Виталий Гладкий - Золотая паутина Страница 3

– Давай… – кивнул капитан – для своего старого друга он иногда делал исключения. – Только возле окна.

– Ты что, заболел? – Геворг испытующим взглядом окинул его осунувшееся лицо.

– Среди лета? – Владимир потер виски. – С чего ты взял?

– Видок у тебя…

– Ладно, – Нестеренко энергично тряхнул головой. – Хватит трепаться. Работы невпроворот. Ты по делу?

– Чаем угостишь?

– Только чайник сам поставь. Заварка свежая, – он оживился: знал, если Геворг заговорил о чае, значит, пришел не с пустыми руками.

– И на том спасибо…

Вчера капитан со следователем до поздней ночи искали зацепочку в деле. Но начинать приходилось на голом месте.

Пока единственным, весьма слабым утешением служил троллейбусный билет. Примерная дата смерти погибшего совпадала с датой его приобретения. Но есть ли в этом какая-нибудь взаимосвязь? Даже предполагать было рискованно.

Оставалось уповать на ЭКО, где Арутюнян исследовал вещи потерпевшего. Так чем порадует Геворг?

– Ну будет тебе, Гарик… – с укоризной в голосе обратился Нестеренко к другу, который с наслаждением прихлебывал круто заваренный чай, – выкладывай.

– Вах, вах, какой быстрый. Слушаю и повинуюсь…

Арутюнян родился в Москве. Был стопроцентным столичным жителем. Но всегда с массой подробностей рассказывал об Армении. Послушать его, так он насквозь объездил южную республику. Геворг же, которого в МУРе переименовали в Гарика, был в Ереване, где жила его бабушка, всего два или три раза, да и то на школьных каникулах.

– Фоторобот мы сотворили, – Арутюнян положил на стол перед Нестеренко снимки. – Но гарантии я дать не могу.

– А когда такое было, чтобы ЭКО давал какие-либо гарантии?

– Не клевещи, Володя. Уж тебе грех на нас обиду держать. Вспомни дело братьев Крозик…

– Сдаюсь, – поднял с улыбкой вверх руки Нестеренко. – Беру свои слова обратно… И это все?

– Почему – все? – Криминалист вынул из папки, которую принес с собой, несколько машинописных листков.

– Вот заключение.

– Что-нибудь интересное есть?

– Да как тебе сказать… Мало. Судя по всему, "утопленник" был убит не на берегу водохранилища. И привезли его туда в багажнике машины. На пиджаке я обнаружил царапины, а на брюках масляные пятна. Масло импортное, довольно редкое. Применяется в основном для "Жигулей", реже – в системе смазки "Волги" ГАЗ-24.

– А то, что у него мог быть личный автомобиль, такое предположение тебе не пришло в голову?

– Обижаешь, Володя. Науку обижаешь. Жаль, что у тебя нет хотя бы "Запорожца".

– Мне – тоже. Только при чем здесь это?

– При том, что хотел бы я тогда посмотреть на твои руки и ботинки. За машиной нужно ухаживать. А это значит, что следов, пусть невидимых невооруженным взглядом, но вполне различимых нашей аппаратурой, останется предостаточно.

– Кто спорит.

– И правильно. Поэтому я могу утверждать, что убитый за руль не садился очень давно. А масляные пятна на брюках свежие. Кроме того, расположение и глубина царапин на пиджаке указывают на то, что убитого затолкали в багажник. Я проверял на манекене. Картина схожая. И похоже, что эту операцию убийца проделал в одиночку. Вдвоем уложить человека в багажник было бы легче. Преступнику пришлось поднатужиться – потерпевший был рослым, крепкого телосложения. Нападавший, сам понимаешь, отнюдь не из слабого десятка.

– Похоже, что так… Что еще у тебя?

– Тот, кого бросили в воду, курил сигареты "Опал". Сохранились крошки табака. На правой руки носил массивный перстень, золотой. Кстати, левша – мышцы левой руки развиты больше, чем правой. Занимался борьбой – сломаны ушные хрящи.

– Тем более странно, что убийца так легко с ним справился.

– Ничего странного. Застиг врасплох, ударил сзади. Притом весьма профессионально – под лопатку, точно в сердце. Возможно, они были знакомы – тогда тем более понятно.

– Хорошее знакомство, ничего не скажешь…

– Кстати, Володя, обрати внимание на пункт заключения, где сказано о веревке. Изготовлена из пеньки, притом первоклассно и вручную. Нестандартная. Я консультировался со специалистами, так они в один голос твердят, что подобный способ переплетения прядей видят впервые. Кроме того, пенька обработана каким-то составом, предохраняющим от гниения. И здесь загадка – антисептик, примененный для пропитки, растительного происхождения.

– Интересно… А зубчатое колесо?

– Пока не удалось понять, от какого оно механизма. Сложно. Но, думаю, день-два – и я на этот вопрос отвечу. И все же у меня есть для тебя и следователя нечто. По моему мнению, очень существенная деталь.

– Ну-ну…

– Брошь, которую я отыскал за подкладкой. Вещица, между прочим, для наших мест редкая. Во-первых, как я и предполагал, изготовлена из моржового клыка косторезами Уэлена. Это Чукотка. Но самое главное – небольшая экспериментальная партия таких брошей была отправлена в Магадан совсем недавно, с месяц назад.

– И больше никуда?

– Магаданские коллеги утверждают, что нет. И учти, броши с подобным рисунком – новинка.

– Магадан, Магадан… – Нестеренко сдвинул густые брови, что-то соображая. – А ведь маршрут троллейбуса, которым он ехал в день убийства, как раз проходит мимо аэровокзала… Билет приобретен в первой половине дня… Значит… Проверим! – и капитан снял телефонную трубку.

7

Черная "Волга" стремительно подминала под себя серо-коричневую ленту шоссе. Толстый, слегка обрюзгший человек с бычьей шеей, в модном дорогом костюме, брезгливо поджав губы, внимательно следил за дорогой, изредка поглядывая в зеркало.

За боковыми стеклами замелькали домики дачного поселка. Вскоре дорога уперлась в небольшой чистенький пруд, на берегу которого, за высоченным дощатым забором, виднелся двухэтажный особняк, крытый красной черепицей. Массивные ворота, окованные стальными полосами, бесшумно отворились, и автомобиль нырнул в прохладный полумрак увитой плющом аллеи.

– Вас ждут в гостиной, – к машине подошел коренастый парень в вельветовых брюках. Небрежно кивнув ему в ответ, толстяк прошел в дом.

– Здравствуйте…

– Здравствуй, Гиви. Садись… – Высокий сухощавый старик с густой седой шевелюрой сделал едва уловимый жест. – Ты, как всегда, опаздываешь…

– Простите, Павел Константинович… – толстяк умоляюще сложил пухлые ладони на груди;

– Или тебе мое слово – уже не закон?

Гость смутился и посмотрел на еще одного человека, находившегося в гостиной, тот, казалось, не прислушивался к разговору, с увлечением листая потрепанный иллюстрированный журнал.

– Ладно, баста! Займись делом. – Хозяин пристукнул ладонью по столу. – Захар тебя введет в курс.

Гиви, изобразив на своей круглой физиономии величайшую скорбь и покорность судьбе, молча принялся вытаскивать бумаги из атташе-кейса – он очень боялся, что стало известно о его последних аферах, не внесенных в тайный реестр "фирмы". А сумма "навара" от этих операций была внушительной. Самое неприятное во всем этом было то, что он использовал в обороте чужие деньги.

"Знает или нет?.. – мучительно раздумывал Гиви, готовясь к отчету. – Не может знать… Все было проделано чисто. Догадывается? Это еще не доказательство. Захар. Это его работа… Но чем, чем он так завел "деда"? Ладно, придет время – посчитаемся… Посмотрим, чем закончится твое чрезмерное усердие. Свинья…"

8

В просторной однокомнатной квартире царил хаос. На красивом пушистом ковре, который прикрывал неухоженный паркет, валялись в полном беспорядке книги, скомканное постельное белье. Дверки платьевого шкафа были распахнуты, часть одежды лежала на полу, остальное – брошено кое-как на полки. Два массивных обтянутых натуральной кожей кресла исполосованы ножом. Изрезана была и обивка дивана. Даже цветной телевизор искалечила чья-то грубая, безжалостная рука – он стоял на журнальном столике с оторванной задней стенкой и вывороченными внутренностями.

Нестеренко вместе с понятыми и управдомом, еще не старым, но сверх всякой меры полным мужчиной, которого мучила одышка, стояли в прихожей и наблюдали за Арутюняном. Эксперт уже закончил фотографировать интерьер и теперь кропотливо обрабатывал специальными препаратами дверные ручки, шкаф, кухонную посуду.

Это была квартира убитого и брошенного в пруд человека. В папке, лежавшей в сейфе капитана, прибавился еще один машинописный листок. Конечно же, это была несомненная удача, в которую совсем недавно Нестеренко боялся верить.

"Зиселевич Артур Борисович, 1958 года рождения, беспартийный, образование высшее, холост, уроженец г. Можайска. Не судим. Работает старшим инженером в СМУ-131. Проживает по адресу: г. Москва, ул. Беломорская, дом… квартира…"

"Проживал…" – подумал Нестеренко, вспомнив фотографию из личного дела: молодое лицо с правильными чертами, выразительные, умные глаза, полные губы, на которых застыла едва уловимая ироническая улыбка. Вспомнил и сцену у водоема, тело на берегу. Невольно вздрогнул – нет, невозможно привыкнуть к страшному облику смерти…