Кэти Райх - Смертельные тайны Страница 3

Встав, он повторил эту фразу, и у края колодца собралась вся команда.

«Кого мы нашли, Матео? – промелькнула мысль. – Жертв, не убийц. Каковы шансы, что действовавших с санкции правительства живодеров обвинят, не говоря уже о том, что накажут»?

Элена сбросила вниз камеру и пластиковый маркер с цифрой 1. Установив номер, я сделала несколько снимков.

Мы с Матео снова начали копать, остальные просеивали поднятую наверх землю. Через час я заняла место у сита. Еще через час снова спустилась в колодец.

Гроза все не начиналась, и резервуар для воды рассказал нам свою историю.

Ребенка, чьи останки я нашла, опустили в тайную могилу одним из последних. Под ним и вокруг лежали остальные: одни – сильно обугленные, другие – едва обгоревшие.

Ближе к вечеру находкам были присвоены семь номеров, и из груды костей на нас таращились пять черепов. Три жертвы взрослые, из них по крайней мере двое подростков. Номер первый был ребенком. Оценить возраст остальных не представлялось возможным.

Уже в сумерках я нашла то, о чем вряд ли смогу забыть до конца жизни. Более часа работая над скелетом номер пять, обнажила череп с нижней челюстью и очистила грязь с позвонков, ребер, таза и конечностей. Проследив расположение ног, обнаружила кости ступней, смешавшиеся с костями рядом.

Скелет номер пять. Женщина. Надбровных дуг нет, скулы гладкие и изящные, сосцевидные отростки височной кости маленькие. Нижнюю часть тела окутывали остатки сгнившей юбки, такой же, как и десяток у меня над головой. На хрупкой фаланге пальца виднелось ржавое обручальное кольцо.

Хотя краски давно выцвели и расплылись, я смогла различить узор на материи, прилегавшей к верхней части туловища. Между костями рук, на провалившейся грудной клетке, лежал сверток с другим узором. Осторожно отогнув уголок, я взялась кончиками пальцев за ткань и отвела в сторону внешний слой.

Когда-то в монреальской лаборатории меня попросили исследовать содержимое джутового мешка, который нашли на берегу озера. Я извлекла оттуда несколько камней и кости – столь хрупкие, что сперва приняла их за птичьи, но ошиблась. В мешке были останки трех котят, которых нагрузили камнями и утопили. Отвращение мое было столь велико, что пришлось сбежать из лаборатории и пройтись пешком несколько миль, прежде чем получилось вернуться к работе.

В свертке, который сжимал в костлявых руках скелет номер пять, я обнаружила тоненький позвоночник, который огибала миниатюрная грудная клетка, кости ног и рук величиной со спички и крошечную челюсть.

То был маленький внук сеньоры Ч’и’п.

Среди тонких, как бумага, обломков черепа виднелась пуля калибра 556 – такие используются в штурмовых винтовках.

Я помнила, что чувствовала при виде невинно убитых котят. На этот раз я ощутила неподдельный гнев. Вокруг могилы не было улиц, по которым я могла бы пройтись, чтобы успокоиться. Я смотрела на маленькие косточки, пытаясь представить нажавшего на спуск человека. Как он мог спать по ночам? Как он мог днем смотреть в лица людям?

В шесть Матео распорядился заканчивать работу. Воздух наверху пах дождем, среди тяжелых черных туч сверкали молнии. Местные жители ушли.

Мы быстро накрыли колодец, сложили оставшееся внизу снаряжение и подняли наверх то, что собирались унести. Пока мы трудились, по временной крыше над головами застучали большие холодные капли дождя. Амадо, представитель окружного прокурора, ждал нас, сложив свой складной стул, с ничего не выражающим лицом.

Матео подписал документы и передал их полицейским, после чего мы двинулись через заросли кукурузы, один за другим, словно муравьи по запаховой дорожке. Едва начали долгий подъем по крутому склону, разразилась гроза. Струи дождя ударили в лицо, мгновенно намочив волосы и одежду. Сверкнула молния. Грянул гром. Деревья и стебли кукурузы гнулись на ветру.

Вода хлынула вниз по склону, превратив тропу в скользкий поток коричневой грязи. Я то и дело спотыкалась, сильно ударилась сперва одним коленом, потом другим, но упрямо карабкалась наверх, правой рукой цеплялась за растительность, а в левой тащила мешок с совками. Из-за дождя и темноты ничего не было видно, но я слышала голоса остальных сверху и снизу. Каждый раз, когда в небе вспыхивала молния, видела их белые силуэты. Ноги дрожали, в груди жгло.

Прошла целая вечность, прежде чем я поднялась на гребень горы и выбралась на клочок земли, где мы одиннадцать часов назад оставили машины. Я укладывала совки в кузов пикапа, когда раздался едва слышный на фоне ветра и дождя звонок спутникового телефона Матео.

– Кто-нибудь может ответить? – крикнул тот.

Спотыкаясь и оскальзываясь, я схватила его рюкзак, вытащила трубку и нажала кнопку.

– Темпе Бреннан! – крикнула.

– Ты еще на раскопках?

Говорили по-английски. Молли Каррауэй, моя коллега из Миннесоты.

– Собираемся уезжать. Льет как из ведра, – крикнула я, стряхивая воду с глаз.

– Здесь сухо.

– Где ты?

– Только что проехали Сололу[5]. Задержались. Слушай, кажется, нас преследуют.

– Преследуют?

– Черный седан висит на хвосте с самой Гватемалы. Карлос пытался оторваться, но тот присосался, словно пиявка.

– Можешь понять, кто за рулем?

– Вряд ли. Стекла тонированные, и…

Громкий глухой удар. Крик. Затем – помехи, словно телефон упал и покатился.

– Господи! – приглушенный голос Карлоса.

– Молли?

Я слышала разговор на повышенных тонах, но не могла различить слов.

– Молли, что случилось?

Крики. Еще удар. Скрежет. Автомобильный клаксон. Громкий хруст. Мужские голоса.

– Что происходит? – закричала я, чувствуя, как голос срывается от ужаса.

Нет ответа.

Громкая команда.

– Пошел к черту! – голос Карлоса.

– Молли! Скажи, что происходит? – завопила я.

Остальные прекратили погрузку и уставились на меня.

– Нет! – донесся до меня полный паники голос Молли Каррауэй, словно из далекой галактики. – Пожалуйста! Нет!

Два приглушенных хлопка.

Снова крик.

Еще два хлопка.

Тишина.

2

Мы нашли Карлоса и Молли примерно в восьми километрах от Сололы, в девяноста с лишним километрах от столицы Гватемалы и менее чем в тридцати от места раскопок.

Дождь не прекращался. Наша колонна с трудом двигалась по узкой каменистой тропе, соединявшей край долины с асфальтированной дорогой. Увязла одна машина, за ней другая. Чтобы освободить колеса, потребовались усилия всей команды. Потратив немало сил посреди океана грязи, мы вернулись в авто и поехали дальше, похожие на туземцев Новой Гвинеи в траурной раскраске.

Обычно до асфальта можно было добраться за двадцать минут, но в этот вечер дорога заняла больше часа. Я цеплялась за подлокотник и раскачивалась из стороны в сторону, чувствуя, как внутри все сжимается от тревоги. Меня и Матео мучили одни и те же вопросы, хотя мы о них и не говорили. Что случилось с Молли и Карлосом? Что мы найдем? Почему они так задержались? Действительно ли за ними гнались? Кто? Где теперь их преследователи?

Едва мы выехали на шоссе, сеньор Амадо вышел из джипа, поспешил к своей машине и уехал в ночь. Представитель окружного прокурора явно не испытывал никакого желания задерживаться в нашей компании хоть на мгновение дольше необходимого.

Дождь преследовал нас с самой долины, даже на асфальте было небезопасно. Через пятнадцать минут мы заметили пикап ФСАГ в кювете на противоположной стороне дороги. Фары его горели под косым углом, дверца со стороны водителя была распахнута. Резко развернувшись, Матео затормозил на обочине. Я выскочила из кабины еще до того, как машина полностью остановилась, чувствуя, как тяжелый холодный страх сдавливает внутренности.

Дождь и темнота не помешали мне заметить темные брызги, покрывавшие внешнюю панель со стороны водителя. А увиденное внутри заставило похолодеть.

Карлос лежал за рулем, согнувшись пополам, ногами и головой к открытой дверце, словно его втолкнули снаружи. Волосы на затылке и спина рубашки – цвета дешевого вина. Из сиденья сочилась кровь, стекая в лужу вокруг педалей газа и тормоза. На джинсах и ботинках правозащитника росли чудовищные пятна.

Молли сидела с пассажирской стороны, держась одной рукой за ручку дверцы. Другая ее рука лежала на коленях ладонью вверх. Она обмякла, словно тряпичная кукла, раздвинула ноги и откинула под странным углом голову на спинку сиденья. На ее нейлоновой блузке расползались два грибообразных потека.

Перебежав обочину, я дрожащими пальцами коснулась горла Карлоса. Ничего. Передвинула руку, пытаясь нащупать признаки жизни. Ничего. Проверила запястье. Ничего.

Господи! Сердце отчаянно колотилось в груди.

Подбежал Матео, жестами показывая, чтобы я проверила Молли. Подобравшись к ней, я просунула руку в открытое окно и пощупала пульс. Ничего. Я снова и снова прижимала пальцы к бледной коже на ее горле. Напротив что-то кричал в телефон Матео, повторяя мои лихорадочные попытки.