Екатерина Черкасова - Бедная богатая девочка Страница 3

в своей квартире на Юго-Западе. Утром позвонила Светлана, разбудила ее, сказала, что отец погиб. Ключи от дома не теряла, знала, что у отца есть пистолет и где он его хранит.

Сима захлопнула папку, посмотрела на часы. Время в очереди тянулось бесконечно.

* * *

Светлана Артемова оказалась миловидной спокойной

женщиной, вовсе непохожей на роковую красотку или фотомодель

с ногами от горла, на которых так любят жениться "новые русские".

Невысокая шатенка с вьющимися волосами, перехваченными крупной заколкой, с очень светлой кожей и неожиданно синими глазами, она сразу произвела на Симу благоприятное впечатление. Светлана села на привинченный к полу стул, пассивно сложила руки на коленях. Во всех ее жестах сквозила какая-то патологическая покорность.

- Меня зовут Серафима, я помощник вашего адвоката Кострова.

Артемова подняла на Симу ярко-синие глаза, обведенные болезненными кругами, и мягко улыбнулась.

- Я пока очень мало знаю о вашем деле, но, может быть,

вы сами мне расскажете все, что считаете важным,

продолжила Сима. - Важно все: ваши отношения с мужем,

с родственниками, с его дочерью. Я ведь ничего о вас не знаю.

- Боюсь, Серафима, - произнесла Светлана низким грудным голосом, - что вы ограничены во времени, чтобы выслушивать все это.

- Ничего, я не тороплюсь.

Светлана на мгновение задумалась, затем начала:

- Я родилась в маленьком городке в трех часах езды от Москвы.

И хотя это не слишком далеко, но знали бы вы, как отличалась наша жизнь от московской! На зимние каникулы мы всем классом ездили в столицу, и она казалась нам бесконечно огромным, невыразимо прекрасным городом. Мои родители хотя и не богаты, но в городе люди уважаемые: мать - медсестра в районной больнице, причем операционная сестра, а это многого стоит, отец главный инженер местного механического завода. Я очень рано вышла замуж, сразу же после окончания школы. Конечно, родители были против. Но вы же знаете, как бывают упрямы дети. Собственно, из-за этого я и не поступила

в институт, а осталась дома и окончила местное медучилище. А мама

очень хотела, чтобы я стала врачом. Но не сложилось. Потом я развелась, детей у нас не было. Я чувствовала, что жизнь превращается в череду совершенно одинаковых дней, я даже поставила на себе крест, мне казалось, что уже ничего никогда не изменится. А потом прочитала объявление в газете, что требуются медсестры в фирму, которая осуществляет уход за больными на дому. Я позвонила, и меня приняли. Зарплата, конечно, была небольшая, но я могла позволить себе снимать комнату

в коммуналке, немного приодеться.

Три года назад меня направили ухаживать за отцом Владимира Сергеевича, Сергеем Николаевичем. После инсульта он был парализован, проживал с дочерью, сестрой моего мужа. Это был очень милый, интеллигентный человек, тяжело больной, у него был диабет, стенокардия, и это еще до инсульта. Конечно, Вере, его дочери, было тяжело - она ведь работала.

Каждое утро я приходила к Сергею Николаевичу, речь у него

постепенно восстанавливалась, мы много разговаривали, он рассказывал мне о сыне, очень гордился им. Наверное, я полюбила Владимира еще до того, как впервые увидела его, только по рассказам отца.

С Владимиром я познакомилась только через полгода. Вера

уезжала в командировку и попросила меня пожить в их квартире. Я согласилась. В один из дней Владимир приехал навестить отца.

Он оказался точно таким, каким я его себе представляла:

высокий, статный седой красавец, уверенный в себе, с бездной обаяния.

Потом он стал появляться, явно стремясь застать меня, подвозил домой, дарил цветы, несколько раз приглашал поужинать. Но все развивалось очень медленно, я думаю, вы понимаете, о чем я говорю. Совершенно неожиданно он сделал мне предложение. Конечно, я согласилась. Он все рассказал мне о своей покойной жене, о нелепой случайности, из-за которой она погибла, о своем одиночестве, о проблемах с дочерью, с которой стало все труднее находить общий язык. Но мне казалось, что я справлюсь с любыми трудностями.

Кошмар начался, когда Владимир привез меня домой и объявил дочери, что собирается жениться...

* * *

Сима ловко вышла из заноса и через несколько метров припарковалась у входа в родное агентство. Она только что включила свой мобильный, и он звонил не переставая. Судя по определителю номера, это Володька рвал и метал. Поэтому Сима, выйдя из машины и заперев ее, еще некоторое время стояла у входа. Она пыталась придумать, как сказать Снегиреву, что она не просто не выполнила задание, но еще к тому же переключилась на другое дело без его, шефа, санкции.

Поэтому она преувеличенно бодро ворвалась в кабинет и плюхнулась в кресло напротив Володи. Он сделал возмущенные круглые глаза и уже открыл рот, чтобы вылить на Симу потоки начальственного гнева. Но она опередила его:

- Ой, Володечка, знаю, знаю, ты искал меня, но, честное слово, я даже не поняла, что телефон отключен! Ты не представляешь, пока я осуществляла наблюдение, сук надломился, я свалилась с дерева, порвала новую курточку, ушиблась, получила по голове фотоаппаратом, а к тому же еще телефон отключился. Наверное, при падении нажалась кнопочка... - уже жалобно закончила Сима.

- Так. А почему ты приходишь к обеду? - Снегирев продолжал изображать из себя грозного начальника.

- Ах, Володя! - Сима так старалась, что кто-нибудь другой,

не Снегирев, уже зарыдал бы от жалости к ней. - Говорю же тебе,

я упала, ушиблась. - Она встала и, демонстративно прихрамывая,

прошлась по кабинету. - Ушиблась, а еще испугалась, меня чуть

не съела собака и чуть не застрелил охранник. Пришла я домой, а мать

и говорит: "Ах, доченька, да на тебя смотреть больно, даже

сердце болит, на-ка выпей таблетку снотворного". Ну я и выпила,

проспала почти до обеда, а телефон так и остался отключенным,

только что обнаружила.

- Ты, Симка, не крути, скажи прямо! - разозлился

Снегирев. - А то я тебя не знаю! Ах, больно, ах, жалко, ах, таблеточка, ах, проспала!

Сима и сама поняла, что переиграла, и уже другим тоном сказала:

- Володь, ты меня прости, но я вчера вечером ввязалась в другое дело и все утро им занималась.

Круглое славянское лицо Снегирева побагровело, и он даже задохнулся от негодования.

- Ну погоди, послушай. Ты помнишь Сергея Кострова, адвоката? Так вот, он нашел меня вчера вечером. Кстати, я тебе сказала правду: и с дерева я падала, и ротвейлер меня почти сожрал, и охранник почти застрелил. Я успела сделать несколько снимков: объятия у камина, прости, ветка сломалась раньше, чем парочка отправилась в койку. Но, может, этого достаточно? Сима вынула из кармана пленку и бросила на стол.

Володя смахнул пленку в ящик стола и продолжал требовательно смотреть на нее.

- В общем, он просит, чтобы я поискала кое-какую информацию для его клиентки, которую обвиняют в убийстве мужа. Конечно, договор мы оформим официально, через агентство. Ты не против, а?

- А что за клиентка?

- Светлана Артемова, жена, то есть вдова президента

финансовой компании Владимира Артемова.

- Артемова, Артемова... - Снегирев сначала нахмурился, а потом взял со стола "Московский комсомолец" и с ехидной усмешкой бросил его Симе.

Она развернула газету и наткнулась на отвратительный заголовок: "Порнуха

в стиле "новых русских". Быстро пробежала глазами текст: "Известный бизнесмен уличил свою жену в неверности, предъявив ей снимки определенного содержания, не оставлявшие сомнений. В ответ ветреная красотка его застрелила. Дама доставлена в следственный изолятор, ведется следствие".

- Ну, и какие же свидетельства ее невиновности ты собираешься

найти? - неповторимо мерзким тоном спросил Володька.

Сима промолчала, схватила телефонную трубку, лихорадочно набрала номер Кострова.

- Сергей? Что ж ты из меня дурочку делаешь?! Ах, не

понимаешь? А что за неверная жена? Домыслы журналистов? А порнофотографии на столе покойника тоже домыслы журналистов? Ну, ну... Сима повесила трубку и тяжело вздохнула.

- Ну ладно, мать, не расстраивайся, - пожалел

ее Володька. На его круглом, курносом, малоинтеллектуальном

лице было написано искреннее сочувствие. - Ты что так переживаешь? Влюбилась в него, что ли? - попал он в точку.

Сима только пожала плечами и вздохнула.

- Ну давай поедем к нам, попьем кофейку с коньячком,

Инка будет рада.

- Мне сначала нужно разобраться с Сергеем.

- Да плюнь, подождет он до завтра, поехали, а?

Сима поколебалась, затем демонстративно отключила мобильник и уже бодрее сказала:

- Только уговор, купишь мне "Вацлавский" торт.

* * *

Инка и вправду обрадовалась. Старые подруги, бывшие одноклассницы,

которых жизнь развела, одну на баррикады валютной проституции, другую

на баррикады борьбы с преступностью, они неожиданно и дружно