Антон Леонтьев - Воздушный замок Нострадамуса Страница 3

– Скажу по секрету, что вам предстоит весьма важная миссия, – сказал «Хичкок». – В том же самолете будут транспортироваться драгоценности короны. Но волноваться не стоит – их будут охранять профессионалы.

– Ваша задача – вместе со мной подготовить открытие выставки, – заметил сеньор Луардес.

– Ну что ж, Софья, вы можете быть свободны! – сказала директриса. – Завтра утром мы с сеньором Луардесом посетим великокняжеский дворец, договоренность об этом имеется.

Софья покинула кабинет. Все оказалось легче легкого! Она будет курировать выставку драгоценностей, что положит начало ее сногсшибательной карьере!

Секретарша, завидев Софью, произнесла:

– Вам только что звонили!

– Что-то случилось? – спросила Софья.

Секретарша, кусая губы, произнесла:

– Боюсь, что ваша бабушка. У нее был сердечный приступ.

Софья побледнела – неужели дела у бабушки так плохи?

– Вот телефон мемориальной клиники, – сказала секретарша, пододвигая к Софье листок.

Та схватила трубку и дрожащими пальцами принялась набирать номер.

Эстелла фон Лаутербах, проводив гостей (нудного коллегу из Эльпараисо и дотошного страховщика из Лозанны), подошла к стеклянной стене. В бухте княжества белели яхты – весна пришла на Лазурное побережье.

Взгляд директрисы переместился на черную скалу, увенчанную неприступной крепостью. Тюрьма Святая Берта! В ней заканчивают свои дни преступники, которые нарушают закон. Хотя нет – там заканчивают свои дни те, кто преступает закон и позволяет себя поймать! Эстелла свято верила: оказаться в грязной тесной камере – удел неудачников, тупиц и лентяев. Жулики и воришки, попадающие в руки правосудия, стремятся к быстрой наживе и не утруждают себя тем, чтобы тщательно спланировать гениальное преступление.

Гениальное преступление, по мнению Эстеллы фон Лаутербах, заключалось не в том, чтобы украсть из музея, например, из ее собственного, шедевры кисти Ренуара, Ван Гога или Рембрандта и исчезнуть с бесценными картинами под покровом ночи. Миру известно великое множество подобных ограблений: даже если воры и сумели уйти, прихватив раритеты, то рано или поздно полиция выходила на их след. За этим следовали неминуемый арест, суд и тюремное заключение.

Эстелла методично собирала газетные статьи, в которых подробно освещались подобные дела. Во многих случаях похищенные ценности так и не находили: еще бы, грабители или продавали их за бесценок, или вообще действовали по заказу какого-нибудь чрезвычайно богатого коллекционера. Его имени бандиты не знали, потому что подобные люди всегда действуют через посредников, иногда через двух или трех. Воришки отправляются в каталажку на многие годы или даже десятилетия, а тот, кто завладел творением старого фламандца или безумного голландца, наслаждается картиной в личном музее, доступ в который открыт только ему одному.

Уже очень давно Эстелла поняла: тот, кто решит замыслить ограбление, должен презентовать полиции преступника. Правосудие, заполучив виновного, успокаивается, даже если похищенное не найдено. И мало ли кому воришка успел передать похищенное...

Поэтому, когда Эстелла фон Лаутербах замыслила организовать похищение великокняжеских драгоценностей, то первым делом задалась вопросом: кто будет расплачиваться за то, что оно произошло? Ответ был очевиден – она сама! Еще бы, ведь именно она, Эстелла фон Лаутербах, по личной просьбе великого князя Клода-Ноэля Гримбурга заняла должность куратора выставки. Если с драгоценностями что-то случится, то это станет крахом ее тщательно выстраиваемой в течение многих лет карьеры. Вот если только... Вот если только с самого начала не будет понятно, что она, Эстелла фон Лаутербах, не имеет к ограблению никакого отношения! Тогда никто не посмеет упрекнуть ее не только в пособничестве бандитам, но даже в халатности. Грабители будут пойманы, драгоценности же бесследно исчезнут.

Эстелла с самого начала знала, что Софья Ноготкофф-Оболенская как нельзя лучше подойдет на роль жертвы. Эстелла невзлюбила Софью с первого взгляда (точнее, Софья ей очень даже понравилась, но в том-то вся проблема!) и будь ее воля, непременно бы уволила, но чертова бабка Софьи была закадычной приятельницей Беатриссы, матери великого князя, и, ко всему прочему, одной из крестных Клода-Ноэля!

Да и сама Софья была достойным представителем древнего княжеского рода, к тому же с хорошим образованием – ее с распростертыми объятиями принял бы любой крупный музей мира. Эстелла согласилась с тем, чтобы Софья получила место в музее изящных искусств великого княжества Бертранского, но с первой минуты видела в ней соперницу. Более всего Эстелла боялась, что когда-нибудь ей придется покинуть должность директрисы. И хваткая девица наподобие Софьи займет ее место!

Эстелла приложила неимоверные усилия для того, чтобы добиться всеобщего признания и практически безграничной власти. Она не любила вспоминать о том, что появилась на свет в бедной семье в Марселе. Примерно в шестнадцать лет юная Эстелла поняла, что ей не интересны мужчины, зато нравятся женщины. Но как она могла сказать об этом родителям! Ей пришлось оказывать знаки внимания богатым старикам, чтобы найти такого, который бы спонсировал ее обучение. Удовлетворяя потребности престарелого любовника, Эстелла мечтала о том, что когда-нибудь станет богатой и независимой художницей и найдет себе подругу. Профессор поставил крест на ее честолюбивых планах: художницей ей не быть, потому что таланта нет ни на грош. Эстелла могла копировать известных мастеров, но не была в состоянии создать что-то свое.

Поняв, что гениальной (впрочем, даже и посредственной) художницы из нее не выйдет, Эстелла решила стать музой: ведь имя Рембрандта неотделимо от Саскии, Густава Климта от Адели Блох-Бауэр, а Сальвадора Дали от Галы!

Но и тут Эстелла потерпела полную неудачу: по всей видимости, она не могла вдохновить кого бы то ни было на создание шедевров: ни мужчины, ни женщины не выдерживали рядом с ней дольше пары месяцев. А Эстелле хотелось денег, славы и признания! Когда же подвернулся австрийский барон Людвиг фон Лаутербах, старше ее на сорок пять лет, до чертиков богатый и до безумия увлеченный искусством, Эстелла сделала все, чтобы вскружить престарелому аристократу голову и сделаться его законной супругой.

Муж ее обожал, а она его ненавидела. При помощи его капиталов, солидных пожертвований и влиятельных друзей она превратилась в известную критикессу. После кончины барона (Эстелла много раз подумывала о том, что было бы хорошо отравить его, но старик умер сам от обширного инфаркта) молодая вдова стала работать над своим восхождением на Парнас. Зная всех и вся, щедро тратя деньги, она добилась того, чтобы ее начали бояться.

Когда великий князь Бертранский Виктор-Иоанн IV предложил Эстелле место заместителя директора музея изящных искусств, она моментально согласилась, зная, что не пройдет и пары лет, как она станет единовластной хозяйкой. Так и произошло.

Обретя все то, к чему стремилась, Эстелла ощутила себя опустошенной. Она забавлялась тем, что уничтожала репутации молодых художников, терроризировала подчиненных и блистала в высшем свете. Но рано или поздно (эта мысль не давала ей покоя!) она уступит пальму первенства. Допустить подобного Эстелла не могла. Софья ей безумно нравилась, долгое время являлась объектом ее эротических фантазий, однако директриса быстро поняла: юная княжна высмеет ее, если она посмеет раскрыть перед ней свои чувства. И пламенная любовь сменилась уродливой завистью. Эстелла знала, что великий князь желает организовать в Бертране новый музей и, не исключено, попросит возглавить его именно русскую красавицу. Да, Софья могла стать ее соперницей, а значит, ее требовалось уничтожить.

Похищение великокняжеских драгоценностей станет мировой новостью номер один. А полиция обнаружит ту, кто замыслил и осуществил дьявольскую операцию, – Софью Ноготкофф-Оболенскую. Что с ней произойдет в дальнейшем, Эстеллу не занимало. Конечно же, Софья станет твердить, что невиновна, но кто ей поверит?

Эстелла, подойдя к письменному столу, сняла трубку телефона и набрала номер, который был ей хорошо известен.

– Секретариат великокняжеского дворца, – раздался приятный мужской голос. – Добрый день, чем могу вам помочь?

– Это Эстелла фон Лаутербах, – заявила директриса. – Моего звонка ожидают!

– Ах, мадам, разумеется, я вас сейчас же соединю! – затараторил секретарь.

Эстелла давно привыкла к тому, что ее имя производит на людишек магическое воздействие. Однажды на одном из вернисажей маститый художник, которого Эстелла намеренно проигнорировала, не ответив на его приветствие, потерял сознание...

– Эстелла? – раздался между тем в трубке знакомый голос. – Ну как все прошло?

– Ваше высочество, – ответила директриса, – малышка согласилась. Еще бы, кто в здравом уме откажется от подобного предложения!