Марина Серова - Шик, блеск, красота Страница 3

— Никому не подходить близко — это может быть опасно! Молодой человек, немедленно спуститесь вниз! — видя, что один особо нахальный все же вскарабкался наверх и теперь поднимается на ноги, приказала я.

Проклятый журналюга никак не прореагировал на мои слова. Он невозмутимо направлялся к телу упавшей Прокопчук, на ходу настраивая свой фотоаппарат.

— Наташа! Нина! Аля! — поняв, что одной мне не справиться, громко позвала я. — Идите сюда. Нужна ваша помощь.

Опасливо поглядывающие из-за кулис на сцену девушки вопросительно переглянулись, не зная, как отреагировать на мой призыв. С одной стороны, и отказывать нехорошо, с другой — не царское это дело: светиться на сцене после всего случившегося и давать прессе дополнительный повод для сплетен. И все же один благородный человек среди них нашелся. Моя новая подруга Наталья выбежала на сцену и, поняв, что от нее требуется, подскочила к неугомонному журналюге и преградила дальнейший путь своим телом.

— Сделаешь еще шаг, дальнейшую писанину придется вести в палате, — пригрозила она.

— А ты куда прешься? — окончательно забыв про хорошие манеры, воскликнула я, заметив другую «акулу пера». — А ну, кыш отсюда, воронье проклятое. Разве непонятно, человеку плохо? Совсем совесть потеряли, никакого уважения к людям…

— Я — ее муж, — торопливо отозвался мужчина, продолжая лезть на подиум. — Муж я ее.

— Все равно нельзя, — понимая, что это может быть для него опасно, чуть тише возразила я. — Пожалуйста, подождите, пока прибудут медики.

— Вы не имеете права, — принялся возмущаться мужчина, все же взгромоздившись на сцену. Затем он встал на ноги и, так как я сразу преградила путь, недовольно спросил: — Кто вы, вообще, такая?

— Работник милиции, — не нашла, что еще сказать, я. — Поэтому прошу вас не сеять панику. Ведите себя спокойно. С вашей женой все будет в порядке. Я надеюсь.

Не знаю, долго ли еще удавалось бы сдерживать напор прессы мне и Наталье, но, на наше счастье, примчались «Скорая» и группа оперативников. Медики переложили Прокопчук на носилки и увезли ее в больницу.

Не успела машина «Скорой помощи» отъехать, а зрители и персонал разойтись, как ко мне подбежал все тот же нарушитель порядка, назвавшийся мужем пострадавшей. Он бесцеремонно потряс меня за плечо, обрушив целый поток слов:

— Это вы из милиции? Да, вы, — как только я повернулась, сам же себе ответил он. — Узнаю. Я — муж Инны, Тимофей Владимирович. Я только что проводил «Скорую». Мне, к сожалению, поехать не разрешили… — Мужчина растерянно потоптался на месте, а затем сказал: — В общем, я хочу знать, кто это сделал. Даже согласен дать денег вашему руководству, только не закрывайте дело. Выясните, кто отравил мою жену. Вы должны это сделать, ведь Инна была вашей коллегой.

— Извините, что не сказала вам всей правды сразу, но я не работаю в милиции, я — частный детектив, — разведя руками, призналась я.

— Пусть. Может, это даже и лучше, — ничуть не смутившись, выдал Тимофей. — Хоть кто-то докопается до истины. Я нанимаю вас, — заявил он уверенно.

Я растерянно открыла рот, не зная даже, как расценивать такую активность нанимателя. Для меня куда более привычными казались долгие путаные объяснения клиентов, их обращение ко мне только в случае неудачи милиции.

— Займитесь этим делом, а о гонораре поговорим позже. Впрочем… — Мужчина трясущимися от нервного напряжения руками извлек из внутреннего кармана дорогого пиджака кошелек. Раскрыл его и, не глядя на купюры, вытащил половину и протянул ее мне со словами: — Это на первое время.

Растерянно глядя на этого невысокого мужчину средних лет с забавными усиками и волнистыми светлыми волосами, я приняла деньги. Видимо, посчитав, что больше нам говорить не о чем, Тимофей пробежался карими глазками по моей одежде, пожевал нижнюю губу и, резко развернувшись, зашагал прочь. Я не стала его останавливать, понимая, что человек сейчас находится вовсе не в том состоянии, чтобы его о чем-то спрашивать.

«Что ж, я бы все равно умудрилась ввязаться в это дело, даже если бы меня никто и не попросил, — призналась я самой себе спустя минуту. — Зато теперь, по крайней мере, у меня есть более веские основания для того, чтобы сунуть свой прелестный носик в это дельце. Вот только нужно переодеться, а потом можно браться за расследование».

Вспомнив, где сегодня переодевалась, я прошла за кулисы и отыскала дверь в костюмерную. Комната встретила меня полнейшим беспорядком. Очевидно, участницы переодевались в собственные одежды очень торопливо, желая поскорее стянуть с себя модельные вещи, возможно, также пропитанные ядом. Сами творения модельера теперь собирали с пола и стульев две девицы, нервничая и злясь, что все вещи теперь находятся в самом плачевном состоянии: богатенькие леди не слишком церемонились, расстегивая сложные застежки и расшнуровывая корсеты.

Я подошла к шкафу, где участницы повесили свою одежду. Открыла его и с облегчением обнаружила, что мои вещи на месте — они одиноко висели в самом центре. Быстро сняв с себя модельный костюм и с удовольствием сбросив туфли на высоком каблуке, я принялась выуживать из волос цепкие шпильки с цветами и бусинками. На это у меня ушло минут десять.

Передав модель на руки гардеробщицам, покосившимся на меня как-то недружелюбно, я покинула костюмерную и отправилась на поиски Мельник. С ней я решила переговорить в первую очередь, дабы узнать, подозревает ли она кого-нибудь. А возможно, выяснится, что она сама имела какие-то претензии к Инне. Чего только не бывает в нашей жизни!

Отыскав Алену Алексеевну в выделенном ей на время кабинете, я увидела ее в самом удручающем состоянии, граничащем с полной депрессией. И все же рискнула побеспокоить. Очень тихо войдя в комнату, я присела на соседний стул и, положив руку на плечо женщины, сказала:

— Не переживайте вы так. Возможно, что все еще образуется. Инне дадут противоядие, и вы очень скоро ее снова увидите.

— Боюсь, что уже нет, — не убирая ладоней от лица, тихо откликнулась Мельник. — Я только что звонила в больницу. Все кончено: Прокопчук умерла.

— Ее мужу уже сообщили?

— Да, он уже знает. Боже, — воскликнула Мельник, всхлипнув, — за что мне такое наказание? Что я сделала не так? Теперь моя репутация будет запятнана: журналисты завтра уже раструбят, что за приятной внешностью модельера Алены Мельник скрывается жестокий убийца. Они все поставят с ног на голову.

— Знаю, — сочувственно вздохнула я. — Пресса не слишком много внимания обращает на мораль и этику. Журналисты нацелены на то, чтобы создать шумиху, из мухи сделать слона. Какое им дело до человеческих чувств? Но только слезами вы все равно ничего не измените, — плавно перевела я беседу в нужное русло. — Здесь нужны радикальные меры.

— Меры? — усмехнулась Алена, впервые за это время повернув ко мне голову. — Какие? Сделать заявление прессе и тем самым дать ей шанс переиграть мои собственные слова? Или, может, попробовать уговорить их молчать о случившемся? Да я более чем уверена, что через час обо всем будет знать половина города. — Алена вздохнула. — Впрочем, незачем расстраиваться, рано или поздно об этом все равно забудут. Главное — суметь пережить это время, а может, и воспользоваться шумихой — «раскрутить» себя и свою коллекцию.

Такой резкий переход от одного состояния к другому, умение сопереживать, но при этом не раскисать, просто не могли не вызвать восхищения. Но я не торопилась с выводами, прекрасно зная, что к убийству запросто могла приложить руку и сама Алена Алексеевна. Нет, утверждать этого я не торопилась, но и как возможный вариант тоже не отрицала. Необходимо все тщательно проверить.

— Скажите, Алена Алексеевна, а вы с Прокопчук близко были знакомы? — как бы невзначай поинтересовалась я.

— Совсем не была, — приводя заплаканное лицо в порядок, ответила женщина. — Я познакомилась с ней на репетиции, как и с вами. Как видно, — без паузы продолжила она, — вы решили, что в случившемся есть моя вина. Что ж, права так думать вас никто не лишал. Только я действительно не была с ней знакома до конкурса.

— А почему тогда вы пригласили ее принять участие в показе? — не отступала я.

— Потому же, почему пригласила и вас. Для показа мне понадобились женщины известные, имена которых на слуху у всех горожан. Но этот список составляла не я, а спонсор вместе с моим менеджером. Они в этом больше понимают, а мое дело — придумать и сшить вещь. Подождите-ка, — словно что-то вспомнив, повернулась ко мне Алена. — Вы ведь у нас, кажется, частный детектив. Я не ошибаюсь?

— Совершенно верно, детектив, — согласно кивнула я на это.

— То-то я думаю, что это вы мне такие вопросы задаете. Тоже решили подтвердить свой статус лучшей из лучших?

Я поняла, что Алена Алексеевна упрекает меня в сходстве с журналистами, а потому поспешила ее разубедить: