Марина Серова - Подвенечный наряд телохранителя Страница 3

Словом, Ирина Акулова при желании могла бы с успехом заменить любую из своих моделей, но, как я подозревала, не имела на это ни времени, ни желания. Деловая женщина, которая знает себе цену и не собирается сбавлять ее даже для очень перспективного покупателя.

Да и возраст… Ирине Акуловой было сильно за тридцать. Конечно, некоторые всемирно известные модели продолжают дефилировать до глубокой старости, но начинать карьеру в этом возрасте все-таки уже поздно.

– Впрочем, кто знает… Иными словами, подозревать в коварных планах вывести вас из игры, украв предназначенные к показу вещи, стоит всех и каждого?

– Да. Таковы законы нашего бизнеса.

– Дерьмовые у вас законы, – вырвалось у меня невольно.

Но Ирина только кивнула:

– Как и в любом серьезном деле. Нельзя не испачкаться, создавая красоту, – кажется, именно так сказал кто-то из великих. Это только кажется, что модный бизнес состоит из света софитов, вспышек фотокамер, красивых женщин и больших денег. На самом деле…

Она снова пожала плечами:

– Помимо гламурного блеска, у модного бизнеса есть и изнанка. Например, промышленный шпионаж, который процветает в модной индустрии. Разведать, что творится в стане конкурентов, достать выкройки или хотя бы эскизы костюмов, режиссуру шоу, переманить «звездных» манекенщиц, перекупить поставщиков тканей и фурнитуры – на все это тратятся огромные деньги! И не надо далеко ходить за примерами – в нашей среде слухи распространяются очень быстро. Совсем недавно, буквально за несколько минут до начала показа столичного модельера Руты, клиентками которой являются известные люди – жена популярного актера Ирина Безрукова и теннисистка Анна Курникова, – у нее самым банальным образом украли заказанные вечерние платья. А до этого был случай, когда всю ее коллекцию, уже приготовленную к показу, испортили, прожгли сигаретными окурками. Многие коллеги жалуются, что шпионы и «кроты» обнаруживаются даже в руководящем составе Дома моделей! Они крадут, да-да, именно крадут не только оригинальные идеи, но и базы клиентов. Тоже мало приятного.

– Все равно это как-то… ну, мелко, что ли. Именитые модельеры не станут опускаться до кражи каких-то костюмов, – заметила я, не слишком, впрочем, уверенно.

– Вы думаете? – прищурилась Акулова. – Ничего подобного. «Казачков» к конкурентам засылают абсолютно все! У гениев, знаете ли, тоже случаются творческие кризисы. Тем более что у молодых модельеров просто нет возможностей отстоять свои права – силы неравны. Знаете историю, которая недавно произошла у Валентина Юдашкина с Рутой? Дизайнеры поспорили, кто у кого «позаимствовал» сходство некоторых элементов в костюмах. Певица Электра купила у Руты модель, которую под брендом Юдашкина через полгода «обновила» Ксения Собчак. Другой модельер, Алиса Толкачева, тоже имела претензии к мэтру российской моды. Она заявила, будто Юдашкин украл у нее модель брюк, плотных спереди и совершенно прозрачных сзади. Такие брючки она представила на одной из московских Модных недель, где их купила певица Анжелика Варум, а через некоторое время на обложке одного из модных журналов в точно таких же брючках щеголяла Наташа Королева, которая одевается у Юдашкина. Разгорелся большой скандал, который, правда, закончился худым миром: Толкачева, которую не допустили к участию в следующей Неделе моды, попросила у Юдашкина извинения. Модельеры сошлись на том, что некоторые идеи просто «носятся в воздухе» и потому могут возникать в воображении нескольких модельеров одновременно. Это объяснение, конечно, было придумано для прессы. Что там случилось на самом деле – знают только сами дизайнеры, но мне лично и так понятно, что ссориться с Юдашкиным никому неохота.

– Так вы опасаетесь, что у вас, попросту говоря, стырят костюмы?

Ирина аристократично поморщилась от употребленного мною вульгаризма, но тем не менее ответила:

– Разве я знаю, откуда именно ждать неожиданностей? Они всюду. И не скрою от вас, что я в большой тревоге, беспокоюсь за все: и за свои модели, и за девочек (это она манекенщиц «девочками» зовет, догадалась я), и за себя… Да, и за себя! Я ведь неопытная, из начинающих. Как там будет и что – просто не имею понятия, только по рассказам от коллег и знаю.

Странно было слышать такое признание от этой холодной, словно примороженной красавицы. При первом взгляде на нее казалось, что ей известно все, а всякого рода ходы и выходы – вообще в первую очередь.

– Впрочем, я бы хотела, чтобы вы, Женя, взяли на себя именно сохранность коллекции, – продолжила Ирина. – Она не слишком большая, хотя и объемная – помещается в трех больших кофрах. Остальной багаж, всякие сумки с косметикой, бижутерией, галантереей, пусть вас не беспокоят. Если что из них пропадет – потеря невелика и восполнима. Главное – это моя коллекция. Не спускайте с нее глаз ни на минуту!

На этих словах Ирина все же разволновалась и даже слегка прихлопнула рукой по стопке бумаг, лежащих по левую сторону от ее компьютера. Я заметила, что щеки ее порозовели – будто кто-то плеснул на них розового вина. Ага! Изменила все же хваленая выдержка.

– А за себя саму и за «девочек» вы боитесь меньше?

– Все-таки я не настолько известна и не настолько влиятельна… пока… чтобы кто-то желал меня устранить. Вообще же пусть именно этот вопрос вас беспокоит в последнюю очередь. Муж не согласился отправлять меня в Москву без охраны и откомандировал мне своего начальника охраны, Игоря. Это очень расторопный, если так можно говорить об охраннике, и очень сообразительный, серьезный человек. Думаю, что с ним я, вернее сказать, все мы, будем в полнейшей безопасности. Я вас познакомлю.

– Итого, значит, в этой поездке в Москву нас будет…

– Десять человек. Шесть девочек, наш администратор Альберт, тоже милый юноша, вы, я и Игорь. Встречаемся завтра в аэропорту, за два часа до вылета – у нас большой багаж, и его нужно правильно погрузить и оформить.

– Хорошо.

– Женя… я могу надеяться на вас? Не сочтите за обиду, я, конечно, навела о вас справки, и как профессионал вы меня вполне устраиваете. Я спрашиваю в том смысле – понимаете ли вы, что все это очень серьезно?

– Ирина… простите, как вас по отчеству?

– Михайловна.

– Ирина Михайловна, я все прекрасно поняла. Если бы мне приходилось что-нибудь повторять два раза, то я не годилась бы для этой работы.

– Хорошо, – сказала она, вставая. – Зайдите сейчас в бухгалтерию, вам выпишут аванс. Половину оговоренной суммы, вы не против? Вторую по приезде.

– Все в порядке. Так до завтра.

– Да, Женя, спасибо вам, до завтра.

Когда новость о том, что у меня появился новый клиент, с которым мы завтра же летим в Москву на Модную неделю, стала известна тете Миле, она вплеснула ручками и в полном восторге пустилась в пляс.

Вернее – принялась неуклюже и несколько тяжеловесно проделывать на нашей кухне некие замысловатые па. Тетушка у меня не из худеньких, на танцплощадки она перестала ходить лет эдак двадцать с лишком назад, поэтому ее потуги посоревноваться в грации с примами балета сильно меня позабавили.

– Ой, Женечка! Как хорошо-то! Наконец-то у тебя появился шанс! Господи-господи, услышал ты мои молитвы!

– Какие молитвы, о чем? – поинтересовалась я, уписывая бутерброд – дело происходило за вечерним чаем.

– Ну как какие молитвы, – тетя Мила села напротив меня и принялась, тяжело дыша, обмахиваться салфеткой. – Ты теперь у меня обязательно замуж выйдешь, Женечка. О господи, наконец-то!

Мой бутерброд остановился на полпути.

– Замуж? Я?! С чего ты взяла?!

– Ну а как же! – воскликнула тетушка. – Ведь там, на этих всяких модных, как их… тусовках, что ли… ведь там миллионеров и киноактеров – как блох на собаке! Ой, то есть я хотела сказать… эээ… ну, в общем, что их там много. Они эти подиумы, по которым модели вышагивают, как мухи, облепляют – ищут себе красивую жену. Так и кишат…

Я покатилась со смеху, представив себе «язык», подступ к которому усыпан телами неженатых миллионеров.

– Ничего, Женечка, в этом смешного нету! Я тебе даже так скажу: без мужа ты мне оттуда не смей возвращаться, таково мое тебе родительское слово! Да-да! Родительское! В конце концов, я тебе вместо матери!

Это была чистая правда. С тех пор как мама моя умерла, а отец, не выдержав даже минимального, по простым правилам приличия положенного срока траура, женился на какой-то гадкой бабе, тетя Мила стала для меня единственной семьей. Она приютила меня в трудную минуту, а потом, будучи тоже одинокой, стала опекать со всей материнской страстью.

Две вещи огорчали тетю Милу безмерно – моя работа и моя «непристроенность». Если с тем, что единственная племянница работает «по мужской профессии», она еще могла смириться, то отсутствие у меня мужа и детей тетушка считала своей личной неудачей. Вопрос о том, как ей хочется понянчить внуков, она поднимала с завидным постоянством.