Сергей Смирнов - Всегда начеку Страница 3

Неожиданно к воротам подошел один из запоздавших жильцов этого дома и дал условный звонок. Вскоре вышел дворник. Проверив у чекистов документы, он вызвался проводить их.

Пришельцы разделились на две группы. Одна из них осталась с милиционерами во дворе, другая вместе с дворником вошла в подъезд дома и поднялась наверх.

Прошло несколько томительных минут. Вдруг раздался выстрел. Как выяснилось потом, это был выстрел в дверь, которую жильцы отказались открыть.

Теперь у милиционеров не оставалось никаких сомнений: с ними пришли не чекисты, а бандиты.

Загремели выстрелы. Завязалась неравная борьба: преступников было более десяти. Несколько бандитов было убито, уцелевшие наступали со всех сторон. Милиционеры держали оборону, стремясь не дать преступникам уйти. Бандитам удалось прорваться по крышам сараев на задний двор. Швырков их преследовал, но был убит. Пикалов получил тяжелое ранение и вскоре умер.

Герои до конца выполнили свой долг перед народом, перед революцией. Шайке бандитов не удалось ограбить ни одной квартиры. Все жильцы остались невредимы.

Сотни товарищей и жителей Замоскворечья провожали героев в последний путь. Их похоронили на Красной площади, где революционный народ хоронит лучших своих сынов и дочерей, отдавших жизнь в борьбе за его свободу и счастье.

Анатолий Ковалев

НОВЫЙ НАЧАЛЬНИК

В уголовный розыск он пришел с небольшим чемоданчиком, в котором, видимо, умещался весь его гардероб.

— Плохо Ростов встречает приезжих. На углу Таганрогской меня обокрали. Вытащили часы, а они мне очень дороги: подарок Ворошилова. Часы надо найти...

Это были его первые слова. Первая просьба и, видимо, первый приказ. Сознавал ли новый начальник уголовного розыска, как трудно этот приказ выполнить? Очевидно, сознавал и мало рассчитывал на успех. Скорее всего, это была проверка деловых качеств людей, с которыми ему предстояло работать.

Так состоялось знакомство сотрудников уголовного розыска с Иваном Никитовичем Художниковым.

Недавняя командировка свела меня с людьми, которые работали вместе с этим удивительным человеком. Я погрузился в архивные документы, листал желтые (от времени) и синие (потому что не было белой бумаги) страницы газет той далекой поры. И передо мной вставал человек беспредельно честный, храбрый и умный, преданный до последней капли крови делу революции.

Тревожное это было время. В городе хозяйничали бандитские шайки. Ночью на улицах в чуткой тишине гремели выстрелы, рвались ручные гранаты. То здесь, то там завязывалась отчаянная перестрелка между бандитами и отрядами милиции.

С разных концов города приходили в дежурную часть тревожные сообщения: совершена кража... совершено жестокое убийство с целью ограбления... совершен вооруженный налет на магазин...

Таков был Ростов 1920 года, когда пришел сюда бороться с бандитизмом Иван Художников...

Все это рассказал мне Павел Феофанович Рыженко — один из старейших работников милиции. «Пришел бороться с бандитизмом», — он сказал это очень спокойно и просто. Очевидно, самому надо быть сильным человеком, чтобы вот так, без патетики, сказать о своем товарище...

Так каков же он был, Иван Никитович Художников, первый начальник уголовного розыска Ростовской области?

В газете «Трудовой Дон» за ноябрь 1922 года, в пятую годовщину рабоче-крестьянской милиции, я нашел первый ответ на этот вопрос. Вот он:

«Иван Никитович Художников, сын слесаря Путиловского завода, с 14 лет работал по найму, получил пролетарское воспитание в Луганске на машиностроительном заводе. Товарищ Художников со дня Октябрьской революции в рядах РКП(б) и все время работает в судебно-карательных органах, откуда почерпнул много знаний и опыта в борьбе с уголовным бандитизмом. Недаром преступный мир окрестил его именем «советский Шерлок Холмс». Товарищ Художников — специалист-следователь и знаток психологии преступника. Редко кому удается выйти из его рук, не продефилировав заранее перед рабоче-крестьянским судом.

Стратег, администратор, следователь, отзывчивый товарищ по отношению к трудящимся... Можно смело уверить население трудового Дона, что донская областная милиция и уголовный розыск находятся в надежных руках».

Так писала газета в ту далекую и тревожную пору.

Художников не мог не быть психологом и стратегом. Ему надлежало быть требовательным администратором и умелым руководителем, чтобы вести успешно борьбу с бандитизмом, с классовыми врагами, умело маскировавшимися и порой проникавшими в государственный аппарат, в том числе и в уголовный розыск.

Стасик

По утрам на стол ложились сводки.

«В 2 часа ночи на возвращавшихся домой двух артистов напали три вооруженных грабителя и забрали все вещи, бывшие при них».

«На Скобелевской улице обнаружен труп мужчины. Убийство совершено из огнестрельного оружия, выстрелом в голову. В убитом опознан извозчик Г. Меркурьев».

Работники уголовного розыска сбивались с ног, не жалели ни сил, ни времени, а поток преступлений не иссякал.

В чем же дело? Художников, как и все, кто с ним работал, достаточно хорошо знал банды, орудовавшие в Ростове и его окрестностях. У каждой был свой «почерк», и не составляло большого труда определить, какая из них совершила очередное преступление. Но как ни старался угрозыск, а ликвидировать банды полностью не удавалось. Для этого требовалось прежде всего обезглавить их, но главари всякий раз уходили от преследования. Знал Художников не только клички главарей, но и подлинные имена бандитов, наводивших ужас на жителей городов и сел Ростовской области. Но даже тогда, когда оперативники получали точные данные об их местонахождении, в последний момент операция проваливалась.

Почему? Этот вопрос все больше не давал покоя начальнику уголовного розыска. Тревожило его и то, что не сохранилась картотека преступников, а без нее трудно было работать. В общем, для беспокойства имелись веские основания.

В своем рапорте в вышестоящие организации сразу же после того, как угрозыск был передан из ревкома в подчинение административному отделу исполкома, Художников писал:

«Во-первых, подбор сотрудников отдела уголовного розыска... не соответствует своему назначению, за исключением некоторых товарищей. Есть работники, подрывающие авторитет ДОУР своим систематическим пьянством и взяточничеством. Отдел уголовного розыска не пользуется авторитетом у масс. До моего прихода были случаи дезертирства агентов в количестве шести человек во главе с начальником уголовно-следственного стола Темерницкого района»...

Это было до его прихода. Что же происходит сейчас?

В один из дней, когда Художников искал ответ на этот вопрос, к нему пришел заведующий регистрационным бюро и доложил, что картотека преступников найдена... на чердаке здания уголовного розыска... Значит, кто-то припрятал важные документы.

Иван Никитович приказал восстановить картотеку. И вот группа сотрудников кропотливо подбирает досье. Среди фотографий вдруг мелькнуло знакомое лицо. Человек, первым взявший фото в руки, боялся признаться самому себе, что на этой фотографии изображен Станислав Навойт — заместитель начальника уголовного розыска, ближайший помощник Художникова. Что делать? А может быть, это ошибка? Но люди знали: от Художникова нельзя скрывать ничего. И вот фотография преступника, зарегистрированного в 1916 году царской полицией под № 390, легла на стол Ивана Никитовича. В досье сообщалось, что преступник по кличке Стасик в составе шайки бандитов совершил несколько вооруженных грабежей и еще царским судом заключен в тюрьму на большой срок. Подлинное имя Стасика — Станислав Навойт...

В кабинет начальника уголовного розыска вошел высокий, элегантно одетый человек. На френче — ордена за боевые заслуги на фронтах гражданской войны. Через плечо — маузер. Этот человек знал подполье, за революционную деятельность был брошен в застенок и томился в царской тюрьме до той поры, пока Красная Армия не освободила Ростов-на-Дону и не выпустила из тюрем политзаключенных...

Таким знал этого человека Художников по рассказам самого Навойта. И все это оказалось ложью. И ордена им присвоены чужие, и славой он пользовался чужой. Перед начальником ДОУР стоял враг. Не он ли раскрывал перед преступниками оперативные планы? Не по его ли вине проваливались многие операции? Сомнений быть не могло. Спокойно и строго Иван Никитович приказал:

— Оружие на стол, бандюга!..

Я перечитал этот записанный со слов Рыженко эпизод и подумал: а нужно ли вспоминать об этом? Не лучше ли рассказывать только о тех, кто помогал Советской власти укрепляться, кто спасал население от убийц и грабителей? Конечно, приятнее писать о людях светлых, о таких, каким был и сам Художников. Но и о таких, как Стасик, тоже нужно. Тогда ясно видны два фронта борьбы советской милиции в те годы. И еще ярче светится подвиг честных и преданных партии бойцов.