Ольга Баскова - Проклятое ожерелье Марии-Антуанетты Страница 3

– Дедушка! – Юля вошла в коридор. Здесь стояли несколько пар обуви, служившей Матвею Петровичу для разных целей: в одной он вскапывал огород, в другой наведывался в сельский магазин, в третьей шел к озеру ловить рыбу или за грибами.

– Дедушка! – повторила девушка чуть громче и удивилась. Что-то в доме было не так. Телевизор, верный друг дачника, не работал. Непривычная тишина (вовсе не та доброжелательная, к которой она привыкла, нарушаемая лишь скрипом половиц, порывами ветра, дребезжанием оконной рамы) заставила сердце биться сильнее, выжала холодный пот. Самойлова вошла в комнату и споткнулась об опрокинутый стул.

– Да что же… – она недоговорила, проглотив слова, запнувшись, будто подавившись ими. В комнате, любовно убираемой стариком, царил полный разгром. Ящички старого серванта кто-то выдвинул до предела, разбросал их содержимое, и скромное бельишко Матвея Петровича валялось на полу. Полка из-под книг, которые он любил перечитывать, лежала возле окна. А сами книги небрежно разбросали по ковру. Разинутой пастью зияла открытая тумбочка. Девушка бросилась в соседнюю комнату, служившую старику спальней. На панцирной кровати кто-то скомкал одеяла и простыни, вспорол подушку. Пух белым снегом кружился по комнате, непрошеным гостем залезая в нос. Дедушка лежал у кровати, неловко подогнув больную ногу. На его посиневшем лице застыло выражение скорби и боли. Дыхание с хрипом вырывалось из едва вздымающейся груди. Белая рубашка, надеваемая только в торжественных случаях, пропиталась кровью. Юля зажмурилась и громко закричала. Сергей пулей влетел в спальню старика.

– Что случилось?

Не переставая кричать, Юля указала на Матвея Петровича. Капитан подскочил к нему, чертыхнулся сквозь зубы и прижал пальцы к худой смуглой шее старика. На его лице сначала отразилась досада и недоумение, а потом Сергей щелкнул пальцами.

– Жив. Звони в «Скорую», а я своих ребят вызову. Эх, у кого рука поднялась… – Выругавшись в сердцах, он достал из кармана мобильный и быстро набрал номер.

– Андрюха? Бери-ка нашу бригаду и скорее дуй в дачный кооператив «Бриз». Дед моей невесты, Матвей Петрович Самойлов… Короче, тяжело ранен. Нет, не огнестрел, пока сам не разберусь, что с ним делали. – Он бросил взгляд на пропитанный кровью ковер. – Думаю, большая потеря крови. Да, Юля вызывает «Скорую». Что? Похоже на ограбление, вероятно, действовали какие-то отморозки. Все разворотили. Что искали – не пойму. Старик проживает здесь давно, и всем было известно, что красть у него нечего. В общем, бегом.

Отправив аппарат в карман, Сергей подошел к дрожащей от страха невесте, лицо которой почти сливалось с белой штукатуренной стенкой, и крепко обнял ее.

– Юленька, тебе нужно крепиться. Он сильный, думаю, справится. – Мужчина глотнул, отметив про себя, что это очень неудачное утешение прозвучало неуверенно. Не вовремя навернулось на язык вводное слово «думаю».

– На это вся надежда, – буркнула девушка. – Боже, ну почему, почему? Какая кара преследует нашу семью? Кому мы что сделали? – Она нервно поднялась и выглянула в окно, задернутое старым тюлем. – Сначала мама, потом отец… И вот теперь дед. Господи, – она торопливо перекрестилась, ища глазами образок и не находя, – сохрани ему жизнь! – Потом, всплеснув руками, добавила: – Он умирает… Может быть, мы можем чем-то помочь?

– Мы не знаем, что с ним. – Сергей снова прижал ее к себе. – Судя по всему, кто-то пытал его, вон крови сколько. И ты ничем не поможешь. Только врачи…

Как бы в подтверждение его слов раздался вой сирены «Скорой», и белая с красным машина притормозила у калитки. Юля бросилась встречать врачей – высокого мужчину лет сорока и полную черноволосую и черноглазую женщину с суровыми чертами лица. Через минуту они уже были в доме.

– Где? – отрывисто поинтересовался врач и, едва дождавшись ответа, вбежал в спальню и склонился над Матвеем Петровичем.

– Григория зови, – распорядился он. – И срочно переливание.

Женщина оказалась на удивление проворной. Она сбегала за водителем, и дедушку положили на носилки и понесли к машине. Юля бежала рядом, поправляя простыню, которой она накрыла старика.

– Я с вами, можно? – Девушка умоляюще посмотрела на доктора, и тот кивнул:

– Давайте, только быстро. Залезайте.

Сергей едва успел обнять любимую:

– Позвони мне, как только сможешь.

– Да, обязательно. – Поддерживаемая женихом, Самойлова влезла в салон. Полная женщина уже готовила капельницу.

– Группу крови деда знаете? – спросил врач отрывисто. Юля закивала так быстро, что, казалось, голова оторвется от тонкой длинной шеи.

– Третья положительная, как у меня. Если что, я могу…

Мужчина испытующе посмотрел на нее:

– Пригодится. Гриша, гони.

Автомобиль рванул, провожаемый любопытными взглядами соседей. Сергей вздохнул и вернулся в комнату, ожидая своих товарищей.

Глава 2

Граф Алессандро Калиостро расхаживал по богато обставленному залу, довольно потирая подбородок. Он находился в Париже не один месяц и пока не собирался покидать гостеприимную Францию. Легковерных дураков в его жизни всегда хватало, и среди французов их нашлось более чем достаточно. Его затасканная байка о том, что он родился во время сотворения мира и спасся от Всемирного потопа на Ноевом ковчеге, шла на ура. На деле выходило, что ему более полутора тысяч лет, даже две без двухсот, но это никого не смущало. Знатные дамы и кавалеры вовсю раскупали его бальзам, веря, что им тоже удастся сохранить молодость. Ах, молодость, молодость! На что только не пойдет человек, чтобы ее продлить! Калиостро подошел к столу, накрытому парчовой с золотой вышивкой скатертью, и взял в руки флакон с позолоченной крышкой. Внутри поблескивала зеленоватая жидкость – его знаменитый бальзам. Сколько ему удалось его продать? Тонну? Граф поставил флакон на место, подошел к маленькому шкафу из орехового дерева и открыл верхнюю створку. На полке красовалось с десяток таких флаконов.

«Маловато, – решил Калиостро. – Завтра у меня спиритический сеанс. После него наверняка найдутся желающие приобрести чудодейственное зелье. Нужно сегодня же постараться изготовить хотя бы парочку флаконов». Приняв решение, мужчина пригладил напудренный парик и улыбнулся. Он вспомнил, как дотошный престарелый маркиз де Совиньи, у которого отсутствовала половина зубов и волос, с желтым, как старый пергамент, лицом, испещренным морщинами, допытывался, сколько времени нужно принимать это зелье, чтобы помолодеть хотя бы на десяток лет. Калиостро наобум брякнул, что не менее пятидесяти. Совиньи помрачнел и заявил, что тогда ему нет никакого смысла платить такие деньги за лекарство, которое, по сути, ему не пригодится: дескать, он вряд ли проживет еще полвека. Граф с тщательно отрепетированной приятнейшей улыбкой заверил старика: снадобье продлевает не только молодость, но и жизнь. А значит, у достопочтенного маркиза нет никакого повода волноваться. Разумеется, он проживет пятьдесят лет и в один прекрасный день заметит, что к нему возвращается молодость. Это решило дело. Недоверчивый Совиньи приобрел два флакона.

Калиостро мысленно посмеялся над ним, как и над всеми остальными покупателями. Шафран, настойка алоэ, розовая вода, входившие в эликсир, никак не причинят вреда, но и не принесут никакой пользы. Да, на доверчивости людей определенно можно сделать и деньги, и имя.

Граф подошел к зеркалу и довольным взглядом окинул себя с головы до ног. В зеркале отразился представительный мужчина средних лет с прекрасным цветом лица, в меру полноватый, с умными серыми глазами и пронзительным взглядом. «Порой я и сам начинаю верить, что мне более тысячи лет», – усмехнулся Алессандро и позвонил в колокольчик. Верный слуга Гильом, юркий, проворный мужичок, напоминавший доброго гнома с мышиным личиком, тотчас возник перед господином:

– Что прикажете, сударь? Для завтрашнего спиритического сеанса все готово.

– Не все, мой дорогой Гильом, – возразил граф. – Я хочу поручить тебе одно очень важное задание. Только ты с твоим умом и деликатностью способен его выполнить.

Слуга склонился так низко, что с парика посыпалась пудра.

– Я к вашим услугам, синьор.

– Тебе во что бы то ни стало нужно разыскать одну женщину и пригласить ее на сеанс, – сказал хозяин. – Я слышал, сейчас она в Париже, и мне необходимо видеть ее у себя.

– Если эта женщина богата и знатна, мне ничего не стоит выполнить ваше поручение. – Гильом по-прежнему стоял в угодливой позе.

– На данный момент она скорее бедна, чем богата, – отозвался Алессандро. – Она носит графский титул, как и я. Он достался ей от мужа. Но в обществе ее не принимают.

Слуга вытаращил глаза: