Руслан Белов - Кол Будды Страница 3

- Не хочу, - Олег увидел себя в гробу. Поморщился.

- Почему, дорогой!? Она такая конфетка...

Карен зацокал языком.

- Я этого Сухарька видел, и в постели своей его, гнусавого и кривого, представлять не желаю.

- Много в тебе, Олег, еще воображения. Воображение, оно должно быть как в аптеке - столько-то миллиграммов - и все. Если его меньше, то человек пень, если больше - то дерево.

- Как это дерево?

- А ты не видел, как на ветру ломаются разросшиеся деревья? Вон, посмотри, - Карэн указал на клен, сваленный недавней бурей. Он, выпустив из земли ошарашенные корни, топил в море ставшую ненужной крону. - А рядом, смотри, нормальное, среднее по всем статьям, ему буря до лампочки.

- Сам ты дерево, - осклабился Олег, забыв о неприятностях. - Только человек с воображением мог придумать такое сравнение.

Они засмеялись. Затем Карэн вытер выступившие слезы и, доверительно заглянув в глаза, спросил:

- Так мне попросить Галочку?

- Не надо, - покачал головой Олег. - Капанадзе и его товарищам это может не понравиться, и крайним выставят тебя. Да и до тридцать первого почти целый месяц, поживу пока в свое удовольствие.

- Да, ты умеешь жить в кайф... - завистливо вздохнул Карэн. Твой месяц - для меня десять лет.

Они помолчали, рассматривая небо, не сулившее ничего хорошего.

- А что, ты и в самом деле не сможешь с ними рассчитаться? - спросил владелец отеля, огорченно покачав головой: нет погоды - нет постояльцев.

- Почему не смогу? Смогу, если к моим ногам упадет золотой метеорит размером с деда Мороза.

- Послушай, может, тебе переехать в другой отель? Ты ведь счастливчик, и потому он точно упадет, а зачем мне на "Вегу" это надо?

Смеясь, Олег похлопал Карэна по плечу, и они вернулись в дом.

5.

Когда до Бетты осталось километров десять, под большим пальцем левой ноги появился волдырь, а на внутренней поверхности бедер - болезненная потница. К тому же третий день ломила правая ступня, когда-то разбитая камнем, упавшим с кровли одной из заброшенных ягнобских штолен. И Смирнов решил на пару дней остановиться.

Присмотрев место рядом со скалой, под которой можно было укрыться в случае дождя, он сел на камень, вытер пятерней пот и принялся вспоминать, сколько же дней назад высадился в Адлере. Вышло, что с начала дурацкого путешествия прошла всего неделя, а не месяц, как казалось.

С трудом скинув рюкзак, кроссовки, майку, он погрузился в воду у самого берега, выбрался на глубину. И увидел в расщелине большого краба - такие (диаметром с футбольный мяч), - ему еще не попадались. Собравшись, нырнул, попытался его схватить, но тот оказался проворнее. Расстроившись, поплыл к берегу за маской и ластами, кляня себя, что не надел их сразу.

Первый краб попался сразу. Схватив раззяву за туловище, Смирнов продавил его панцирь пальцами и сунул в полиэтиленовый пакетик, до того лежавший в плавках. Второй краб - большой, с десертную тарелку - схватил Смирнова первым. Схватил за указательный палец. Тот стал двуцветным. Та часть, которую краб тщился откусить, стала синей.

- А если откусит!? - испугался Смирнов и, продолжая попытки раздавить краба, попытался себя успокоить:

- Чепуха! Палец - это не пиписка.

Панцирь не продавливался, как он не старался. Синева пальца становилась мертвенной.

"Откусит ведь! А если камнем?"

Камень нашелся, и гигант тотчас получил телесные повреждения, несовместимые с жизнью.

На пути к берегу попался третий краб. Меньше всех. Но тоже ничего.

Через пятнадцать минут все они варились в закопченной алюминиевой кастрюльке.

- Вы будете их есть?! - присев на корточки, спросил сухощавый мужчина с алюминиевым крестиком на массивной золотой цепочке.

- Нет, я их для вас готовлю, - буркнул Смирнов, продолжая смотреть, как из ранки на пальце сочится кровь.

- Он вас укусил? - не обидевшись, поинтересовался мужчина, с уважением озирая шрамы и операционные швы, бороздившие торс собеседника.

- Он не кусал... Он просто пожал мне руку.

- И сделал это слишком крепко?

- Да.

- А вы по-дружески хлопнули его по плечу и тоже не рассчитали сил?

- Так получилось. Теперь я буду вынужден его съесть... Его, а также супругу и сына-оболтуса.

- Почему вынужден?

- Такой у нас был договор...

Смирнов почувствовал, что попал в тупик. Какой договор? Договор с крабами? Что он ляпнул? Теперь выкручивайся...

- Меня зовут Роман Аркадьевич, я из Вятки, - разрядил ситуацию мужчина. - А вы откуда, если не секрет?

Голубые его глаза были доверчиво-добрыми, как у искренне верующих людей. "Алюминиевый крестик остался ему от матери. А цепочку подарила жена" - подумал Смирнов и ответил

- Я - Евгений Евгеньевич, из Москвы. Вятские - мужики хватские, столь семеро не заработают, столь один пропьет?

- Я уже год не пью, закодировался. А вы кем работаете, если не секрет? Не в охранном бюро?

- Почему вы так решили?

- У вас столько шрамов...

- Ну и что?

- В охранные бюро идут повоевавшие люди. А вы, судя по всему, воевали.

- Нет, в охранное бюро меня не взяли, как не просился...

Вода почти выкипела, однако крабы покраснели не полностью, и Смирнову пришлось сходить с кружкой к морю. Подлив воды, он по возможности дружелюбно посмотрел на общительного вятича и сказал:

- Я старший научный сотрудник Лаборатории короткохвостых раков Института морской биолингвистики Российской Академии Наук.

- Интересно... - проговорил мужчина с уважением, - А биолингвистика это, извините, куда?

- Это наука, изучающая язык животных... Наибольшего успеха она добилась в изучении языков обитателей моря.

- Слышал что-то о языке дельфинов. А вы, значит, раками занимаетесь...

- Не раками вообще, а короткохвостыми раками. В народе их еще крабами зовут.

- А как сокращенно ваш институт называется? Может, слышал? Я в Москве часто бываю.

- Он не называется. У него номер, - Смирнов уже забыл, что "работает" в Институте морской биолингвистики.

- Не понял?

- "Почтовый ящик" знаете что такое?

- Ну... Завод секретный. Я на таком работаю.

- Так вот, наш институт тоже секретным был...

- Почему был?

- После перестройки большинство наших сотрудников эмигрировало в США. Многие из них сейчас живут и работают в Кремниевой долине... Есть будете?

- А в них заразы никакой нет?

- Не знаю... Пока не знаю. Ну так будете?

- А вы?

- Интересный вы человек! Чтобы я вареного краба выбросил.

Вспомнив случай по теме, он улыбнулся:

- Знаете, я как-то телевизионный фильм для начинающих рыболовов видел. В нем бывалые рыбаки на Москве-реке вот таких вот рыбин ловили (Смирнов отмерил руку по локоть). Ловили, и по причине их геохимической родственности нижней части периодической системы Менделеева назад в воду выбрасывали.

- Это понятно... Кому охота травиться.

- Что же понятного? Они же не рыбу выбрасывали, это я оговорился, они же из нее сначала показательную уху варили и уже ее в воду выливали!

- Москвичи - это москвичи... Чудной народ...

Евгений Евгеньевич, покивав, отломил клешню у большого краба, несильно по ней булыжником и, вынув мясо, принялся есть. Когда он, воодушевленный вкусом, принялся за вторую клешню, Роман Аркадьевич не выдержал искуса и, достав из миски меньшего краба, принялся повторять действия Смирнова, не переставая, впрочем, задавать вопросы.

- А что ваши бывшие сотрудники в Кремниевой долине делают? Там же, насколько я знаю, одни компьютерщики работают?

- Понимаете... Ну, как бы вам сказать... Знаете, однажды в восьмидесятом я посидел в Ленинграде в ресторане "Кавказский" с одним пьяным финном, так потом целый год научной работой заниматься не мог - все объяснительные записки особистам писал. На Лубянку раз пять вызывали, спрашивали, почему на контакт с иностранцем пошел.

- Так это же тогда...

- Страх, знаете, остался... Ну ладно, слушайте. В общем, в нашем институте изучали способы, которыми животные передают друг другу информацию. К тому времени стало ясно, что навешивать на крыс, мышей и тараканов микрокамеры и микрофоны бесполезно. Контрразведки научились выявлять "жучков" на бионосителях...

- И вы стали искать способы, как заставить мышей, тараканов, крыс, а также короткохвостых раков рассказывать дрессировщикам, что они видели в американском посольстве? - усмехнулся Роман Аркадьевич, решив, что собеседник его разыгрывает.

- Совершенно верно, - пристально посмотрел Смирнов. - Дело в том, что память многих животных не отягощена сознанием. Вот почему человек так трудно все запоминает? Потому, что сам себе мешает! Намеренно мешает, сознанием мешает! Эволюция сделала так, что человек вынужден напрягаться и сосредотачиваться, чтобы запомнить что-то. А если бы он не был отягощен сознанием, то запоминал бы все на свете! Вы понимаете - все! И на всю жизнь! Номера билетов на "Королеву бензоколонки" с Румянцевой в главной роли, количество досок на бабушкином заборе, содержание всех прочитанных книг, даже все, что ему когда-либо говорили.