Б. Седов - Друг Страница 3

– Ты, Грант, для них никто. Ты – чужак. Им проще договориться с Лордом и с Соловьем… В Папу верили. Но, случалось, даже его предавали. А тебя предадут обязательно. Папа был в железном авторитете. Даже короновать его хотели, да он сам отказался. А ты для них, – Петруха кивнул лысой головой на дверь, за которой скрылись бригадиры, – барыга. Стюдент. В Америке в университетах учился – за тобой не пойдут.

– Поможешь мне? – быстро спросил Грант.

Петруха мотнул головой и сказал:

– Нет.

– Почему?

– Потому что тебе никто не может помочь. Только сам. Раздавишь завтра Лорда и Соловья – зауважают. Нет – порвут. Ты, я вижу, человек с крепким хребтом, но не тягаться тебе с Лордом. Щенок ты против него.

Грант посмотрел на Петруху исподлобья, произнес зло:

– Я под них не лягу. Отцово дело не отдам.

В его голосе Петруха уловил интонации Папы, посмотрел внимательно. Неторопливо прикурил и сказал:

– А с кем же ты, сынок, на войну-то пойдешь?

– С Савеличем!

– Нет, Грант, не катит это. Савелич не при делах. Он – охранник, человек наемный. Папу охранял и тебя будет охранять. Но резать Лорда не будет.

– Палач?

– Палач – тьфу! – ментяра бывший. Сука. Быков набрал себе, мазу держит. Но против Соловья и Лорда не пойдет – кишка тонка. Пока был Папа – пошел бы, а теперь нет… Нет у тебя никого, Грант.

Грант встал и прошелся по кабинету. Резко остановился посередине и сказал, глядя в глаза Петрухе:

– Есть! Есть два наемника в Выборге… Отец в завещании передал. Позвоню – к утру будут здесь.

Петруха тяжело помотал головой – он не верил ни в каких наемников. Он был вор по духу и даже покойного Папу, которого уважал безмерно, во многом не одобрял.

– Вольному – воля, – сказал он и поднялся. – А я, Грант, ухожу.

– Куда? – удивился Грант.

– Я, сынок, вор. Бродяга. Мне в этих хоромах делать нечего. Я Папе жизнью обязан, при нем вроде как состоял. А теперь мне тут делать нечего… прощай, Грант Виталич.

Они обнялись, и Петруха ушел. Часы пробили полночь. Наступило первое августа двухтысячного года. До стрелки с Лордом и Соловьем, которая должна определить дальнейшую судьбу Гранта Матевосяна, осталось десять часов.

Иди до конца, написал Папа в завещании, крови не бойся.

Грант взял справочник и нашел код Выборга.

Мужик на обочине активно «голосовал». Водитель грузовой «тойоты-хайэйс» хотел было проехать мимо… но не проехал. Понял, что мужику нужна именно грузовая машина. Понял интуитивно, как и положено бывшему таксисту.

Он остановился, мужик – молодой, энергичный, уверенный – подошел, открыл правую дверь:

– Здорово, мастер.

– День добрый. Чем могу?

– Халтурка есть. Подбросишь к метро партию пива? Не обижу.

– Не, брат, не могу. Пока погрузка, пока разгрузка. А мне к десяти в конторе надо быть, – стал набивать цену водитель.

– Пятнадцать ящиков, брат. Погрузим втроем – я, ты, мой напарник – за минуту. Езды до метро – две минуты. А полтаха на кармане.

– Ну… Хрен с тобой. Давай кинем твое пиво. Где оно?

– Да вот здесь, во дворе, – весело ответил торгаш.

– Падай, – так же весело сказал водила. И подумал, что интуиция его не обманула: нормально взял клиента.

На самом деле интуиция его подвела. И очень сильно. «Тойота» въехала во двор огромного подковообразного дома, обратно выехала, как и обещал «торгаш», через минуту. Тело водителя лежало в грузовом отсеке. Там же сидели «торгаш» с напарником, заряжали магазины АКМ. Работали споро, уверенно.

Кафе «Интрига» с утра было закрыто для посетителей. На двери висела табличка: «Извините, сегодня мы работаем с 12 часов». «Интригу» крышевал Гиви Чачуа по прозвищу Лорд. Сам Гиви говорил, что он вор законный, но многие ставили это под сомнение.

В 10:00 Лорд и Соловей ожидали в «Интриге» молодого Матевосяна. По отдельности они оба тягаться с Сынком не могли – от Папы ему досталась мощная команда. Лорд и Соловей объединились… Пока был жив Папа, даже объединившись, ни Лорд, ни Соловей не решились бы на войну. Более того, им и в голову не могло такое прийти: Папа – это Папа.

Теперь, после смерти старшего Матевосяна, они решили: пора. Сынок молод, веса и связей в Питере не имеет, да и внутри своей команды, пожалуй, тоже… Авторитет криминальный по наследству не передается. Его надо заслужить.

Часы показывали 10.01. В зале «Интриги» сидели Лорд и Соловей за одним столиком и четверо их боевиков – за другим. Лорд курил папиросу с марихуаной, Соловей пил кофе.

– Что-то Сынок запаздывает, – сказал Лорд.

– Законов не знает… огурец, – отозвался Соловей. – А может, и вообще не придет. Облажался фраерок.

Лорд аккуратно стряхнул пепел с «беломорины». В этот момент напротив двери остановились два черных джипа.

– О, явился, – сказал Соловей. Часы показывали 10.02. Из джипов выбрались пятеро мужчин.

– Открой дверь, Крот, – бросил Лорд через плечо. Один из бойцов, ловкий и подвижный, быстро прошел в тамбур, отодвинул язык засова. В кафе вошел Сынок в длинном – до пят – плаще с капельками воды на плечах. Следом за ним – четверо охранников. Высокие, крепкие, слегка напряженные.

– Здравствуйте, уважаемые, – сказал, белозубо улыбаясь, Грант.

– Ты опоздал, Сынок, – сказал Лорд. – Неуважительно это.

– Это вообще западло, – буркнул Соловей. – Тебе в твоих американских университетах этого, наверно, не говорили?

– Я приношу свои извинения… Попали в пробку, – ответил Грант с улыбкой и сел за столик. Охрана расселась за два соседних. Сели так, чтобы видеть и бойцов-конкурентов, и «высокие договаривающиеся стороны». В каждой стрелке заложен потенциальный риск. Начальник личной охраны покойного Папы предлагал Сынку другой вариант стрелки – на воздухе, в людном месте, где всякие «сюрпризы» маловероятны, но Грант сказал: нет. Переубедить его начальник охраны не смог.

– Зачем звали, уважаемые? – спросил Сынок.

– Про Папино наследство потолковать нужно, – сказал Лорд. Голос у него был скрипучий, с выраженным кавказским акцентом.

– Не много ли тебе досталось, Сынок? – произнес Соловей.

– Много не бывает, – весело ответил Грант.

Лорд оскалил золотые зубы:

– Напрасно так думаешь… Отец твой был серьезный человек. Мир праху, как говорится. Все его уважали. Ты, Сынок, на готовое пришел. Для тебя – много… Казино и стоянку мы берем под себя.

– Почему? – спросил Сынок.

– Глупый вопрос задаешь… Стоянка на моей земле.

– Казино – на моей, – сказал Соловей. – Папа мог держать мазу. А ты – нет. Убирай своих людей с наших точек. Я тебе по-хорошему говорю, С-с-сынок.

Повисла пауза. Только барабанил дождь по козырьку у входа в кафе да диктор лопотал в телевизоре про то, что Ленэнерго приступает к отключению неплательщиков.

– Я обдумаю ваше предложение, – произнес Грант.

– Долго не думай, – сказал Лорд. – Завтра я пришлю людей на стоянку. Тогда поздно будет думать.

– Всего доброго, – Грант встал и направился к выходу. Вслед за ним вышли охранники. Крот задвинул засов.

– Лох, – сказал Соловей.

– Фуфло, – согласился Лорд, затягиваясь «беломориной».

На улице захлопали дверцы джипов.

В машине Грант подмигнул начальнику охраны и сказал:

– Ну, Савельич, что приуныл?

Начальник, хотя и дистанцировался от криминала, был мужик опытный. Он отлично понимал, чтî сейчас произошло. Сынок показал себя слабаком, терпилой безответным. Скоро у него отберут все… Возможно, уже сейчас Лорд и Соловей, посмеиваясь, строят планы на перспективу.

Начальник охраны Сынку ничего не ответил. А Грант взял в руки радиостанцию и сказал в нее одну-единственную фразу:

– Начинайте. Всё, как договаривались.

– Понял, – отозвалась рация. – Работаем.

Джипы ходко двигались по проспекту Просвещения. «Интрига» осталась позади. Грант принялся насвистывать что-то мажорное.

Дождь усилился. Косые потоки воды грохотали на козырьке у дверей «Интриги», стекали по огромным зеркальным стеклам. Белая «тойота-хайэйс» затормозила напротив кафе. Откатилась назад широкая боковая дверь грузового отсека. И – ударили автоматные очереди. Два стрелка в черных масках стреляли из положения «с колена». Мгновенно осыпались стекла, открывая интерьер «Интриги», ошеломленных людей внутри и стойку с многочисленными бутылками. Соловей получил пулю в открытый рот, попытался встать и схватил еще две пули.

«Калашниковы» щедро сеяли гильзы, пули молотили по залу, вдребезги разнося батарею бутылок, прошивали человеческие тела, ставили многоточия на стенках… С хрустальным звоном рухнула люстра на раненного в плечо Лорда. Высоко, жалобно скулил Жбан с пулей в животе. Дождь влетал в разбитые стекла, разжижал на кафельном полу коктейль из вина, водки, виски и крови.