Дубинина Александровна - Дело Корвинуса. Открытые врата. Страница 3

Мы познакомились при довольно щекотливых обстоятельствах. Ко мне в руки попала вещь, весьма его интересовавшая, а я же по молодости лет счет возможным диктовать коллекционеру условия, и пока мы пытались найти компромисс, некая третья сторона, не будем называть ее по имени, похитила предмет нашего спора вместе со мной. История вышла неприятная и болезненная в первую очередь для меня, потому как, отучившись в университете, я и не предполагал, что весь мой ум и обаяние ничто по сравнению с грубой силой. К счастью, Мартинес не оказался мелочен и злопамятен и выручил меня из передряги, за что был вознагражден, естественно, той самой вещью, о которой мечтал. С тех пор мы поддерживаем с мастером связь, помогая друг другу в меру своих возможностей, и в деле мисс Адамс мне был необходим совет именно такого человека.

— Берт! Сколько лет, сколько зим! — мастер Мартинес не гнушался сам встретить дорогого гостя, коим я и являлся. С виду гостеприимному хозяину можно было дать не более сорока лет, хотя на самом деле возраст его перевалил через полвека. Невысокий, полноватый, с добродушным пухлощеким лицом и пышными седыми усами, он походил на доброго дядюшку, и сходство это усиливалось суетливыми шумными манерами. Без преувеличения скажу, что в искусстве притворства Михаэль Мартинес не знал себе равных.

Наконец, мы устроились за низким круглым столиком, пропустили по стаканчику чудесного и, безусловно, невероятно дорогого вина и только после этого я изложил старому другу свою проблему. И состояла она не только в том, где искать похищенную книгу, но и разумно ли искать зерно истины в рассказе моей очаровательной нанимательницы. Да, при всем моем скепсисе я не счел нудным утаивать от мастера информацию, какой бы глупой и, на первый взгляд, бессмысленной она ни была.

Опытный плут и хитрец, Мартинес легко распознавал даже самую умелую ложь, будто у него на такие вещи нюх не хуже собачьего.

— Я бы посоветовал тебе оставить это дело, — после продолжительных раздумий, выдал он. — Но ты не был бы собой, если бы меня послушал. Так что скажу тебе, будь предельно, слышишь, — он погрозил мне пухлым пальцем, — предельно осторожным. Вчера тебя напугали, а сегодня могут убить. Твоего самодовольства не хватит, чтобы справиться с ревущим паромобилем или стилетом в темном переулке.

Чтобы успокоить внезапно участившийся пульс, я перевел взгляд на напольные часы эпохи Пяти Войн. Прекрасная работа старых умельцев-часовщиков — ходят до сих пор. Я поморщился. Ходят слишком громко. Я бы не стал так издеваться над раритетом…

— Берт?

Я вздрогнул:

— Мастер?

Мартинес устало откинулся на спинку своего позолоченного кресла:

— Я должен был догадаться, что мой новый экспонат тебя очарует.

На какое-то мгновение я даже забыл, зачем пришел, так меня притягивали мерно тикающие бесконечно прекрасные часы, однако стоило вернуться к прежней теме, пока не вышло время, отпущенное для визита:

— Я отдаю себе отчет в том, что подвергаюсь риску, — со всей серьезностью заверил я. — Я составил список, где перечислил фамилии тех, кто мог быть замешан в краже. Посмотрите и скажите, что думаете по этому поводу.

Мартинес внимательно изучил список и вернул мне:

— Никто. Никто из этих господ не стал бы красть книгу Адамсов.

— Почему же? — мне казалось, что я припомнил всех коллекционеров, специализирующихся на предметах искусства, редких книгах и рукописях, и кроме этого, добавил имена тех, кто мог такой заказ выполнить.

— Все они знают книге истинную цену и не стали бы с ней связываться. Мальчик мой, боюсь, что мисс Адамс тебя не обманула, каждое ее слово — истинная правда.

Я шел сюда, чтобы узнать правду, а, уходя, сделал для себя неожиданный вывод — иногда заблуждение бывает гораздо полезнее правды, например, для моего рассудка. Честно сказать, у меня был шанс повернуть назад, отменить встречу с мисс Адамс, назвав ее сумасшедшей, и посвятить внезапно появившееся свободное время изучению новых книг, привезенных в Национальную библиотеку на прошлой неделе. Я бы не осудил себя за подобное решение, а осуждение других людей никоим образом меня не задевало.

До Флит-сквер было рукой подать.

Я махнул рукой и запрыгнул в остановившийся по моему знаку кеб.

Мисс Адамс уже сидела за столиком. Неловко было заставлять девушку ждать, однако, сверившись с часами на увешанной декоративными тарелками стене, я с некоторым самодовольством поздравил себя — пунктуальность снова не подвела меня.

— Добрый день, мисс, — я склонил голову в знак почтения и жестом позвал официанта. — вы уже сделали заказ?

Девушка устало покачала головой. По пустой чашке из-под кофе я догадался, что она пришла задолго до назначенного времени. Боялась опоздать?

— Мистер Корвинус, — ее голос звучал несколько глухо и оттого вызывал смутное беспокойство, — я понимаю, как прозвучали мои слова тогда, в хранилище.

Я поспешил прервать девушку:

— Нет нужды извиняться. Я побеседовал с… с одним человеком, и он убедил меня отнестись к вашим словам более терпимо.

Дженнифер впервые посмотрела прямо на меня. Ее глаза влажно блестели и казались просто невероятно огромными на маленьком бледном личике:

— Тогда я должна рассказать вам абсолютно все! Скоро случиться нечто ужасное, и если книга не будет найдена, все вокруг поглотит хаос.

Официант принес мой заказ, однако я не притронулся к еде.

— Все настолько серьезно?

Мисс Адамс кивнула.

— Думаю, не стоит обсуждать подробности здесь. Если бы вы согласились, то…

— Оставим приличия на потом, — неожиданно резко прервала меня Дженнифер. — Мы можем поехать к вам. Вы это имели в виду?

Не переставая удивляться твёрдому характеру этой странной юной леди, я оставил на столике деньги, гораздо больше, чем стоил заказ, и мы покинули кафе. К несчастью, начался дождь, и на Олд-стрит мы добрались изрядно промокшими. Разговор пришлось отложить до тех пор, пока моя горничная не принесла полотенце для мисс Адамс и не согрела для нас вино с пряностями.

— Это невероятно!

Дженнифер наконец разглядела обстановку моего кабинета. Кругом были часы. Стены, полки, полы — часы были везде. Напольные, настенные, круглые, квадратные, всех форм и размеров, но их объединяло одно.

— Но они… они же не ходят?

Тишину нарушила только наши голоса.

— Не ходят. Я их не завожу.

Дженнифер не унималась:

— Но часы же должны показывать время!

Хоть я и привык к подобным, если можно так выразиться, претензиям, они по-прежнему выводили меня из себя.

— Разве время пойдет иначе, если все часы мира перестанут ходить? Время, мисс, не зависит от тиканья и бега стрелок. Ничего не изменится, зато станет немного тише.

Похоже, резкая отповедь смутила гостью. Мисс Адамс перестала разглядывать мою коллекцию и опустилась в кресло, тщательно расправив складки влажного платья.

— Вижу, у вас на все есть свое мнение, — с ноткой недовольства произнесла она. Я вопросительно выгнул бровь:

— Разве это плохо?

— Нет, отчего же. Мне будет очень интересно узнать ваше мнение после того, что я вам скажу.

Я молча ждал продолжения. Дженнифер чуть подалась вперед и четко, почти по слогам, сказала:

— Вы поможете мне спасти мир.

— Простите? — я придвинулся ближе, ловя каждое слово, каждый неровный вздох девушки. — Мне кажется, вы сказали…

— Я сказала ровно то, что вы услышали, — Дженни порывисто встала, прошлась по комнате, явно собираясь с мыслями. Мне бы, кстати, это тоже не помешало, иначе головная боль станет меньшим, на что я смогу рассчитывать по окончании сей странной исповеди.

— Прошу вас, мисс, не будем ходить вокруг да около. Мы с вами оба — занятые люди.

Дженни резко обернулась:

— Ах вот как. Значит, ближе к делу? — она снова вернулась в кресло и чинно сложила руки на коленях. — Тогда я повторю. Вы нужны мне для того, чтобы спасти мир. Ни больше, ни меньше.

Я не могу винить вас в том, что ваше представление о мире, как о некой незыблемой и, главное, единичной материи, в корне ошибочно. Нет, тем более что вы не одиноки в своем заблуждении. Миров вокруг нас великое множество, и отнюдь не все они дружелюбны к людям. Если быть точной, согласно нашим записям, все до единого разрывы в ткани реальности приводили к катастрофам, смертям, к великому множеству смертей. Наша семья с древнейших времен отслеживала подобные разрывы и с помощью тайных знаний, передающихся из поколения в поколение, закрывали их. Вы можете не верить мне, можете выгнать и назвать сумасшедшей. Это не имеет сейчас никакого значения. Мистер Корвинус, я чувствую дыхание иного мира. Книга пропала, и без нее мы беззащитны перед будущей угрозой. Врата могут открыться где угодно, но и это еще не самое страшное.