Алина Кускова - Фантом банановой диеты Страница 3

– Те акции, которые ему подарили на юбилей?! – всплеснула холеными руками Ирина.

– Те, – кивнул муж, – он сделал из них закладку. Осталось только вспомнить, в каком именно томе…

Профессор пожал плечами и сел рядом с женой.

– Ты не должен тратить свое драгоценное время на звонки в клинику, – Ирина пожала руку мужа, – я сама этим займусь. Тебя ждет наука!

Алла представила в образе науки себя. Полненькая, рыженькая, вечно голодная – хороша наука, нечего сказать.

– Иван Иванович, – в комнату приплыла помощница по хозяйству Машка Суркова, – госпоже Звонаревой банановое суфле, а остальным господам как обычно?

– Разумеется, – вместо профессора холодно ответила Ирина.

И Машка с радостной улыбкой, растянутой до ушей, поставила перед Аллой суфле.

Голод не тетка, когда хочется есть, съешь и эту гадость.

Искоса поглядывая на домочадцев, уминающих человеческую еду, Алла мысленно твердила, что и ей когда-нибудь благодарные потомки поставят памятник, как собаке Павлова. Только доживет ли она до этого светлого времени, неизвестно. Если только эксперимент завершится неблагополучно, профессор поймет, что жить на одних бананах могут только его любимые обезьяны. Но раз она согласилась жертвовать собой ради науки, сдержит слово. Утром и днем, во всяком случае. Ночью она ни за что не отвечает. Хотя…

Алла поймала заинтересованный взгляд Владимира. Ради него она бы голодала…

– Аллочка, – сказал он, – а давайте мы с вами пообедаем в ресторане!

Издевается?! Или пожалел?

– Глупости, – отрезала Ирина, – девочка не может распоряжаться собой. Она жертвует ради науки.

– Да, – вздохнула Алла, чувствуя вину за вчерашнюю несдержанность, за несчастного старика, свалившегося с лестницы, за расстроенного дядю… – Я это, жертвую.

– Ну и зря. – Владимир кинул салфетку на стол, Машка тут же побежала за кофе.

Алла повела носом. Лично ей полагался цветочный чай без сахара.

Владимир с чашкой в руках поднялся и подошел к картине.

– Автор Фредерик Лейтон, – объявил он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Зыбкая греза и томная нега восточных красавиц. Но это не Фредерик Лейтон. Это не оригинал! Я ведь прав, профессор?

Тот хмуро кивнул.

Все уставились на изображение двух пышнотелых красавиц, возлежащих под сенью раскидистого дерева, и одну мускулистую спину мужчины, самозабвенно играющего для них на флейте.

– Аллочка, кому она нужна? – Он, усмехаясь, поставил на стол чашку и вышел.

– Копия?! – искренне удивился Костик.

– Это писала жена Ивана Терентьевича, – пожала плечами Ирина. – Она училась в художественной академии, была дворянкой и в свое время выскочила замуж за Ображенского исключительно в целях пропитания.

Алла кивнула, в этих целях она тоже за кого– нибудь выскочила бы.

– Значит, – вернулась к первоначальной версии Алла, – они хотели спереть раму.

– Да вы крепкий орешек! – восхитился Стае Воронцов.

Профессор попросил Аллу после завтрака зайти к нему в кабинет рядом с гостиной. Алла выполнила его просьбу после того, как помогла Маше убрать со стола. Она встала перед дверью кабинета, стукнула в нее костяшками пальцев и зашла. Ничем секретным профессор не занимался и позволял входить без разрешения, правда, обычно никто ему своим присутствием не досаждал.

Профессор стоял рядом со студентом Горюновым напротив высоченных книжных стеллажей спиной к Алле. Она увидела поднятые головы, два почти одинаковых затылка: у одного только пробивалась плешь, а у другого лысина занимала большую часть головы. Алла прикинула: студент четко идет по стопам учителя, вплоть до внешнего вида. Чем умнее, тем лысее…

Обе лысины резко повернулись в ее сторону.

– А, м-да, – сказал профессор, нахмурившись, – предполагали, какой том Пушкина…

– Ага, – кивнул студент, – гадали, куда он мог сунуть… Ну да.

– Константин, оставь нас на минуту.

Профессор сел за стол, укрытый зеленым сукном и заваленный до отказа бумагами, Алла устроилась на стуле напротив. Она хотела забраться в скрипучую плетеную кресло-качалку, являющуюся наиболее ценным, по ее мнению, предметом обстановки во всем двухэтажном особняке, но постеснялась. Ясное дело, дядя собирается ее ругать за то, что она прервала диету, скрип вызовет лишнее раздражение.

– Аллочка, – начал профессор, протирая стекла очков.

«У них со студентом и очки одинаковые», – подумала Алла, машинально следя за его действиями.

– Алла, ты можешь в любой момент прекратить эксперимент, – вздохнул профессор. – Если чувствуешь, что не готова идти дальше…

– И что будет? – с волнением в голосе поинтересовалась племянница.

– Я приглашу другую девушку, – ответил тот.

Алла вздохнула. Ей в таком случае придется собирать манатки и возвращаться в пыльный город, оправдываться перед подругами, что от натуральной природы у нее выявилась аллергия. Придется уехать от Владимира, единственного мужчины, который ее понимает, придется… Впрочем, уже и этого достаточно.

– Ни за что!

Она похвалила саму себя за проявленную решимость.

– Я понимаю, что должна через это пройти.

– Я рад за тебя, – обрадовался профессор, вскакивая и подбегая к ней. – Ты у меня умница!

И дядя ее крепко обнял. Разве она могла отказать такому замечательному человеку?!

– Я забуду, – пообещал профессор, – про твой порыв. И про веревку тоже забуду, хотя нехорошо получилось с Иваном Терентьевичем…

– Про веревку?! – воскликнула Алла. – Про веревку забывать не нужно! Не я ее привязывала.

Ображенский рассеянно кивнул и подтолкнул Аллу к выходу.

Следует отдать ему должное, минутная аудиенция завершилась вовремя, словно он был готов услышать от племянницы то, что услышал.

Алла вышла из кабинета, куда тут же ввалился карауливший под дверью Костик.

Она зашла в пустую гостиную и остановилась перед картиной.

Оказывается, подделка! Действительно, кому она нужна? А если грабители не знали об этом? Костик ведь не знал. Может быть, и грабил кто– то из своих.

В коттедже два этажа, две лестницы, два входа в гостиную. Можно пробежать по кругу! И совсем не обязательно выходить на улицу, чтобы укрыться от домочадцев. Спуститься с ближней лестницы, привязать на нее веревку с колокольчиком, потому что она прямиком выходит к гостиной, украсть полотно, вернуться по другой, дальней лестнице и спрятаться в своей комнате. Все хорошо складывается, только картина висит на месте, а Аллу обвиняют чуть ли не во всех смертных грехах.

Бросив обвиняющий взгляд на одалисок, Алла гордо тряхнула рыжей головой. Она ни за что не согласится с тем, что это мираж. Больше не станет ничего утверждать, все равно ей не верят, но останется настороже. Грабители были, она уверена в этом до такой степени, что готова есть банановое суфле на обед и ужин! Нет, ужин – это слишком. К ночи всегда хочется колбасы…

Невеселые мысли Аллы прервал резкий телефонный звонок стационарного аппарата, стоящего на полочке XVIII века в углу гостиной.

Сама гостиная была больше похожа на комнату из охотничьего домика какой-нибудь царствующей особы: огромный круглый стол посредине; стулья с витыми ножками, высокими спинками и бархатными сиденьями, кресла; под стать им буфет эпохи французского короля Людовика XIII. Огромная люстра в стиле винтаж, из преломляющих свет изумительных кристаллов, как утверждала Ирина Аркадьевна, кристаллов Сваровски, дополняла убранство комнаты под XVII век. Цветы и картины. Просто, элегантно, поэтому дорого.

Картины висели на всех стенах, в основном это были пейзажи. «Восточный полдень» тоже являл из себя пейзаж, на фоне которого расположились полуголые люди.

А аппаратов в коттедже Алла насчитала штук пять. Даже в гостевой ванной комнате висел телефон.

Алла немного подождала, пока кто-нибудь снимет трубку, телефон продолжал трезвонить. Видимо, домочадцы разошлись по своим комнатам, там телефонов не было. Наверняка чтобы не подслушивали друг друга. Но и здесь разговор не станет тайным, Машка может в холле снять трубку, профессор в кабинете…

Почему-то не снимают.

– Слушаю вас. – Алла поняла, что, кроме нее, отвечать некому.

– Ты кто такая? – нагло поинтересовался в трубке осипший мужской голос.

– А ты кто? – в свою очередь спросила Алла. Разумеется, она знала, как интеллигентно отвечать абонентам. Но это был не абонент, а натуральный хам.

– Ирка? Ты? – удивился голос.

– Ага, Ирка, – вредничала Алла. – Сейчас будет тебе Ирка! И не Ирка, а Ирина Аркадьевна!

– Не выделывайся, дура, – предупредил мужчина. – Готовь капусту в полдень, или отправишься отдыхать не на Лазурный Берег, а к праотцам.

– Нет, – растерялась Алла, – нормально, а? Какую такую капусту готовить?!

– Американскую, – хмыкнул голос и отключился.

Только этого ей не хватало после ночного происшествия! Опять никто не поверит, что какой-то мужик звонил и угрожал Ирине Аркадьевне. Алла вздохнула, села в кресло напротив нашумевшей картины, поджала под себя ноги и принялась думать.