Александр Скрягин - Тайная геометрия Страница 3

Почему-то такая тревожная музыка вдруг показалась ему подходящей для этого безоблачного субботнего утра. Точнее, не вообще для этого утра. А для этой минуты, выскочившей из вечности после новостной программы.

Но майор не успел подняться.

Громко замурлыкал стоящий на журнальном столике телефон.

2. Проникновение

Ефим взглянул на маленький экранчик, прорезанный в корпусе телефона.

Там высветилось: «Номер не определен».

Телефон, установленный в квартире майор Мимикьянова, мог определять любые номера, даже аппаратов сотовой связи, на которых обычные определители номеров спотыкались. Пасовал мимикьяновский прибор только перед одним телефонным номером. Этот номер имел аппарат, стоящий в кабинете у его непосредственного начальника – подполковника Пигота. В него был вмонтирован мощный антиопределитель номеров, разработанный в свое время в объединении «Топология».

Майор немного поколебался. Звонок начальства в субботнее утро не мог предвещать ничего хорошего. У него мелькнула мысль: не поднимать трубку. Но – как мелькнула, так и исчезла.

Проработав с Пиготом пять с лишним лет, майор Мимикьянов знал – обмануть Георгия Ивановича не возможно. Не пройдет и десяти минут, как во дворе затормозит дежурная «Волга», и в квартире появится подполковник собственной персоной. Даже, если дверь на звонки не открывать, закупорить балкон и затворить все окна в квартиру. Предотвратить появление Геогия Ивановича Пигота не сможет ничто.

Ефим вздохнул и поднял телефонную трубку.

– Что, Фима, поделываешь? Классику опять слушаешь? – как и предполагал майор, раздался в трубке вкрадчивый голос непосредственного начальника.

Как-то, после нескольких тостов на праздновании Дня рождения своего начальника, Ефим, забывшись, начал, словно тетерев, разливаться о магической силе первой части Третьего концерта Рахманинова. И поймал на себе неожиданно трезвый, изучающий взгляд Георгия Ивановича. Мимикьянов тут же замолчал. Выглядеть мыльным пузырем, пытающимся выдать себя за апельсин, ему не хотелось. А во взгляде подполковника, как ему показалось, он прочитал как раз такую оценку.

Гоша вернулся к теме этого разговора через несколько месяцев, зайдя к Мимикьянову домой.

Увидев на полке коллекцию больших шеллаковых пластинок и пластмассовые коробочки с лазерными дисками, подполковник перебрал их чуть не все, словно производя классический обыск. Потом с нескрываемым удивлением, произнес:

– А, ты, оказывается, и правда, классику слушаешь!… Ну, ты даешь, Фима… Я-то думал, ты это так, для красного словца, про Рахманинова говорил… Белого кролика надувал… А, у тебя вон что! Молодец! Хвалю!.. – Подполковник помолчал, а потом негромко добавил:

– А меня вот спроси: какую я музыку люблю? Мне и ответить нечего… Не Пугачеву же называть… Стыдно. Что я мелкий бизнесмен или челночница какая?..»

Начальник отдела по надзору за сохранением государственной тайны на объектах науки и промышленности вздохнул и с досадой на самого себя махнул большой, словно книга, ладонью.

Телефонная трубка будто излучала грядущие неприятности.

– Здравствуй, Гоша. Телевизор смотрю… – ответил Ефим, не слишком греша против истины.

– Это хорошо, – одобрил подполковник, – значит, про ограбление инкассаторов в научном городке слышал?

– Слышал, – подтвердил майор, ничего не опасаясь. Но, все-таки, слегка насторожился.

Он знал, Пигот никогда ничего не говорит просто так. Поэтому Мимикьянов спросил прямо:

– Гоша, надеюсь, ты нас к этому делу подключать не собираешься?

– Десять миллионов увели! – не ответил на его вопрос подполковник. – Это же больше, чем триста семьдесят тысяч долларов! А? Вот ребята работают!

– Завидуете, товарищ подполковник? – мягко осведомился Ефим.

– Есть немного, – ответил Гоша.

– Зря! Нечестные деньги счастья не приносят, – тоном заслуженной учительницы произнес Мимикьянов, зная насколько Пигот такой тон не выносит.

Однако на этот раз начальник никакого внимания на подтрунивание не обратил.

– Мне второй этаж к даче надо пристраивать, – вздохнула трубка. – Знаешь, какие стройматериалы сейчас дорогие, а? Тебе что! У тебя дачи нет. А тут вот, крутись, как хочешь!

– Ну не крутись, – заметил Ефим, – Кто тебя заставляет? Продай свою дачу! Ты ж все равно на ней раз в год бываешь!

– Кто заставляет? – с непониманием в голосе переспросил Гоша. – Как это – кто? Ну, жена, например, заставляет… Да, и вообще, все так живут. С дачами мучаются! Один ты, бобыль, как хочешь, так и живешь… Классику с утра слушаешь! И, когда я звонил, слушал! Знаю, я тебя! Что, скажешь, не слушал? Только соври, попробуй!

– Слушал, – признал прозорливость начальника Ефим.

– Вот тот-то! – искренне обрадовалась трубка.

– Так вы, Георгий Иванович, за этим мне позвонили? Проверить, чем я утром занимаюсь? – нежным голосом произнес Мимикьянов. – Спасибо за заботу. У меня все в порядке. Манная каша съедена вся.

Трубка помолчала, а потом неожиданно рыкнула рассерженным львом:

– Шутишь? Напрасно! Сейчас – не до шуток!

– Ничего, товарищ подполковник! Уверен: грабители будут задержаны и преданы суду. Телевидение передает: милиция уже преступила к расследованию. Не переживайте так! Думаю, владелец «Нашего дома» гражданин Балалаев просить милостыню не пойдет! – попытался успокоить начальника майор.

– Так я не о Балалаеве, я о тебе, Ефим Алексеевич, беспокоюсь! Не только у Балалаева неприятности. И на твоем объекте че-пе!

– На моем? – в груди у майора родился мятный холодок.

– На твоем!

– Что такое? – у майор Мимикьянова торчком встали волчьи уши.

– Проникновение на режимный объект – в объединение «Топология». Вот что! – грозно произнесла трубка. – В здание пролезли через окно. Стекло разбили. Решетку сломали.

Пигот замолчал.

Дышал в трубку. Ничего не говорил.

– Что-нибудь взяли? – осторожно спросил майор.

– Взяли или нет, это сейчас выясняется. – тяжело проронил начальник. – Руководство «Топологии» предварительно утверждает, что, как будто, ничего… Но это надо проверять. Они могут и соврать, чтобы сор из избы не выносить. Милиция по своей линии занимается, но с них какой толк? Нет материального ущерба, нет и дела… Так что, уважаемый Ефим Алексеевич, прекращайте слушать вашего Глюка, – голос подполковника Пигота слегка дрогнул насмешкой, – ноги в руки, и отправляйтесь в научный городок.

– А… – начал фразу Ефим.

– Дежурная машина уже выехала, – не дал продолжить вопрос должно быть, ясновидящий подполковник.

После этих слов Пигот снова замолчал, будто заснул.

Ефим решил, что разговор закончен. Но начальник проснулся и четким голосом произнес:

– Выясни все обстоятельства проникновения. Оцени возможность утечки секретных материалов. Документов или приборов. Поработай с агентурой. Если установишь, кто проник в «Топологию», честь тебе и хвала! Если, нет, привези, хотя бы, рабочую версию. Завтра к утру рапорт с итогами оперативной проверки – мне на стол! Надеюсь, помнишь: по фактам проникновения на режимные предприятия, мы должны докладывать в главк в двадцать четыре часа?

– Помню, конечно, – скучным голосом ответил Ефим, понимая, что выходные дни для него уже прошли. Закончились, едва начавшись.

– Чтобы, как в прошлый раз не получилось! – грозно произнес Пигот. – Когда мы на сутки опоздали и по одному месту получили. До сих пор зудит!

Ефим помолчал, что тут он мог сказать? Прав был начальник.

– Разрешите выполнять, товарищ подполковник? – через несколько секунд по-уставному обратился он к трубке.

– Да, голубчик! – неожиданно нежно пропела трубка. – Будьте уж так любезны, доставьте радость своему старому начальнику!

Георгий Иванович Пигот только на первый взгляд смотрелся рыжим медведем-простаком. На самом деле, он таковым, совсем не являлся. Гоша был куда сложнее, чем многие театральные режиссеры или даже, страшно сказать, заведующие кафедрами психологии классических университетов.

Ефим поднялся с кресла, выключил телевизор, проигрыватель и направился к одежному шкафу.

Там его ожидали отглаженные еще с вечера любимые серые брюки.

3. Происшествие в сосновом бору

У поворота просторного шоссе, ведущего в научный городок, стояла высокая бетонная стела.

На ней – надпись объемными металлическими буквами: «Научный центр имени И.В. Леденева».

Академик Леденев в далекие военные годы был основателем научного центра точных измерительных систем. Тогда на секретном предприятии с номером вместо названия собирали приборы точного бомбометания для военной авиации и системы прицеливания для дальнобойной морской артиллерии.

За послевоенные годы вокруг небольшого краснокирпичного здания номерного завода вырос целый городок, из научно-исследовательских институтов, конструкторских бюро и специальных лабораторий. Вокруг них – жилые дома для сотрудников, магазины, больница, и ателье женского верхнего платья. В конце центральной улицы городка, названной проспектом Науки, – жемчужно-серый, будто сложенный великаном из гигантских кубиков для своих великаньих детей, Дом ученых.