Инна Бачинская - Убийца манекенов Страница 3

– Может, материна подруга? – предположила баба Стеша.

– Как же, подруга, – фыркнула баба Поля. – От мужа гуляет! Димка парень холостой, чистый, видный из себя, чего не погулять!

– О-хо-хо, девки, в наше время не так было, мы себя блюли. Муж – хозяин, все вокруг него крутилось.

– Ну и чего хорошего? – возразила продвинутая баба Поля. – Он, паразит, пил и гулял, а ты с дитем сидела! И слава богу, что баба теперь самостоятельная стала. И не нужен он, ирод! И дитенка без него заводит, и деньги заробляет. И удовольствие получает, вот как эта, Димкина. А у меня, когда мужик лез, одна думка была – как бы не залететь. И никакого удовольствия. Даже вспомнить тошно.

– И то, – согласилась баба Стеша. – Может, оно и так.

И долго еще сидели они, вспоминая старую жизнь, сравнивая ее с новой. Пока не замерзли. Прощались, как будто расставались навсегда.

– Ой, девочки! – вдруг вспомнила баба Поля. – У меня ж стюдень на огне стоит! Выкипел, поди, весь!

Как молодая она помчалась вверх по лестнице. За ней разошлись и остальные.

Глава 2

Зачем убивать манекен?

Холодная зимняя ночь опустилась на город. Он искрился огнями в преддверии Нового года. На площади стояла громадная елка, сверкающая украшениями, серебряным и золотым дождиком, разноцветными гигантскими фонариками. Двухметровый Дед Мороз устрашающей наружности с красным носом и увесистым мешком за плечами строго смотрел на прохожих сквозь круглые очки. Рядом с ним стояла улыбающаяся Снегурочка в голубом наряде, усыпанном блестками. Вокруг елки прохаживался полицейский в тулупе.

К ночи поток зевак на площади иссяк. Стало подмораживать, и посыпался легкий невесомый снежок. Страж порядка топал валенками и по-извозчичьи охаживал себя по бокам руками в больших рукавицах. Часы на здании мэрии пробили двенадцать. Потом час. Город опустел.

В витринах магазинов стояли сверкающие искусственные елки, румяные деды-морозы, нарядные снегурочки и всякая звериная мелочь. Человек в черной куртке и вязаной шапочке, натянутой до бровей, остановился перед витриной бутика «Арлекино». Некоторое время он рассматривал сцену новогоднего бала: елку в глубине витрины и танцующих на ее фоне механических людей – мужчину в смокинге и даму с очень прямой спиной, в длинном бирюзового цвета платье. Две другие дамы в черном и белом вечерних туалетах, щедро увешанные блестящей бижутерией, застыли по бокам, глядя на танцующих. Одна из дам держала в руке фужер с шампанским. Отчетливо были видны пузырьки воздуха в золотистом пластике. Днем куклы оживали и медленно кружились под звуки вальса, покачивая головами. Сейчас игрушки были выключены. Неподвижные, почти в человеческий рост, фигуры застыли с поднятыми руками и неестественно повернутыми головами. Рты их улыбались, невидящие глаза смотрели в пространство.

Человек огляделся по сторонам. Улица была пустынна и тиха. Снег, посверкивая в свете неяркого уличного фонаря и скрадывая звуки ночного города, летел с белесых небес. Он уже покрыл тротуар, деревья, крыльцо магазина. Человек перевел взгляд на витрину. Протянул руку и потрогал стекло рукой в кожаной перчатке. Снова оглянулся и вытащил из-под куртки металлический ломик. Размахнулся и коротко и сильно ударил. Негромко зазвенело разбитое стекло. От круглого отверстия побежала паутина трещин. Человек размахнулся и ударил еще раз. Беззвучно посыпались в снег осколки. Он ударил еще и еще. Когда отверстие стало достачно большим, сунул руку по плечо внутрь и схватил за руку манекен в черном платье, стоявший справа. Опрокинув его, он попытался вытащить куклу через дыру в стекле. Острые края дыры разрезали рукав куртки и, видимо, поранили его. Он вскрикнул негромко, но продолжал тянуть добычу. Через несколько секунд ему удалось вырвать исцарапанный манекен в разорванном платье наружу. Он оглянулся и замер. Казалось, он прислушивается к едва слышным далеким городским шумам или раздумывает над чем-то. И вдруг он стремительно побежал к дереву на краю тротуара. Движения его были поспешны, но точны. Он опасался появления патрульной машины и хотел успеть до ее появления сделать то, что задумал. За ним по снегу тащился длинный блестящий шарф. Прислонив манекен к дереву, человек стал завязывать петлю на конце шарфа. При этом он бормотал что-то себе под нос и все время озирался. Покончив с петлей, он сунул в нее голову манекена и туго затянул. Другой конец шарфа перекинул через нижнюю ветку дерева и резко дернул, подтягивая манекен кверху. Закрепляя, несколько раз обмотал свободный конец шарфа вокруг ветки. Манекен висел, поворачиваясь вокруг собственной оси, до кошмара похожий на человека. Светились в полумраке обнаженные руки и плечи. Невидящие глаза смотрели в небо, красный рот расплылся в бесмыссленно-радостной улыбке. Снежинки белесой пеленой оседали на черном платье.

Человек протянул руку и дернул «молнию». Манекен закачался сильнее и как живой вывернулся из-под его руки. Он все дергал молнию, придерживая куклу другой рукой, но застежку заклинило. Раздался треск ткани. Человек застыл и прислушался – ему показалось, что он слышит шум мотора. Он отскочил, подобрал ломик и отбежал за угол. Остановился и оглянулся. Манекен покачивался на дереве как гигантская елочная игрушка, посверкивая блестками на платье. В конце улицы, слепя огнями, показался черный джип. Мужчина нырнул за угол и помчался. Пробежав до конца квартала, свернул за угол, потом еще раз и еще. Наконец остановился и прислонился к стене дома, выравнивая дыхание. Сунул руку под куртку, потрогал раненое плечо. Поморщился от боли. Внимательно рассмотрел кровь на ладони. Постоял еще немного, поправил под курткой ломик и, не торопясь, пошел к городской площади.

Черный джип резко затормозил около магазина. Из него высыпали люди частного охранного агентства «Сокол». Рослые секьюрити столпились у разбитой витрины. Старший присвистнул. От удара по стеклу сработала не только сигнализация. Включились механические куклы, и заиграла му-

зыка – сентиментальный медленный вальс. Жутковатая пара в вечерних нарядах кружилась в танце, правда не так слаженно, как прежде. Движения кукол стали дергаными и не попадали в такт мелодии. Легкий сквозняк шевелил платье женщины-манекена.

Четверо парней стояли перед разбитой витриной, глядя на танцующую пару и испытывая оторопь. Хотя они не боялись ни бога, ни черта и за свою жизнь прошли через многое и всякого навидались. «Твою мать!» – старший сплюнул сквозь зубы. Один из бойцов вдруг тронул его за плечо и указал на дерево на краю тротуара. Покачиваясь в свете неяркого фонаря, на дереве висел человек. Женщина в черном платье с блестками…

– Ничего там страшного не случилось. Какой-то псих разбил витрину магазина «Арлекино» на Пятницкой, шестнадцать, вытащил женский манекен и повесил на дереве.

Старший лейтенант Николай Астахов излагал события прошедшей ночи своему начальнику, подполковнику Леониду Максимовичу Кузнецову.

– Погоди, Николай, не торопись. Ты говоришь, некто…

– Я говорю «псих»!

– Допустим, – согласился Кузнецов. – Некто разбил витрину… Чем, кстати, он ее разбил?

– Скорее всего, ломом. Орудие найдено не было. Вероятно, преступник унес его с собой.

– Что взято?

– Ничего, кроме манекена. Да и он оставлен на месте преступления. Повешен на дереве.

– На чем повешен?

– На дереве, я говорю. А! На шарфе.

– Откуда взялся шарф?

– Хозяин сказал, что наряд на манекене не предусматривал шарфа. По всей вероятности, преступник принес его с собой. Этот псих зачем-то разбил витрину, вытащил манекен и повесил его. Ее то есть. Это была кукла-женщина. Если бы его застукали, он бы схлопотал лет пять за грабеж. Хотя на грабеж это не похоже. Он ничего не взял.

– А на что это похоже?

– А ни на что. Объект под охраной, патрульная машина приехала через девять минут. Его уже и след простыл. Только манекен качался на дереве. Следы, конечно, сразу затоптали. И снег шел. Я прибыл на место происшествия через двадцать пять минут. Там уже были хозяин магазина со своими людьми и ребята из патруля. Хозяин открыл магазин и отпаивал ребят водярой. Извините, водкой, так как они находились в состоянии стресса. Вид у повешенной был тот еще. И больше ничего не взято. То есть этот псих разбил витрину не для того, чтобы проникнуть в магазин. Со стороны витрины это просто невозможно, да и времени у него не хватило бы. Он разбил стекло, чтобы вытащить манекен и повесить его. Точка. Причем действовал преступник в спринтерском темпе. Похоже, спонтанно – увидел манекенов, они ему не понравились или, наоборот, понравились, он проломил окно и… так далее. Никто его не видел, он не торчал перед витриной, не прогуливался, не примеривался… Я имею в виду, не попался никому на глаза.

Я прикидывал, скольно нужно времени, чтобы проделать все это, – получается минут десять. А он уложился в семь-восемь. К моменту прибытия патрульной машины и духу его там уже не было. Похоже, он действовал под влиянием сильного чувства. Возможно, в состоянии аффекта. И сделал именно то, что собирался. Разбил, вытащил и повесил. Я бы и дела заводить не стал. Хозяин претензий не имеет, говорит, страховая компания заплатит за стекло. А манекен сто́ит сущие пустяки. Платье практически не пострадало, только слегка повреждено на плече, видимо, осколками стекла. Психа этого мы вряд ли поймаем, да и стоит ли? Почему именно эта кукла… – Коля развел руками, – неизвестно. Чем-то она ему не понравилась. Может, похожа на жену или на школьную училку, которая доставала его в детстве. Кстати, он был в черном платье. Она, вернее.