Ирина Градова - Соло на раскаленной сцене Страница 3

– Какая ты… высокая! – проговорил он, отстраняясь и изумленно оглядывая ее с головы до ног.

Она и правда была выше Стаса, особенно на каблуках.

Риту так потрясло присутствие Бессонова, что на некоторое время она забыла, что к ней в офис снова нагрянул продюсер Black’n’White. Три месяца от него не было ни слуху ни духу. Не сказать, что она рвалась продолжить общение. Если начистоту, опыт сотрудничества с Борисом не доставил ей удовольствия. Тогда, три месяца назад, он просил-умолял не предавать огласке историю с Метревели. Однако же не успел остыть стул, на котором Мирский сидел перед ней, как эта история появилась в газетах. У Риты практически не было сомнений, откуда «желтая» пресса узнала о случившемся. И да, конечно, она удивилась, когда снова раздался звонок Мирского с просьбой о встрече.

– О, так вы действительно знакомы? – Борис развел руками. – Когда Стас сказал, я не поверил, решил, что он бредит!

– Мы встречались, когда папа год работал в Царицынской опере, в Волгограде, – пояснила Рита. – Тогда, правда, театр назывался как-то иначе…

– Волгоградская оперная антреприза, – подсказал Стас.

– Точно.

Наконец она оторвалась от него и обвела взглядом всех присутствующих.

– А почему вас только трое? – Только сейчас она сообразила, что четвертого участника квартета, тенора Марка Саблина, нет среди гостей.

– Нас четверо, – пророкотал глубокий низкий голос. Рита помнила мощный баритон, принадлежавший Павлу Жукову, солисту Михайловского театра. Им не довелось общаться лично, но она видела Жукова не раз на канале «Культура». Это был высокий, представительный мужчина брутальной внешности, такой тип особенно действует на дам за сорок. Взгляд его теплых синих глаз, осененных длинными, почти девичьими ресницами, разил наповал.

– Нас четверо, – повторил Павел. – Вместе со Стасом.

– Со Стасом? – переспросила Рита. – Что я слышу, ты вышел на сцену, к публике?

– Как-то так, да, – смущенно пробормотал он.

– Как вам удалось? – повернулась она к Борису. – Вы применили пытки?

– У меня в роду были инквизиторы, – ухмыльнулся тот. – «Испанский башмак», дыба – короче, пришлось потрудиться! Но я же не мог позволить Стасу прозябать в Волгограде, черт подери! Считаете, я был не прав?

– Да нет, просто… Пожалуйста, присаживайтесь! – спохватилась Рита и кивнула на кресла. Да, кажется, она не привыкла пока чувствовать себя здесь хозяйкой. Не так давно она переехала в новое здание, где вдобавок к арендованным двумстам с лишним метрам на последнем этаже стала обладательницей еще великолепного вида на Неву.

Гости, вежливо дожидавшиеся приглашения, опустились в мягкие кресла. Теперь, когда они сидели все рядом, Рита вдруг подумала, что, наверное, нечасто в одном помещении собирается столько красивых мужчин – просто праздник для глаз! Только Стас предпочел остаться на ногах. Он подошел к окну и с детским восхищением уставился на невскую панораму.

– Я вас слушаю, Борис Моисеевич. – Рита с трудом оторвала взгляд от неподвижной фигуры Бессонова на фоне темнеющего неба. – По телефону вы выразились как-то неопределенно…

– Так не телефонный разговор, Марго! – перебил он. – Вы успешно разобрались с нашей предыдущей проблемой, поэтому я обращаюсь именно к вам.

Рита попыталась придать лицу выражение, демонстрирующее, что она осознает столь великое доверие со стороны клиента.

– Короче, Марго, кто-то нас преследует. И Борис боится, что это может быть опасно!

Эти слова произнес до сих пор хранивший молчание Андрей Вельяшев. Из трех баритонов из Black’n’White его голос нравился Рите больше всего – сильный, резонирующий, во время сольной партии целиком заполняющий зал.

– Преследует? – переспросила она. – А в чем это выражается?

– Сейчас объясню, – снова взял инициативу в свои руки Мирский. – Началось все с того, что кто-то взломал наш официальный сайт и выложил там фотографии и тексты эсэмэсок с личных телефонов ребят. Когда мы попытались удалить эту гадость, ничего не вышло. Дальше на наши номера стали поступать сообщения нецензурного характера. Вот, взгляните сами, – и Мирский протянул Рите свой смартфон.

– Ужас какой! – Она поморщилась, прочитав парочку посланий.

– Это еще цветочки, – вмешался в разговор Бесо Метревели. – Хуже всего, что на телефоны наших друзей и родственников тоже пошли такие эсэмэски, представляете? Пришлось всем объяснять, что мы не сумасшедшие и ничего подобного не имели в виду.

– И это происходит снова и снова, – поддакнул Андрей. – Иногда в течение дня поступает столько посланий, что телефон разряжается.

– Вы в полицию обращались? – спросила Рита. – В отдел киберпреступлений?

– Заявление мы написали, – пожал плечами Мирский, – только нам дали понять, что расследование займет лет сто, а результат, скорее всего, окажется нулевым.

– Ага, – добавил Жуков, – зато СМИ уже подхватили новость и звонят в эфире, что это мы, дескать, так пиаримся!

Да, публичным людям крайне трудно доказать, что такие вещи случаются помимо их воли. Хотя что греха таить: частенько утечки происходят не просто с их ведома, но и по их собственному желанию. С другой стороны, похабные эсэмэски – явно не тот вид пиара, который порадовал бы солистов Black’n’White.

– Кроме кибератак, что-нибудь еще происходит?

– Так, всякие мелочи, – поморщился Мирский.

– Мне уже в третий раз шины прокалывают, – пожаловался Бесо.

– Не думаю, что твой «Ниссан» – жертва того же злодея, что и наши гаджеты! – фыркнул Вельяшев.

– Согласна, – кивнула Рита. – У вас есть предположения насчет личности злодея?

– Это может быть кто угодно, – развел руками Жуков. – Вы хоть представляете, какой у каждого из нас круг общения?

Рита представляла, ведь она была дочерью и женой знаменитостей.

– Лично мне кажется, что это дело рук Саблина, – вставил Вельяшев.

– Брось, Марк бы не стал! – отмахнулся Бесо.

– А вы как думаете? – спросила Рита у Мирского.

Тот лишь молча пожал плечами.

– А как насчет тебя, Стас? – обратилась Рита к Бессонову, не участвовавшему в разговоре.

– Что? – Он обернулся на собственное имя, и Рита поняла, что Стас даже не слушал.

– В твое личное пространство вторгались? Телефон, сайт в Интернете…

– У меня нет сайта. А с телефоном вроде все в порядке.

Он вытащил из кармана небольшой аппарат и помахал им в воздухе. Ясно, не смартфон, значит, меньше проблем с киберхулиганами.

– Да он с нами без году неделя! – воскликнул Жуков. – Во всяком случае, как солист.

– Это так, – кивнул импресарио. – Вы нам поможете, Марго?

– Не буду обманывать: как вас и предупредили в полиции, шансов мало. Я не хакер, но могу попытаться.

– Вот и чудненько! – ударил ладонями по подлокотникам Мирский. – Где надо подписать?

– Мне кажется, ваш Мирский не слишком серьезно относится к происходящему, – с сомнением проговорила Рита, когда официант, принесший кофе, удалился. – А ты что об этом думаешь?

Они со Стасом сидели в ресторане, недалеко от гостиницы, где он остановился.

– Не знаю, – без всякого интереса пожал плечами Бессонов. – По-моему, кто-то просто балуется.

– Жестоко балуется, не находишь? Выкладывать на всеобщее обозрение чью-то личную жизнь, влезать в телефоны, писать близким людям от вашего имени – по-моему, кто-то должен быть на вас очень зол.

– У Павла проблемы с бывшей. Она доит его, как корову, не дает видеться с сыновьями и отслеживает каждый его шаг в Сети. Теперь у нее есть на него гора компромата, и она может заявить в органы опеки, что детям опасно находиться рядом с отцом. А Бесо счастливо женат, но с некоторых пор к нему в почтовый ящик начали скидывать фотографии каких-то девиц в чем мать родила – и что жена должна думать?

«Да уж, – подумала Рита, – в особенности после истории с Лушиными».

– У кого-то на вас зуб, – задумчиво пробормотала она. – И, сдается мне, Вельяшев может быть прав насчет Марка Саблина. Расскажешь, каким ветром тебя занесло к Мирскому? Начни с того времени, когда мы расстались, хорошо?

– Знаешь, рассказчик из меня никакой, – с сомнением покачал головой Стас. – Окончил музыкальное училище, вокальное отделение, поступил в консерваторию имени Серебрякова…

– Это туда, где твоя мама преподавала вокал? – уточнила Рита.

– Точно. Только я пошел на оркестровое дирижирование.

– А почему не на академическое пение или, на худой конец, на фортепианное – ты же здорово играешь!

– То, что мне дорога в консерваторию, было однозначно, но петь… Я всегда хотел писать музыку. В сущности, это единственное, что меня всегда интересовало. Родители мой выбор поддержали.

– Кстати, как они? – спросила Рита. Конечно, она хорошо помнила замечательных маму и папу Стасика, которые его обожали. – Как Ольга Петровна?

– Они умерли, – сухо ответил Стас, и Рита отпрянула от неожиданности и прикрыла рот рукой.