Фридрих Незнанский - Принцип домино Страница 3

— Но он уже звонил. Я сказал, что его поставили в номер…

— Вот потому я тебе, как ответственный секретарь редакции, и говорю! Будет капризничать, скажи более определенно! Мол, эту статью еще править и править. Сырая, много штампов. Общие слова. Сленгом и стебом у нас никого не удивишь… Не пойдет пока, одним словом. Так и объясни.

— Главный тоже заинтересовался…

— Плевать… Действуй! Да, и статью о театральном спонсорстве тоже попридержи. Я еще не решил окончательно. У тебя есть что поставить взамен?

— Найдем.

Олег Иванович положил трубку, с хрустом потянулся. Посмотрел на часы. Теперь должен позвонить и этот клиент. Весьма, кстати, известный. А за известность надо платить… И чем ты известнее, тем щедрее… Или он ждет, что я ему сам позвоню? Дудки. Через полчаса снятие такого убойного материала обойдется ему вдвое дороже… А еще через полчаса — в десять раз. И еще сам сбегает в типографию. Если успеет. Не мальчик, должен бы знать.

Он еще какое-то время гипнотизировал телефонную трубку, барабаня пальцами по столу, но звонок раздался по сотовому… Ну да, подумал Олег Иванович, вполне разумно. Он не хочет, чтоб нас кто-нибудь прослушивал.

Но это был всего лишь Дюдик, он же Давидик Саркисян, который, несмотря на уже разменянный тридцатник — год не прошел, как справили в «Арагви», — все никак не может стать Давидом Эдуардовичем.

— Олежка, тут Петр Андреевич опять хочет с тобой поговорить…

— Он в курсе, во сколько ему обойдется каждая минута разговора? — спросил Олег Иванович, еще раз взглянув на часы.

— Объясни ему сам, я уже объяснял… передаю трубку.

— Ну хорошо, хорошо…

Пацан, сущий пацан, подумал Олег Иванович, такие хороши как исполнители, но шагу не могут ступить без начальственной установки.

2

— Здравствуйте, Олег Иванович! — услышал он знакомый миллионам надтреснутый голос знаменитого театрального режиссера и заядлого курильщика Полынцева.

— Еще раз здравствуйте… — с нажимом сказал Олег Иванович, — Петр Андреевич.

— Разве мы сегодня уже виделись? — озабоченно спросил мэтр.

Ну никуда не спешит, подумал про себя Олег Иванович. Впрочем, это его проблемы. Ему платить.

— Разве нет? — спросил он вслух. — Тогда извините.:. Я под таким впечатлением от нашего последнего разговора, что мне кажется, будто мы расстались совсем недавно.

— Ну что вы, это вам спасибо, вы мне преподали настоящий урок современной этики в шоу-бизнесе и масскультуре… — вежливо сказал мэтр. — Извините, если отнимаю у вас время. Но как только я представил себе перспективу доказывать каждому читателю вашей уважаемой газеты, что я не верблюд и что я знать ничего не знал о теневой стороне бизнеса моего спонсора…

— А по-моему, это я вам надоел уже своими нравоучениями… — продолжал расшаркиваться Олег Иванович. — Вам, такому мудрому и талантливому. Но мне кажется, мы уже обо всем договорились?

Ишь как извивается, удовлетворенно подумал он про себя.

— Не совсем, — продолжал мэтр, который явно никуда не торопился. — Я только что объяснил вашему Давидику, что вы чересчур много с меня запрашиваете за такой пустячок, как снятие этой лживой статьи. И по-моему, сумел убедить.

— Еще раз, если позволите… — терпеливо сказал Олег Иванович. — Выбросить вашу фамилию из статьи завтрашнего номера, стоящую в списке приглашенных на банкет криминального авторитета Таиландчика, будет очень непросто… Никому ведь не объяснишь, что вы ничего не знали о его прошлом. И не все, кстати, поверят… К тому же вы слишком известны, а в верстке в редакции ее многие видели. Пойдут разговоры. Напомню еще раз, там будет стоять фотография, где вы лично его встречаете в Шереметьеве-два с букетом цветов. Чтобы убрать, придется переверстать всю полосу, а это существенно задержит ее выход. Типография нас оштрафует. Согласитесь, речь идет не только о вашем реноме, но и репутации нашего солидного, консервативного издания. Знаете, сколько стоит у нас полоса?

— Теперь выслушайте мое предложение… — терпеливо сказал мэтр. — На место этой фотографии вы поставите рекламу моего нового спонсора, одной английской компании, чей генеральный директор Кевин Фостер, мой давний друг, узнал о моей проблеме и готов заплатить, только из уважения ко мне, столько, сколько в вашей уважаемой газете стоят целых три полосы. Необходимый материал готовы переправить вам в любую минуту электронной почтой, как только вы дадите согласие. Вы же понимаете, Олег Иванович, любая другая газета ее охотно разместит. И за большую сумму.

— С этого бы и начали, Петр Андреевич, — помедлил с ответом Олег Иванович. — Все, что я смогу сделать для вас, я сделаю. А сейчас передайте трубку Да-видику.

— Это еще не все… — сказал мэтр. — Теперь, как честный человек, вы расскажете мне, кто заказал эту статью?

Ну уж это вряд ли, подумал Олег Иванович.

— Мы никому не раскрываем источники своей информации, — сказал он официальным голосом. — Таково наше правило. Разве Дюдик, прошу прощения, Давидик вам об этом не говорил? Кстати, времени у нас все меньше. Поэтому соблаговолите, Петр Андреевич, сперва передать трубку моему сотруднику, а сами поторопите вашего спонсора с отправкой выходных данных его фирмы, гарантийного письма с его подписью и текста рекламы, И мы быстро рассмотрим. Если успеем. Обычно мы требуем оплаты вперед, но вам, если договоримся, готовы пойти навстречу.

— Да… — проблеял Дюдик в предчувствии предстоявшей порки.

— Я тебе уши надеру, козел… Предупреждать надо о том, что предлагается взамен! Сколько тебе объяснять, как работать с подобной клиентурой? Скажи ему, что перезвоню через несколько минут…

И отключил сотовый.

Дюдик, он же Давидик, стройный, длинноволосый и смазливый, как поп-звезда, отключил свой и взглянул на седовласого мэтра, в чей кабинет уже пару раз заглянули крашеные девицы в пышных платьях барышень прошлого века, бросали короткие взгляды на импозантного гостя, почему-то фыркали и тут же снова закрывали дверь, прежде чем хозяин кабинета успевал у них спросить о цели прихода.

— Говорил же я вам… — проникновенно сказал Да-видик, когда мэтр наконец подошел к двери и запер ее на ключ. — Если Олегу с вашей рекламы ничего не обломится, он и стараться не станет… А я опять буду виноват! Поэтому в нашей газете так ненавидят иностранных рекламодателей, которые не платят наличными.

— Черный нал погубит эту страну… — задумчиво вздохнул мэтр, глядя куда-то вдаль. — Так вам сколько билетов оставить на премьеру? Двух хватит?

— …Черт… черт… — бормоча себе под нос, Олег Иванович лихорадочно набирал номер. — Скорей же… Таня! Здравствуй, это Олег… Срочно соедини меня с Львом Семеновичем!

— Здравствуй, Олежек, здравствуй, дорогой, давно тебя не слышала… Левчик, это Олег, у него для тебя что-то очень уж срочное!.. — хрипло крикнула Таня, которой было уже хорошо за пятьдесят, не вынимая сигареты изо рта.

— И как всегда, не вовремя, — проворчал Лев Семенович Разумневич, коротконогий крепыш с густой, курчавой и совсем уже седой шевелюрой, ничуть не удивлявшийся такому панибратству от собственной секретарши. Он знал ее не один десяток лет, она имела от него взрослую дочь, были уже внуки, и Таня, не считая нужным этого скрывать, ни на что не претендовала.

Лев Семенович не желал менять ее на любую из отборных, длинноногих блондинок, бойко стучавших по клавиатуре компьютера всеми десятью лакированными ноготками, которых ему время от времени доставляли для пробы. Пробы он снимал у себя в кабинете, запершись на ключ, но всякий раз оставался чем-то недоволен. Таня в это время невозмутимо отвечала на звонки: мол, у шефа совещание и он просил его не беспокоить.

— Ну что там у тебя? — спросил Лев Семенович у Олега Ивановича. — Макаров согласился писать статью?

— Еще нет. Думает, — ответил Олег Иванович. — Тут только что позвонил наш мэтр. Убедительно просил снять его фамилию из статьи о Таиландчике и убрать соответствующую фотографию.

— Мало ли что он просил! — Шеф пыхнул сигарой. — Пусть с бандитами не путается, если он называет себя совестью нации и властителем дум! И кстати, он Эдю Белявского на свою премьеру позвал, а мне даже приглашение не прислал!

— Он говорит, что ничего об этом не знал… Ну что Таиландчик — криминальный авторитет.

— Незнание общеизвестного не освобождает от моральной ответственности… — буркнул Лев Семенович. — И это все? Ты только за этим мне звонил?

— Нет. Он пообещал в качестве компенсации разместить у нас рекламное объявление группы Кевина Фостера, его английского мецената и покровителя. Если так, это сработает на наш престиж, и опять же хорошие деньги, Лев Семенович, для нашей газеты, и надеюсь, вы меня тоже не забудете…