Джон Гришэм - Трибуны Страница 3

— Тем вечером ты ненавидел Рейка?

— Нет, я любил его.

— Это каждый день менялось.

— Для большинства из нас.

— Тебе и теперь больно?

— Нет, больше нет. Когда женился, мы взяли сезонный абонемент, потом вступили в клуб болельщиков. В общем, вели себя как все. С годами я стал обычным болельщиком и бросил корчить героя.

— Ходишь на каждую игру?

Пол показал на сектор слева внизу:

— Банк выкупил эти места.

— Для одной твоей семьи?

— Мона очень плодовита.

— Похоже на то. А как она выглядит?

— Выглядит беременной.

— Собственно, я имел в виду формы…

— Хочешь знать, не расплылась ли она?

— Ну да.

— Нет. Мона ест только латук. Упражняется по два часа в день. Выглядит она отлично и хотела пригласить тебя на обед.

— На латук?

— На что пожелаешь. Можно ей звонить?

— Нет, лучше попозже.

Наступило долгое молчание. К воротам подъехала еще одна машина, пикап. Водитель, человек плотного сложения с густой бородой в потертых джинсах и шапочке из джинсовой ткани, передвигался с явным трудом. Обогнув конечную зону, он прошел по краю беговой дорожки. Ступив на трибуну, человек заметил Нили и Пола, сидевших выше и наблюдавших за каждым его шагом. Кивнув, он поднялся на несколько рядов, сел и замер, уставившись взглядом в поле, неподвижный и бесконечно одинокий. Не сразу вспомнив имя, подходящее внешности, Пол наконец произнес:

— Коротышка Орли. Конец семидесятых.

— Помню его. Самый медленный лайнбэкер в истории, — вспомнил Нили.

— И самый приземистый, пожалуй, на всю конференцию.[1] Отыграл всего год, а лотом бросил, чтобы остаток жизни валить лес.

— Ведь Рейк любил лесорубов, так?

— А мы — нет? Четверо лесорубов в защите — и призовое место на чемпионате конференции обеспечено.

Рядом с первым пикапом остановился второй, и к трибунам направился еще один дюжий джентльмен в джинсовой одежде и шапке. Поздоровавшись с Коротышкой Орли, он сел рядом. Их встреча явно не была запланированной.

— Что-то я его не помню, — разочарованно сказал Пол, не сумевший опознать новоприбывшего.

За три с половиной десятилетия Рейк тренировал сотни мальчишек из Мессины и окрестностей, большинство из которых навсегда уезжали отсюда. Но игравшие у Рейка хорошо знали друг друга. Они состояли в очень небольшом братстве, куда не принимали новых членов.

— Тебе нужно чаще сюда приезжать, — сказал Пол, когда пришла пора нарушить молчание.

— Почему?

— Потому что они рады тебя видеть.

— Может, я не хочу их видеть.

— Почему?

— Не знаю.

— Боишься, вспомнят, как ты не сумел обыграть «Хейсман»?

— Нет, не боюсь.

— Они хорошо это помнят, но ты — часть истории. Да, прошло много лет, и все равно для них ты по-прежнему всеамериканская знаменитость. Загляни в кафе «Ренфроуз» — над кассой у Мэгги и сейчас висит твой огромный портрет. По вторникам я хожу туда завтракать, и всякий раз двое каких-нибудь пережитков прошлого начинают выяснять, кто был лучшим квотербеком Мессины — Нили Крэншоу или Уэлли Уэбб. Уэбб пробивался четыре года, выиграл сорок шесть встреч подряд, никогда не проигрывал — и так далее, и так далее… Но Крэншоу приходилось играть против чернокожих, и те встречи были скоростными и более жесткими. Да, Уэбб оказался мелковат для большого спорта, а Крэншоу подписал контракт с «Теком». Они могут спорить до бесконечности. Нили, тебя все еще любят.

— Спасибо, я смогу через это перешагнуть.

— Да ладно…

— Это из прошлой жизни.

— Хорошо, проехали. Получай удовольствие от воспоминаний.

— Не могу. Там Рейк.

— Тогда почему вернулся?

— Не знаю.

Откуда-то из недр отличного костюма банкира донесся зуммер вызова. Нашарив телефон, Пол сказал:

— Карри.

Пауза.

— Я на поле, с Крэншоу.

Пауза.

— Ну да, он здесь. Честное слово. Хорошо.

Сложив, Пол сунул трубку в карман.

— Звонил Силос, — сказал он. — Я ведь ему говорил, что ты можешь приехать.

Нили с улыбкой покрутил головой, вспомнив Силоса Муни.

— Мы не виделись с тех пор, как окончили школу.

— Если помнишь, он не оканчивал школу.

— Ах да… Я забыл.

— Была одна такая маленькая проблема с полицией. Список 4 «О веществах, не подлежащих свободному обращению». Отец выставил его из дому за месяц до выпускного.

— Теперь вспомнил.

— Несколько недель Силос пожил у Рейка, а потом подался в армию.

— Чем он занимается теперь?

— Ну, скажем так: теперь он точнехонько на середине весьма красочной карьеры. Из армии уволился с оглушительным треском, несколько лет проболтался в море на буровых, потом устал работать, вернулся в Мессину и торговал наркотиками до тех пор, пока не нарвался на выстрел.

— Предположу, что пуля ушла мимо.

— Всего на дюйм, но Силос решил исправиться. Одолжил у меня пять тысяч долларов на покупку обувного магазина старика Франклина и решил, что стал предпринимателем. Сбросил цены на обувь, одновременно удвоил жалованье персоналу и через год обанкротился. Потом продавал места на кладбище, подержанные машины, трейлеры. Какое-то время я ничего о нем не слышал, но однажды Силос явился в банк и вернул деньги, которые задолжал, причем наличными. Сказал, что наконец поймал удачу за хвост.

— В Мессине?

— Ага. Как-то, неизвестно как, он умудрился кинуть старика Джослина, владевшего свалкой металлолома на восточной окраине города, занял его место, привел в порядок склад и устроил в той половине, что выходила на улицу, вполне легальный кузовной бизнес. Живые деньги. Во второй половине склада разместил авторазборку, специализирующуюся в основном на ворованных пикапах. Реально живые деньги.

— Он наверняка не сказал тебе про разборку.

— Нет, даже не намекнул. Но я занимаюсь его банковским счетом — и здесь не бывает секретов. Силос вел дела с бандой автомобильных воров из Каролины, подгонявших ему краденые пикапы. Разбирал машины и продавал их по запчастям. Тут вовсю крутятся наличные, очень большие наличные деньги.

— А что полиция?

— Пока ничего. Хотя рядом с ним нельзя расслабляться. ФБР может в любой момент прийти к Силосу с повесткой. Но я всегда готов.

— Очень похоже на Силоса.

— Он одна большая неприятность. Много пьет, вокруг него вьются женщины, он продает ворованные тачки и выглядит лет на десять старше своего возраста.

— Почему-то я не удивляюсь. Он еще и дерется, как бывало раньше?

— Как всегда. Поаккуратнее говори о Рейке. Никто не любит Рейка так, как Силос. Если что, он на тебе живого места не оставит.

— Будь спок.

Играя в центре нападения или в передовой линии защиты, Силос хозяйничал в середине любого поля, на котором случалось выступать. При росте всего в шесть футов Муни был весьма нехилого телосложения, с огромным торсом, толстой шеей, крепкими руками, ногами и лодыжками. Такая «физика» делала его похожим на силосную башню.

Силос три года играл вместе с Нили и Полом. В отличие от других он зарабатывал по три персональных предупреждения за игру, а однажды получил целых четыре — по одному в каждой четверти. Его дважды прогоняли с поля за удар соперника в пах. Он жил, чтобы видеть перед собой лежащего на земле и вымазанного кровью игрока противоположной линии. «Сейчас он кровью умоется, сучара, — бубнил Силос игрокам, скучившимся на короткое совещание. — Не доживет до конца игры». А Нили только накручивал этого бешеного пса: «Давай, давай вперед — и добивай». Задача Нили сильно облегчалась с каждым выведенным из линии защитником.

Ни одного игрока Мессины тренер Рейк не поносил так часто и с таким энтузиазмом, как Силоса Муни. Никто не заслуживал брани, как он, и ни один игрок не ждал словесного унижения страстно, как Силос.

На северный край трибун — туда, где буйные обитатели пригородов устраивали сумасшедший дом, поднялся пожилой человек. Он занял место в верхнем ряду, сев слишком далеко, чтобы Нили мог его разглядеть. Определенно этот человек хотел побыть в одиночестве.

Уйдя в свои мысли, он замер на сиденье, неотрывно глядя на поле. Вскоре появился первый бегун, медленно затрусивший вокруг поля против часовой стрелки. В этот час на стадион как магнитом тянуло любителей бега и ходьбы, желавших сделать несколько кругов. Рейк не допустил бы подобного абсурда, но сразу после его ухода возникло целое движение за то, чтобы открыть дорожки стадиона для тех, кто за них платил. Ограждать от посягательств газон «Рейкфилд» поручили работникам стадиона, один из которых должен был всегда находиться поблизости.

Как бы не так.

— Где Флойд? — спросил Нили.

— Пока в Нэшвилле. Тренькает на гитаре и пишет никуда не годную музыку. Ловит удачу.

— А Онтарио?