Владимир Кашин - Тени над Латорицей (Справедливость - мое ремесло - 3) Страница 3

- Как хорошо, что нет этой оглушительной музыки, - сказала она соседу. - И не слишком яркий свет.

Мужчина промолчал.

- Что с вами, Имре? - спросила женщина. - До сих пор болят зубы?

- Невыносимо, - проворчал тот. - Я, пожалуй, пойду к себе. Извините, Тереза, но меня все сейчас раздражает.

Шумно отодвинув кресло, он поднялся и подошел к переводчику. Что-то тихо сказал ему, взял ключ от номера и вышел.

Утром следующего дня ровно в девять туристы должны были по заранее предусмотренному маршруту уехать в Киев.

Девушка негодовала:

- Какое безобразие! Всего-то одиннадцать часов... Неужели ты не мог договориться с этой коридорной? Хоть бы часок еще дала посидеть. Весь вечер испортила. Что за порядки в этих гостиницах!..

Высокий парень в шелковой тенниске, в пиджаке нараспашку и модных полосатых брюках, к которому обращалась девушка, пожал плечами.

- Давай провожу тебя. Где живет твоя подруга? Конечно, обидно, но что поделаешь...

Остановились на мосту через Уж. На реке появились мели, и лишь небольшие озерца воды поблескивали под луной. За мостом в густой темноте спал древний город.

Это было в Ужгороде в ту самую ночь, когда рядовой Павел Онищенко впервые заступил на пост по охране государственной границы.

- Удивительная река, - сказал парень. - Сухо - и курица вброд перейдет, а едва только пройдет в горах дождь - и катятся мутные волны, как на море. К утру, поди, опять разольется. Пока слабый дождик прошел, а в горах сейчас, может быть, ливень...

- "Они были вдвоем, и им хотелось плакать", - проговорила угрюмо девушка.

Парень не сразу понял ее - ведь только что шла речь о неспокойном норове реки.

- Нет, я не уйду! - воскликнула она. - Принципиально не уйду! Я не привыкла, чтобы со мной так обращались. Я им не щенок, которого можно вышвырнуть!

Асфальт был блестящим после дождя, и в нем, как в зеркале, отражались фары поздних машин и фонари.

- У меня утренняя репетиция только в одиннадцать, - сказал парень. Прекрасно успею выспаться. Давай еще куда-нибудь сходим, если уж так получилось! Мне не хотелось бы в первый же вечер вот так глупо расстаться.

- Нет! - девушка упрямо тряхнула головой. - Я так не уйду. Они должны считаться и с моим достоинством...

- Ну что поделаешь, головой стену не прошибешь. В гостиницах свои порядки - в одиннадцать гости должны уходить.

- Но ведь мы ничего плохого не делали! - чуть не плача твердила девушка. - Знаешь, что я придумала? - сказала она, - Где твое окно? Я сейчас же вернусь в номер.

- Да ты что, Таня?! Не сходи с ума! Я не могу себя компрометировать. Если ты отколешь какой-нибудь номер, я попаду в ужасное положение перед администрацией гостиницы и Москонцертом. Завтра вечером начало гастролей.

- Ах, вот как! Так ты, оказывается, трус! Очень приятно! Вот и познакомились! Ну что ж, если и ты такой же учтивый, как коридорная, я уйду...

- Ты придешь на концерт?

- Не исключено. Хотя нет, я все-таки вернусь в гостиницу. Меня оскорбили, и я должна взять реванш. Где твое окно?

- Окно? Сейчас соображу. На третьем этаже, это ты знаешь, и, кажется, шестое слева... Да, шестое.

Они вернулись к гостинице и зашли за угол, остановившись у не освещенной с улицы стены.

- Пожарная лестница высоко... - сказала Таня. - А что это за труба проходит по стене?

Парень рассмеялся.

- Ну ты и отчаянная! Но если хочешь, попробуй. Будет о чем вспомнить. Тебя подсадить на трубу? Нет? Ну, как знаешь. Я буду ждать в номере. Свет не зажгу. А может, все-таки не стоит, Таня? А? Подумай. Я серьезно.

- Иди и жди. Я не шучу.

Перед тем как свернуть за угол здания, он остановился и еще раз оглянулся. Потом исчез.

"Хорошо, что я в брюках", - подумала девушка.

Постояв минут пять - чтобы парень успел дойти до своего номера, - она подпрыгнула, обхватила руками холодную трубу и взобралась на нее...

В номер туриста постучали. Это был переводчик.

- Разрешите, товарищ Хорват? Я привел вам зубного врача.

И переводчик пропустил вперед полную женщину в белом халате.

- Ах, зубного!.. Да, да, весьма признателен, - Имре болезненно поморщился.

- Попробую чем-нибудь помочь, - сказала женщина.

Переводчик одобрительно закивал:

- Разумеется! Надо же как-то спасать вас от этой боли, - обратился он к Имре Хорвату. - Ведь со вчерашнего утра мучаетесь. А вам следует отдохнуть. - Он обернулся к врачу. - Завтра нам долго ехать автобусом.

Хорват развязал шарф, которым была обмотана шея.

- Хорошо, что нет флюса, - успокоила больного врач.

Хорват сдвинул два кресла и, поставив поближе лампу, тяжело опустился в одно из них.

- Ну что ж, посмотрите, но зуб запломбирован, и мне не хотелось бы начинать лечение в дороге. Дома есть у меня свой врач, и, когда вернусь, я серьезно возьмусь за это дело. А сейчас я хотел бы ограничиться чем-нибудь болеутоляющим.

Осмотрев зубы Хорвата, врач сказала:

- Кариеса нет. Что ж, самое простое и самое действенное средство анальгин. Примите таблетку на ночь. Можно еще и снотворное. Будем надеяться, завтра станет легче.

- Да, не повезло вам, Имре, - сочувственно вздохнул переводчик. Сейчас принесу снотворное.

- Принесите, пожалуйста, буду вам очень благодарен.

Когда переводчик принес таблетку, Хорват поблагодарил его еще раз и попросил передать Лайошу Сабо, что играть с ним в шашки сегодня не сможем, потому что сейчас же ляжет спать. И пусть Лайош не стучит...

Ухватившись за подоконник, Таня подтянулась на руках и прыгнула в темноту комнаты.

- Виталий, это я, - весело сказала она.

Ей никто не ответил.

"Неужели он еще не вернулся в номер?"

Приступ озорства прошел, и она подумала, что второй раз уже не смогла бы по трубе подняться на третий этаж.

"А что, если я попала в чужой номер? Вот это номер!.." Она почувствовала себя так, словно ее окатили холодной водой. Теперь ей уже казалось невозможным снова встать на карниз и спуститься по той самой трубе, по которой она забралась сюда.

Что же делать? Она уже не рада была своей бессмысленной выходке. В номере царила тишина.

Таня решила выйти через дверь - номер Виталия, вероятно, где-то рядом. Если наткнется на коридорную, скажет, что забыла в номере какую-то вещь. Она подошла к двери - дверь была заперта. Чтобы не блуждать в темноте, включила свет.

Номер действительно оказался пустым. В углу стоял аккуратный импортный чемодан из мягкой, коричневого цвета кожи.

"А что, если сейчас вернется хозяин?!" - с ужасом подумала девушка.

Ключа нигде не было. Она погасила свет и снова подошла к окну.

"Надо уйти, - лихорадочно промелькнуло в голове, - если застанут здесь, мало ли что могут подумать!"

Таня легла на подоконник, потом поднялась, держась за косяк рамы и дрожащей ногой нащупывая карниз: только бы не поскользнуться! Она потеряла ориентацию и не знала, в какую сторону двигаться. Думала она теперь лишь об одном: как бы благополучно выпутаться из этой истории.

Страх, как известно, плохой помощник. Нащупывая каждый каменный бугорок, она начала продвигаться вправо вдоль стены, но внезапно замерла, вцепившись вытянутой рукой в раму соседнего окна и не имея сил пошевельнуться. Она уже готова была влезть в любое открытое окно и просить о помощи.

В этот момент ее заметили снизу. Какой-то старик, проходя по двору гостиницы, остановился, присмотрелся и вдруг завопил так громко и пронзительно, что водитель продуктового фургона, стоявшего перед складом ресторана, выскочил из кабины; в многочисленных окнах гостиницы вмиг появились любопытные головы и завертелись во все стороны, еще не зная, куда надо смотреть. Старик тут же скорректировал их внимание.

- Ты что там делаешь? Чего там лазишь? - прокричал он, доставляя удовольствие любопытной публике. - Я сейчас милицию позову.

Таня растерялась и крикнула в ответ первое, что пришло ей в голову, не ощущая бессмыслицы своих слов:

- Я в триста седьмой...

Сверху, наверно с четвертого этажа, - она не видела, потому что боялась шевельнуться, - донесся чей-то смех. От обиды и напряжения кровь ударила ей в лицо.

Из окна, за раму которого она держалась, высунулось перепуганное белое даже в сумерках - лицо Виталия.

- Давай сюда! - прошипел он.

- Не могу...

- Воровка! - продолжал кричать снизу старик.

- Я не воровка! - не сдержалась Таня. У нее запершило в горле, и она заплакала - громко, открыто, понимая, в какое нелепое положение попала из-за своего легкомыслия.

Виталий оторвал ее одеревеневшую руку от рамы и буквально втащил девушку в свой номер, в дверь которого уже тарабанили дежурный администратор и коридорная.

...Минут через десять внизу, в холле, совсем юный милиционер расспрашивал свидетелей. Молоденькая коридорная плакала: она недавно здесь работает, и вот сразу такая неприятность.

- Я ведь сказала ей, что нужно уйти из гостиницы, что уже поздно. И она ушла. Откуда я могла знать, что она вернется через окно...