Татьяна Коган - Амнезия души Страница 3

Разумеется, он сделает все возможное, чтобы отыскать и наказать маньяка. Но сейчас первоочередная задача – предотвратить новую охоту на Лизу. Хоть бы одну зацепку иметь, ничтожный намек, способный вывести на злобного старика. Сложно сражаться с тенью. Хорошо, что Джек приедет здоровым. Поможет.

На Глеба Макс махнул рукой – после возвращения памяти товарищ стал еще более странным, чем при амнезии. Твердил про ошибки, грехи и прочую дребедень. Эх, времени нет устроить ему хорошую взбучку, чтобы мозги на место встали. Со всей этой нервотрепкой Макс даже за Джека как следует не порадовался. Немецкие врачи поработали на славу. Долго возились, зато результата достигли. Нужно будет уточнить рейс – Макс вызвался встретить друга в аэропорту.

– Давно дома? – поинтересовалась заспанная Надька.

– Не очень. А ты чего так рано поднялась? – Он поцеловал жену и пошел на кухню ставить чайник.

– Выспалась уже. Что у тебя ночью за дела были? – Надька зевнула и двинулась следом. – Ты же в клубе с пятницы дежуришь. А сегодня среда.

– Да так, халтура подвернулась, – соврал Макс. На фоне общей усталости и недосыпа ее вопросы начали его раздражать.

– Какие планы на сегодня?

– Ну, какие планы, цыпа? Пожру и поеду таксовать.

Надька достала из холодильника пакет с молоком и недовольно посмотрела на мужа:

– Не уработайся раньше времени. Отдыхай иногда.

– Надюха, что ты меня достаешь с утра? Лучше приготовь завтрак, пока я в душ схожу.

– Омлет будешь?

– Буду, – крикнул Макс из коридора и исчез в ванной.

Надя включила плиту, поставила сковороду нагреваться и вернулась в гостиную. Подняла с пола грязную рубашку мужа и понюхала. Рубашка пахла потом и женскими духами.

Когда Макс вернулся в кухню, завтрак уже ждал на тарелке. Какое-то время Надя молча наблюдала за тем, как муж ест, и удалилась в другую комнату.

День прошел суетливо, но бестолково. Клиентов было много, но все безденежные. Заработать получилось мало. Макс раздумывал, стоит ли ехать к Лизе, когда позвонил Глеб.

– Привет. Не отвлекаю? – спросил он.

– Не отвлекаешь, – сдержанно ответил Макс. Последний раз они разговаривали сразу после спасения Лизы. Глеб обещал заскочить к ней, но так и не приехал.

– Как дела? – В голосе друга звучала неловкость.

– Дела шикарно.

– У тебя как со временем сегодня?

– Есть предложения? – холодно поинтересовался Макс. Он устал надеяться, что Глеб станет прежним, поэтому старался не преувеличивать значение телефонного звонка.

– Встретимся?

– Где и когда?

Спустя час они сидели в унылом безлюдном баре с плохим обслуживанием и разбавленным алкоголем.

Макс испытующе смотрел на друга, гадая, чего от него ожидать. Глеб долго молчал, потягивая отвратительное пиво, и выглядел удрученным.

– Как там Лиза? Приходит в себя? – наконец выдавил он.

– Постепенно, – уклончиво ответил Макс. – Фоторобот видел?

Глеб кивнул.

– Не представляю, кто это такой.

– Вот и я не представляю. Сначала думал, может, это та самая таинственная падла, но лица вообще не похожи. Лизка сказала, что уроду, который ее похитил, не больше сорока на вид.

– Что следствие? Движется? – без интереса спросил Глеб.

– Пока не очень. Но это ничего, рано или поздно маньяк где-нибудь проявится, – Макс повертел в руках солонку и поставил на место. – У тебя что? Какой-то ты унылый.

– Сын у меня родился.

– Да ну? Старик, ты серьезно? От Гальки? Вы помирились? – Новость воодушевила Макса. На долю секунды ему показалось, что все возвращается на круги своя. Лизка нашлась, Джек прозрел, Глеб вернулся в семью, а значит, есть все шансы восстановить компанию.

– Нет, мы не помирились, – товарищ мрачно усмехнулся. – Я и сына-то своего еще на руках не держал.

– Почему?

– Почему? – Глеб пожал плечами.

И он рассказал, как случайно узнал о Галиной беременности, как долго добивался встречи, как мучительно выяснял адрес и как наконец вышел на след. Глеб прекрасно помнил, какое чувство охватило его при виде счастливой жены, идущей бок о бок с другим мужчиной: злость. На себя – за то, что не удержал. На нее – за то, что не простила. На весь этот чертов мир, в котором нет справедливости. Хотелось кричать от ярости и крушить все на своем пути. Вместо этого он выдохнул и двинулся навстречу бывшей жене.

– Ты бы видел ее лицо, – Глеб отхлебнул пива. – Как будто она увидела привидение и одновременно с этим наступила в дерьмо.

– Зря она так, – история друга задела Макса за живое. В женщинах он ценил верность и предательства бы никогда не простил. Мимолетные увлечения спускал только Лизе, да и то лишь потому, что она всегда держалась за дружбу и ценила ее выше сексуальных игрищ. – А ты чего?

– А я погрозил ей пальцем и сказал: «Отдай ребенка, он мой!»

– Чего?

– Шучу, – Глеб невесело улыбнулся, решая, стоит ли рассказывать Максу подробности встречи. То, что произошло дальше, напрямую касалось не только его самого, но и всей компании.

– Ты же не в курсе, почему Галя от меня свалила?

Макс отрицательно покачал головой:

– Ты не особо распространялся, старик.

Глеб выдержал паузу, собираясь с мыслями, и выдал:

– Она узнала об игре.

Макс оторопел:

– Как узнала? От кого?

– Она что-то начала подозревать, купила диктофон, подсунула мне его в карман. И прослушала все, о чем мы говорили на той встрече в ресторане по поводу эксперимента Джека. Если ты помнишь, мы тогда были крайне многословны. Любовница твоя, которую мы… Это была ее знакомая.

– Охренеть, старик, – Макс глядел на него округлившимися глазами. – Просто, блин, охренеть!

– Галя собрала вещи и ушла, – продолжил Глеб. – Вычеркнула меня из своего прошлого. Как будто ничего и не было между нами.

– Старик, я даже не знаю, что сказать, – промямлил Макс.

– Я предложил ей поговорить, когда увидел ее с ребенком. Она попросила своего мужика откатить коляску подальше и подождать пять минут, а потом вызывать полицию. Круто, да? Когда женщина, родившая от тебя ребенка, дает тебе пять минут, чтобы высказаться, – Глеб рассмеялся и тут же осекся. – Слушай, пойдем на воздух? Здесь душно.

Макс поспешно встал из-за стола. Они рассчитались за пиво и вышли на улицу. Молча миновали оживленный перекресток, пересекли проезжую часть и свернули в тихий переулок. Стоял теплый безветренный вечер, комья тополиного пуха рваной пеленой застилали пыльный асфальт, большинство окон, выходящих в тенистый двор, были открыты.

Глеб вспомнил, как Галя говорила с ним: холодно, лаконично, чеканя каждое слово. Говорила, что он не должен появляться в ее жизни. Что не имеет никаких прав на ребенка, у которого теперь новый отец. А если Глеб предпримет попытку борьбы, она отнесет в полицию диктофонную запись и даст показания против его друзей.

– Ты сохранила запись? – не поверил Глеб. – Предусмотрительно.

– Ты и твои дружки – убийцы. У меня нет другого способа обезопасить себя. Я не заявила на тебя, потому что не хотела окунаться в это дерьмо. Но я могу передумать. Поэтому уходи и никогда не возвращайся.

– Я хочу посмотреть на сына, – тихо произнес Глеб. Он не узнавал женщину, стоявшую перед ним. Это не она стеснялась первого поцелуя, не она плакала и смеялась в его объятиях, не она мечтала о совместном будущем. Под маской любимой женщины пряталась незнакомка.

– Считай, что у тебя нет сына, – бросила Галя и отвернулась. – Прощай.

– Как ты его назвала?

– Андреем.

Глеб смотрел ей вслед и не мог поверить в то, что произошло минуту назад. Абсолютно бредовый, дикий диалог. Глеб никогда не считал себя ни героем, ни размазней. Но теперь, стоя посреди пустынного сквера в одиночестве и без планов на будущее, ощущал себя полным ничтожеством. Он растерялся – не ожидал столь враждебного отпора. В памяти жил иной образ – мягкой, нежной, несмелой женщины, которую хотелось защищать.

Глеб не боялся сесть в тюрьму. Он, как и его товарищи, заслуживал наказания – но кто он такой, чтобы решать за других и единолично подписывать приговор? Должен существовать способ договориться, не причиняя вреда третьей стороне.

Несколько дней после встречи Глеб не находил себе места, прикидывая в уме варианты примирения. Любая идея неизменно упиралась в тупик, приводя его в отчаяние. К концу второй недели он осознал, что сойдет с ума, если немедленно не поделится с кем-нибудь своей бедой. Груз, давивший на сердце, стал слишком велик, чтобы выдерживать его в одиночку.

– Я не знаю, как поступить, – Глеб достал из кармана сигареты и зажигалку и закурил. – Прости, что вывалил это на тебя. Больше не на кого.

– Старик, какой базар, мы же друзья, забыл? – Макс сжал его руку выше локтя, вынуждая остановиться. – Это хорошо, что ты все рассказал. Мы что-нибудь придумаем. Слышишь? Как-нибудь выкрутимся. Не впервой.

– Знаешь, мы давно решили с Галей, что, если родится сын, назовем его Андреем.