и передач, ложились вместе в постель, ласкались, засыпали безмятежно до следующего, такого же приятного утра. Раз в месяц, когда Валерий получал зарплату, отправлялись на оптовый рынок. Яна радовалась обновкам - модному пальто, сапожкам и туфелькам на шпильке, кофточкам, брючкам, которых она до сих пор не могла себе позволить.

Семейная идиллия продолжалась почти год, после чего Яну словно подменили. Или Хромов раньше просто не замечал этих ее качеств - желчи, сарказма, вечного недовольства всем и всеми? Начиная от политиков и заканчивая соседями, продавцами в магазинах, актерами кино, дикторами телевидения, хозяином киоска, где Яна работала, прохожими на улицах и, конечно же, мужем.

- Мы с тобой богом обижены! - стала повторять она. - Даже родные отцы предпочли бросить нас, ушли от наших матерей к другим женщинам, чтобы любить и воспитывать других детей. Не нас! Почему так вышло? За что мы расплачиваемся?

- Так живут многие, - пытался образумить ее Валерий. - Взгляни вокруг.

Но Яну не интересовали окружающие, она обратила взор на себя и воспылала благородным негодованием.

- Почему у меня такая блеклая внешность? Такая плоская фигура? Такое невыразительное лицо? Ты только посмотри! Глазки маленькие, нос слишком широкий, бровки белесые, волосы редкие…

- А мне нравится, - успокаивал жену Хромов. - Не расстраивайся! Я ведь тоже не красавец.

- Вот именно! - пуще прежнего расходилась Яна. - Ты перестал меня возбуждать. Почему я не вышла замуж за настоящего парня, с которым не стыдно появиться на людях?

- Тебе стыдно за меня? - опешил Валерий.

Она смутилась на миг, но быстро вернулась к своему раздражению.

- Правду сказать, гордиться нечем! Мы с мамой жили от зарплаты к зарплате, экономили буквально на всем. Я не смогла получить никакого образования; у меня нет ни одной «корочки», кроме школьного аттестата. Сразу после выпуска пришлось устраиваться на работу, чтобы покупать себе еду и одежду. Ты не поверишь - я носила одну и ту же обувь по пять-шесть лет, зашивала колготы капроновыми нитками… а о красивом платье или пальто только мечтала!

Она заплакала - горько, навзрыд. Валерию хотелось ее утешить, однако он подавил свой порыв. Ему тоже жилось не сладко, но откуда у Яны накопилось столько злой обиды?

- Почему одни имеют все, купаются в роскоши, а другие вынуждены довольствоваться крохами? - вопила она, размазывая слезы по щекам. - Чем они заслужили такие привилегии?

Хромов над подобными вещами не задумывался и не знал, что ответить жене. Сейчас его жизнь стала полнее, благодаря женитьбе, переезду в Москву, работе в «Эбене». Яне уже не нужно считать каждую копейку. Он не понимал, что ее мучает, чем вызваны ее истерики; вздыхал, молча выслушивал возмущенные монологи, становившиеся все длиннее и напряженнее.

- Что ты сидишь, как будто воды в рот набрал? - сердилась она. - Нужно выбираться из нищеты и безвестности!

- Как? Подскажи…

Это заставляло Яну погружаться в какой-то нервный транс - она часами, замерев и вперив взгляд в потолок, лежала, придумывала средства для достижения своих честолюбивых, амбициозных целей. Ее уже не устраивала зарплата Валерия, она мечтала о настоящем богатстве, когда можно покупать все, что угодно, и не задумываться о завтрашнем дне.

- Есть же какая-то загадка, какая-то хитрость… недоступная простым смертным, вроде нас с тобой, - устало говорила она, возвращаясь из мысленных странствий. - Я ее найду во что бы то ни стало.

Раньше Хромовы не ссорились, а теперь их разговоры превратились в перепалки, переходящие в громкие скандалы.

- Ты ничтожество! - с ненавистью глядя на мужа, цедила Яна сквозь зубы. - Олух бестолковый! Только и можешь, что рубанком да пилой орудовать. Домашнее хозяйство все на мне! Лампочки, и то я вкручиваю, розетки неисправные чиню. А у тебя мозги окостенели от безделья, совсем не хотят шевелиться. Небось все извилины давно выпрямились!

Валерий терпел, терпел, а потом осторожно предложил жене сходить на прием к невропатологу, чем вызвал у нее приступ истерического хохота.

- Решил, что я ненормальная, да? Ха-ха-ха-ха! - заливалась она, сгибаясь пополам и вытирая выступившие слезы. - Ах ты, простофиля! Идиот слабоумный!

К врачу она не пошла, зато с тех пор стала называть Хромова дураком. Так и обращалась: «Иди обедать, дурак!» - или: «Вставай, дурак, пора на работу собираться!»

Валерий подобного поворота не ожидал и растерявшись, пришел в замешательство. Как же быть? Жизнь с Яной стала невыносимой, но и возвращаться в Старицу, расстраивать больную мать не хотелось. Набрался духу, ушел в общежитие, где жил до того, как Яна предложила переехать к ней. Надеялся, жена одумается, и все пойдет по-прежнему, тихо и мирно, спокойно. Жаль, не оправдались ожидания.

Однажды вечером Хромов накупил подарков, еды и вина, пошел мириться с Яной. Она встретила мужа молча, какая-то присмиревшая, отрешенная.

- Нашла лекарство от злости? - неловко пошутил он.

- Не твое дело.

На том и кончился разговор. Хромов остался на ночь, Яна не возражала, но и на ласки не откликнулась - отвернулась к стене, сделала вид, что спит.

Наутро они поссорились.