Евгений Сухов - Слово авторитета Страница 3

— Что вы?! О чем вы говорите?! — всерьез перепугался грызун, отступая.

— Я действительно никак не мог связаться с ними!

— Тогда заберешь его к себе!

Грызун показал свои желтоватые зубы И произнес:

— Но дело в том, что я сегодня уезжаю. — Он часто заморгал глазами. — Меня просто не будет дома.

— Тогда этот старый хрыч останется с твоей бабой. Ты меня понял?

— Но у меня нет жены. — В глазах врача заплескался самый настоящий испуг. Наверняка в эту минуту он пожалел, что до сих пор не обзавелся благоверной. — Я холостой… И уезжаю на юг со своей девушкой. У меня уже и билеты в кармане.

— Сколько же тебе лет? — Лицо Лося неожиданно приняло благодушное выражение.

— Сорок пять, — чуть смутившись, произнес грызун.

— Тебе уже внуков надо нянчить, а ты все по бабам шаришь. И не стыдно тебе? — Лося распирал смех при одном взгляде на виноватую физиономию главного врача. Все-таки в нем было что-то от юродивого. А божьего человека, как известно, обижать грех. — Кто хоть она?

— Медсестра, — скромно произнес грызун, оскалив свои хищные зубки.

Поведение главного врача развеселило Лося. Наверняка у него ничего не было с сотрудницей, и самое большее, на что тот отваживался, так это коснуться ее ладошки где-нибудь в полутемном коридоре.

— Значит, служебный роман, — одобрительно закивал Лось. — Где ты ее дрючишь-то, поделись секретом: у себя, в тиши кабинета, или, может быть, где-нибудь в лесопосадке?.. Ладно, ладно, не обижайся. Пошутил я, вижу, что святое. — Лось готов был поклясться, что медсестра очень похожа на своего возлюбленного. Блаженные отличаются одной особенностью — тянутся друг к другу, как разноименные полюса. — Ты меня извини, не мое, конечно, Дело, но я хотел спросить. Что ты будешь делать с деньгами, которые я тебе дал? Бабки-то немалые. Ты на них года два можешь жить безбедно да баб трахать.

Неожиданно грызун широко улыбнулся, показав розовые десны.

— Я жениться собрался.

— Ну, ты молоток! Я тебя поздравляю! Ладно, показывай своего деда, посмотрю я на него.

— Уверяю вас, он не доставит вам никакого беспокойства, — скороговоркой заговорил грызун. Щеки его при этом мелко задрожали, как будто были набиты зерном. — Он в комнате, на первом этаже. Пойдемте за мной.

Действительно, в одной из комнат на первом этаже обнаружился старик, сидящий в инвалидном кресле. На вид ему было лет восемьдесят. Ничем не примечательный старец, каких в Москве можно встретить в каждой булочной.

Высохший, угловатый, кожа на лице от времени потемнела и покрылась пигментными пятнами. Череп абсолютно лишен волос и напоминал бильярдный шар. Только на подбородке серебрилась негустая седая щетина.

— Вот он! — радостно объявил грызун, показывая на старика.

— Вижу, не слепой, — грубовато оборвал Лось. Старик не замечал вошедших и сосредоточенно смотрел прямо перед собой.

— Он что, не в себе? — сдержанно спросил Лось, заглянув в бледно-голубые глаза старика. Грызун лишь дернул плечом и объявил:

— Старческое. Так сказать, разжижение мозгов. Впадает в маразм.

Более безобидного создания, чем этот старик, Лось не встречал за всю свою жизнь.

— Ладно, — махнул он рукой, — хрен с ним, пускай покайфует. Только перетащишь этого хрыча на второй этаж, чтобы своим унылым видом настроения людям не портил, — и направился к выходу. — Да, кстати, он ведь не ходит?

— Парализован, — пояснил главный врач.

— Запрешь его где-нибудь в комнате, а то он за эти два дня весь дом дерьмом пропитает, — глянул Лось на старика.

Лицо деда не изменилось, вот только в глазах его вспыхнул какой-то недобрый, бунтовской огонек. Странно… Может быть, показалось? Блатной задержал настороженный взгляд на неподвижной фигуре, но дед оставался недвижим, словно памятник. Какой тут, к дьяволу, бунт, ну и привидится же такое!

— Как скажете! — обрадованно крикнул вслед грызун.

Лось вышел на крыльцо, поманил к себе пальцем бригадира — длиннющего парня с вытянутым лицом и жестко поинтересовался:

— Все в порядке?

— Все в ажуре, Лось. Бля буду!..

— Чтобы проколов не было. Голову оторву.

— Ну че, я не понимаю, что ли, в натуре, — искренне обиделся верзила, по-ребячьи поджав губы.

— Значит, грибы собирают?

— А то! — Губы длинного разошлись в понимающей улыбке. Шутку он оценил по достоинству.

Еще неделю назад трудно было представить толстолобых парней в качестве собирателей грибов и ягод. Их накачанные фигуры свидетельствовали о большем потенциале: отвернуть кому-нибудь шею? Пожалуйста. Наехать на коммерсанта? Нет проблем! Но сейчас, вооружившись суковатыми палками, с плетеными корзинками в руках, они показывали пример истинного энтузиазма. Парни шныряли по кустам в поисках грибов с задором изголодавшихся старух, не забывая при этом посматривать по сторонам и громко хвастаться очередной находкой по рации.

— Ладно, чего-то особенного гостям не обещаю, но грибами накормлю до отвала.

Глава 2.

ПРИБЫТИЕ ГОСТЕЙ

Первый гость прибыл в половине пятого. Охрана, заранее осведомленная о номерах машин, беспрепятственно пропустила бронированный джип «Мерседес». И внедорожник, не сбавляя скорости, промчался через оба кордона, словно кабан сквозь дремучую чащу, и остановился прямехонько у крыльца пансионата.

Лось, предупрежденный о визите, не оплошал, вышел из Здания в тот самый момент, когда автомобиль с шумом выскочил из леса, длинно просигналив в знак приветствия.

Распахнулась передняя дверца со стороны пассажира, и из салона в мягкую траву выпрыгнул коротко стриженный парень лет двадцати пяти. Бегло зыркнув по сторонам, он открыл заднюю дверь, и из машины по-барски вышел видный крепкий мужчина лет сорока. Он мгновенно притянул взгляды всех присутствующих, с нескрываемым интересом на гостя взирали даже быки, занявшие дальние подступы к зданию.

Слышать о Корне приходилось всем, зато видеть его довелось очень немногим. Жил он в Подмосковье, в собственном особняке, отгородившись от мира четырехметровым забором, и, по мнению многих, был счастлив в своем отшельничестве. Выбирался Корень в город нечасто и больше специализировался на том, что выполнял роль третейского судьи: «разводил», когда братва нуждалась в его авторитете. И очень редко принимал участие во всякого рода разборках. Но уж если подобное случалось, то прецедент всегда соответствовал его воровскому статусу.

Из-за своих размеров передвигался он с трудом, тяжело переваливаясь с ноги на ногу. Глядя на его габариты и далеко выпирающий живот, каждый невольно сравнивал его с воздушным шаром. Создавалась иллюзия, что притронешься к нему пальцем — и он разлетится на множество лоскутов, заляпав брызгами окружающее пространство.

Постояв с минуту, он несколько раз тяжело присел, разминая затекшие ноги, и косолапо затопал в сторону пансионата.

Лось встретил Корня достойно. Не метнулся суетливо в его сторону, выказывая величайшее почтение, а лишь сошел с крыльца, чтобы оказать гостю вполне понятное уважение.

Руку пожал сдержанно, но тепло, чтобы не заподозрили в холуйской усердности, и, чуть раздвинув губы, произнес:

— Добро пожаловать, Жора.

— Ну и дыра, я тебе скажу, — уныло посмотрел Корень на облупленное здание, — и какой-то плесенью потягивает.

Обижаться не стоило. Это была обыкновенная манера Жоры Крюкова общаться. Правда, лишнего он никогда себе не позволял и не перешагивал ту черту, за которой начинается обида.

Лось отреагировал мгновенно:

— Зато внутри все по высшему разряду, как в пятизвездочном отеле.

— Ладно, не это главное… По делу собрались, — махнул гость рукой. — Куда ты меня определишь? — и, не дожидаясь ответа, стал взбираться по лестнице.

Получалось это у него очень забавно, в этот момент он напоминал мячик, задорно прыгающий по ступеням.

— Тебе покажут, — крикнул вслед Лось.

— А банька-то будет? Чтобы с крепким паром да с хорошими телками. Люблю оттянуться после трудового дня.

Да чтобы еще спинку потерли да березовым веничком постучали.

Рядом, не отставая от шефа, следовал бычара, не забывая постоянно озираться, как будто бы Жоре и в самом деле грозила нешуточная опасность.

Последние несколько лет Корень разыгрывал из себя патриция, пресыщенного удовольствиями, и, надо признать, играть подобную роль ему удавалось весьма неплохо: он понимал толк не только в еде, но и в женщинах, которые необъяснимо почему висели на его толстенной шее целыми гроздьями. И что самое удивительное, среди них почти не встречалось дурнушек. Такое впечатление, что Корень предварительно устраивал среди своих поклонниц нечто вроде конкурса красоты.

— Можешь не сомневаться, — улыбнулся вдогонку Лось, — все будет.

Вторым, на изумрудном «Гранд Чероки», приехал Еж — шестидесятилетний вор небольшого росточка с седой, коротко стриженной шевелюрой. Абсолютно ничем не примечательная, неприметная внешность. В одежде ничего такого, что могло бы выделить его в толпе, — обыкновенные потертые джинсы и рубашонка с короткими рукавами, из которой тонкими палками торчали высохшие руки.