Елена Гайворонская - Пепел звезд Страница 3

Обида во взгляде Олега сменилась на злобу.

– Так ты никогда не любила меня.

– Мы не говорили об этом. Нам было неплохо вместе, но я не думала, что ты захочешь большего.

– Да кто ты такая, – взорвался Олег, – просто девка, показывающая себя за деньги, готовая продаться тому, кто больше заплатит!

– По крайней мере, – голос Лены звучал тихо и твердо, – я не сижу на шее у богатого папы.

Его глаза сузились, губы сжались.

– Ах ты, сука, – прошипел он.

Лена поняла, что он хочет ее ударить. Распрямила плечи, с вызовом вздернула подбородок.

– Даже и не думай. Или я вызову охрану, и ты здорово пожалеешь.

Олег с шумом выдохнул.

– Да ты просто холодная, – процедил он сквозь зубы. – Считаешь, я тупой и не понимаю, что ты ни черта не чувствуешь, когда трахаешься? Так и помрешь в одиночестве со своими книжками, интеллектуалка.

– Я полагаю, тебя это уже не должно волновать, – Лена отвернулась, чтобы скрыть выступившую на щеках краску. – Давай расстанемся, как цивилизованные люди. Я, действительно, желаю тебе всего хорошего.

Олег хлопнул дверцей так, что задрожали стекла.

Лена поднялась на второй этаж, в свою квартиру. Три большие светлые комнаты, обставленные со вкусом и изяществом. Ничего лишнего, не считая сувенирных безделушек, привезенных на память из разных мест.

Первым делом Лена включила телевизор. Всего их было четыре, в каждой комнате и на кухне. Диктор канала ОРТ что-то монотонно забубнил, разводя руками, как экстрасенс. Лена бросила на него равнодушный взгляд – галстук никак не сочетался ни с рубашкой, ни с пиджаком. Не обращая ни малейшего внимания на происходящее на экране, девушка принялась раздеваться. Больше всего на свете она ненавидела гнетущую тишину пустых комнат. Человек на экране создавал эффект присутствия.

«Лучше быть одной, чем с кем попало». Именно боязнь одиночества заставила ее сблизиться с единственным сыном известного банкира Олегом Крыловым. Хотя он олицетворял собой все, что было ей противно в мужчинах. И сейчас Лена испытывала облегчение. «Лучше куплю пятый телевизор. Хватит с меня…»

Лена просмотрела присланные за день факсы, приглашения на презентации, съёмки в рекламах, даже на свадьбы и дни рождения каких-то «новых русских», желающих козырнуть присутствием на торжестве знаменитости. Внизу, отдельной строкой, предлагаемая стоимость «ее интересов». Отложила в сторону предложение от английской компании – производителя высококачественной парфюмерии, давно ей знакомой. Остальные бумажки без жалости выбросила в мусорное ведро.

«Душ, теперь горячий душ…»

Фраза, произнесенная с экрана, заставила Лену резко обернуться. «На этот вопрос мы попросили ответить известного московского адвоката Дмитрия Грачевского.»

Лена опустилась на краешек стула, внезапно почувствовав дрожь в коленях. Смотрела, не отрываясь, на появившегося в телевизоре человека. Мужчина, слегка за тридцать, темные, с проседью, волосы, высокий лоб, над левой бровью едва заметный шрам, ровная нить усов над тонкими губами. Умное, волевое лицо.

Спокойный взгляд карих с зеленоватыми точечками глаз… Лена не разбирала слов, лишь, подобно глухонемой, следила за его движениями, чувствуя, как колотится, отдаваясь в висках, сердце. Вот он чуть склонил голову, и, на мгновенье, стали видны длинные, черные, изогнутые, как у девушки, ресницы…

«– Димка, закрой глаза. Лежи тихо. Вот так…

– Ой, ты что делаешь?

– Я у тебя ресницу вырвала. Сейчас возьму свою и померяю… Твоя длинней. Это безобразие. Нельзя мужику иметь такие ресничищи.

– Если это нас разделяет, то я их подстригу.

– Нет, не смей. Я их люблю. Я люблю тебя всего – глаза, нос, губы, щеки, усы…

– Даже усы?

– Ага.

– Ты потрясающая, нежная, милая. Я тоже очень тебя люблю. У нас будет самая счастливая в мире семья. И самые красивые дети.

– С длиннющими, как у папы, ресницами.

– С зелеными, как у мамы, глазищами…»

Лена стиснула зубы, длинные ногти до боли впились в ладони.

Вновь вылезший диктор в дурацком галстуке радостно известил: «…если у Вас возникнул другие вопросы, обращайтесь в московскую юридическую консультацию номер четырнадцать по адресу…»

«Номер четырнадцать… У меня есть вопрос. Всего один. Самый главный – ты счастлив, Димка?»

Мокрый снег сыпал с сонного неба. Чахлые деревья уныло покачивались в такт промозглому ветру. В ядовито-желтом «БМВ»-кабриолете Юлька ехала домой. Настроение ее было препоганым. Она возвращалась в пустую квартиру, где ее никто не ждал…

Юлькиным «корням» мог бы позавидовать кто угодно. Дед – академик. Отец – работник аппарата Думы. Маман – главврач спецсанатория в Барвихе. Отчим – французский коммерсант. С такой родословной к ее длинным ногам ложился весь мир, и, вдоволь по нему поколесив, Юлька нашла себя в модельном бизнесе. Семья вздохнула с облегчением – к двадцати пяти за плечами у Юлии Величко было два не слишком удачных брака и несчетное количество мужчин. И она не могла понять, что до сих пор связывало ее с Масловым – провинциалом с сомнительной внешностью и профессией, непомерным тщеславием, страшной, как крокодил, женой и, вероятно, похожей на мамочку, дочкой.

Около восьми месяцев назад Юлька участвовала в презентации новой коллекции нижнего белья от Кавалли. Снявшись во всех видах и ракурсах, вдоволь находившись по подиуму, Юлька удалилась в ресторан.

– Привет!

Она критически оглядела парня с коктейлем, плюхнувшегося за ее столик. Худой, сутуловатый. Волосы не знали парикмахера, минимум, полгода, а носом, при желании, он мог бы, не наклоняясь, помешать лед в бокале.

– Александр Маслов, – он произнес это будто, по меньшей мере: «Антонио Бандерас. – Для красивых девочек просто Шурик. Фотограф. Ты классно смотришься в одних трусиках. Думаю, без них еще лучше. Давай проведем эту ночь вместе.

Глаза его поблескивали весело и плутовато. Даже не страдавшая излишней скромностью Юлька опешила от такой наглости.

– Слушай, парень, – поинтересовалась она, придя в себя, после минутной паузы, – тебе никто не говорил, что твой нос похож на висячий член?

Маслов заржал как целое стадо жеребцов, так что весь бар обернулся в их сторону, и жизнерадостно объявил:

– Через одного. Но я всем возражал, что мой член даже в висячем состоянии гораздо больше. Проверишь?

– Пошел ты, – фыркнула Юлька и, оставив недопитый коньяк, гордо удалилась.

Накинув норку от «Фенди», девушка вышла из клуба и направилась к автостоянке.

– Эй, погоди! – в потертой кожанке и надвинутой до бровей кепке, ее ресторанный знакомый выглядел как нищий студент. – После коньяка нельзя садиться за руль, это опасно. Я тебя подброшу.

Поглядев в сторону, куда он с гордостью указывал, Юлька заявила, что под страхом смерти не сядет в сраную «шестерку».

– Уговорила. Поедем на твоей. Где она? Уж ты, классный аппарат. Сколько стоит?

Услыхав сумму, Шурик сдвинул кепку на затылок и присвистнул.

– Да, я девушка дорогая. Тебе не по карману.

– Правда? А я думал, ты работаешь манекенщицей.

Через полчаса они занимались сексом в Юлькиной квартире на пятом этаже академического дома на Вавилова. К изумлению Юльки новый друг оказался неистощим и даже после шестого раза был бодр и свеж.

– Эй, детка, – сказал он утром, заглядывая в Юлькин холодильник, – кажется, мы неплохо провели время. Надо будет повторить… Что у нас здесь? Бутылка «Дом Периньон», пять яиц, крабовый салатик… Прекрасно. Щас позавтракаем…

Юлька зашла в подъезд, кивнула сонной консьержке, вызвала лифт. «Если этот сукин сын еще раз появиться у меня на пороге, я ошпарю его кипятком».

Скандал разразился, как всегда, из ничего. В этом состоял Юлькин талант: пожив во Франции, она, будто истинная парижанка, могла из воздуха соорудить шляпку, ужин и ссору.

В ювелирном на Новом Арбате Юльке приглянулся изящный браслет, совсем недорогой, за три штуки баксов. Она не преминула сообщить об этом другу. Скаредный Шурик, неизвестно откуда всегда имевший деньги, но ужас как не любивший с ними расставаться, заявил, что она недавно получила от него подарок – перстень с бриллиантом за целых пять тысяч. Юлька сказала, что он врет, перстень стоит не больше пятисот баксов, и что она – не его уродина-жена, на которой можно экономить. Маслов ответил, что пусть ей делает презенты канадец, с которым Юлька летала на выходные неизвестно куда, и что она – дура, если думает, будто он, Шурик, об этом не знает. А его жена – порядочная женщина и не изменяет ему на каждом шагу, в отличие от Юльки, шалавы и нимфоманки. Юлька, естественно, взбесилась, поскольку канадец, действительно, имел место быть, но поездка носила чисто деловой характер, а не то, что он, козел, подумал. Это во-первых. А во-вторых, его порядочная жена, по полгода торчащая с ребенком у свекрови в какой-то ужасной дыре, просто никакому черту не нужна с ее шестидесятым размером одежды. А иначе давно бы наставила муженьку, кобелю и бабнику, рога, поскольку он и любовник-то никудышный. Затем последовала и вовсе мерзкая сцена, в результате которой Юлька вышвырнула из шкафа немногочисленные вещи любовника и потребовала, чтобы он убирался вон. Шурик напомнил, что еще он покупал утюг «Ровента» стоимостью в сто долларов, который Юлька пусть тоже возвращает. Разъяренная Юлька достала утюг и запустила им в Маслова, едва успевшего увернуться от летящего в его голову предмета.