Анна Сызранова - Шоколад для египетского парикмахера Страница 3

К чести Зойки, за полет она ни разу не пикнула, собирала конструктор «Лего», съела весь мой обед и два часа спала. Дремали также и две бабушки и один дедушка. Выглядели три старичка так трогательно, что мне на секунду почудилось, что я везу в Египет не двоих, а пятерых детей.

Лично мне поспать в самолете не удалось совсем, поесть — тоже. Держалась я на честном слове и на вышеупомянутой бутылке «Бэйлиза». Кроме того, отсидела себе попу до каменного состояния. Что характерно, мне даже не пришло в голову поделить время пребывания с Зойкой между остальными четырьмя взрослыми и вполне вменяемыми людьми. Чтобы не испытывать пределы своей выносливости и терпения. И ни один из родственников не предложил мне отдохнуть. Неужели, благодаря «Бэйлизу», я выглядела счастливой мамашей, искренне наслаждающейся вертлявой малышкой на коленях в течение семи часов подряд? Сейчас-то я точно знаю, как надо было сделать — договориться обо всем на берегу, поделить семь часов перелета на меня, Рому, двух бабушек и одного дедушку, и по очереди вручать Зойку каждому, настойчиво внедряя в родственные головы мысль, что внуки — это не роскошь, а обязанность. Вот какая я сейчас умная — совершенно точно знаю, что надо было сделать год назад. И так во всем.

Глава № 3

День первый

Хургада, отель «Али-Баба»

Аэропорт города Хургады меня ошеломил. Представьте себе огромную толпу людей, которая кружится в небольшом замкнутом пространстве, чуть не сметая жалкие ограждения в виде стоечек и ленточек (внутри аэропорта). Снаружи стоят автоматчики, толпа их уважительно огибает. Наша семейка прижалась к стене со всеми пакетами, мешками, чемоданами и баулами, а мужчины ушли заполнять иммиграционные карточки. Меня настолько тронули женщины, замотанные в платки по самые уши, что я тоже достала свое парео и закуталась. Целую минуту я ощущала себя местной мусульманской госпожой, пока меня не перестала узнавать маленькая Зойка (и таможенники на фотографии в паспорте). По правде сказать, видок у меня был очумевший. Хотелось покинуть помещение аэропорта немедленно. Тем более что усталые и голодные дети начали ныть. Неразбериха с получением багажа усугубила ситуацию. Дул сильный холодный ветер, и, хотя снега вокруг не было видно, я начала осознавать, что явилась в Египет не в сезон — мне было элементарно холодно, и я кутала детей и утеплялась сама. Зойка все время пыталась сбежать на волю, где ее могли украсть бедуины. Петька мотал нервы, свекровь всех кормила и успокаивала, мама, муж и свекор пропали. Впоследствии выяснилось, что они получали багаж. Занятие долгое, нудное и неинтересное. Которое чревато всяческими трудностями, особенно если некоторые личности, способные опознать чемодан, коляску и так далее, в стремлении покинуть помещение, выскочили из здания аэропорта и стоят там на сквозняке, лишенные возможности попасть обратно. Камень в мой огород, чувствуете?

Наконец-то все трудности с багажом разрешились, мы погрузились в автобус и поехали в отель. Даже послушали гида, под детское нытье «Хочу пить». Судя по увиденному из окна, Египет (конкретно, окрестности аэропорта Хургада), не успел достроить все свои здания, чтобы порадовать меня великолепием архитектуры. Все виллы, мимо которых проезжал наш автобус, были явно недоделаны. На многих висели таблички «For rent» или «For sale», как будто арендаторам предлагалось самостоятельно завершить отделку жилища, включая возведение недостающих стен и участков крыши. Про отель я все знала заранее. Ничего конкретного, но подруги снабдили меня сведениями о правилах, якобы принятых в Египте: в паспорт вкладывается двадцатидолларовая купюра. Этот сэндвич подается администратору за стойку, что обеспечивает удачное заселение в наилучший номер с видом на море, а не на помойку.

Я пожадничала и вместо двадцатидолларовой купюры вложила в паспорт шоколадку. Слава Богу (или Наталье) плиток у меня половина чемодана, уже пора реализовывать. Администратор Сергей (на самом деле — Мухаммед) дико поглядел на меня, лакомство взял, но номер дал странный (как выяснилось впоследствии).

В момент выдачи ключей ничего необычного я не заметила. Горделиво поглядела на мужа, мол, знай наших, и отправилась заселяться. Кто бы знал, что Рома также озвучил администратору личную просьбу. Причем он, в отличие от меня, подкрепил ее пятидолларовой купюрой. Египтянин все понял буквально. А именно: муж попросил поселить нас рядом с его родителями. Администратор, искренне уверенный, что делает доброе дело, выделил, просто-напросто, двухкомнатный номер. Дверь между помещениями не запиралась. Первое, что я обнаружила в своем номере, усталая и голодная, это свекровь со свекром, которые гуляли туда — сюда, опробуя удивительные свойства предоставленного жилища.

— Входят… И выходят…, — прошептала я, как ослик Иа-Иа из любимой с детства книжки про Винни-Пуха. В этот момент сознание у меня помутилось.

Сделаю небольшое отступление относительно одного моего пунктика, а именно — я болезненно реагирую на нарушение территории. На целостность границ, если придерживаться правильной терминологии. Так в моей психике реализован некий атавизм, оставшийся с тех времен, когда дикие племена вели войны за лучшие земли. Может быть, еще до того, как превратиться в человека, мой кошачий предок активно метил охотничьи угодья и защищал их. До сих пор посвящаю этому все свободное время. Неприятно, когда вторгаются без разрешения, предварительного предупреждения и согласования. Бывает и хуже, например, моя бывшая соседка заставляет своих сыновей и мужа по утрам, проснувшись и встав с постели, побрызгать простыни водой — ибо на кровати остается слепок ауры человека. Чтобы быть весь день бодрым, фантом следует разрушить, окропив жидкостью. Моется эта семья исключительно овсяной мукой, кушает без соли. А я всего лишь злюсь, когда ко мне приходят без приглашения: ведь я могу быть неодета, или руки в муке, или у меня гости уже пришли…

Давно, когда еще не родились дети, а мы с мужем жили в соседнем с мамой доме, она тоже любила являться ко мне в гости без звонка. Мама разувалась, и, пока я ставила чайник, наливала ведро воды и начинала мыть пол. Я недоуменно топталась вокруг. Хотелось сесть и посекретничать, как подружки. Мама же энергично собирала мусор в пакеты и грязное белье из корзины — в сумку. Со временем мое недоумение переросло в непонимание происходящего, потом — в обиду.

Самое интересное, когда мне действительно нужна была помощь в уборке (я была глубоко беременна и сама мыть полы не могла) мама и не подумала придти и что-нибудь помыть или хотя бы предложить это. Только недавно я поняла, почему. Это не был с ее стороны акт помощи — это был акт контроля, тоже своеобразное нарушение моих границ.

В подобных шалостях была, в свое время, замечена и свекровь. Только баба Галя действовала тоньше — явившись как-то раз навестить новорожденного внука, она тоже заглянула в корзину с грязным бельем, выудила из нее исключительно сыновнее белье (не детские пеленки, хочу заметить, которые тоже нуждались в стирке), и замочила его в кипятке. Подчеркиваю, не постирала, а только замочила. Чтобы у меня, вероятно, не было шансов оставить мужа грязнулей. Труселя, разумеется, тут же полиняли и пошли синими разводами. Я тоже покрылась пятнами, заманила Рому в ванную и ткнула в это безобразие. Он меня понял, предложил маме закончить начатое — она, скорбно поджав губы, развесила пятнисто-полосатые семейники на батарее, где они висели и пахли, пока я их не выкинула.

Короче, всю жизнь меня притесняют.

Вот почему родители мужа, посягнувшие на нашу территорию, в первые пять минут, сами того не желая, поспособствовали моему нервному срыву. Я представила, что мой муж, с криками: «Мам! Пап!» — начнет бегать к ним в комнату в одних трусах, по любому поводу, как будто он не сорокалетний отец семейства, а пятилетний сорванец. Увидела, как в нашу комнату входит без стука и спроса свекровь (такие вещи я не позволю даже действующему президенту). Я готова жить с родственниками в одном корпусе, на этаже. Но — в одной квартире? Пугало и отсутствие звукоизоляции — люблю покричать на детей и мужа. И не собираюсь слушать чужие разговоры. А свекровь со свекром непрерывно о чем-то спорят, что сильно раздражает.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. В моем случае — наоборот. Все вышеперечисленное промелькнуло у меня в голове за одно мгновение. А когда я осознала, что отдых, и так обещающий быть не особо легким благодаря наличию двух маленьких детей, отягчается присутствием в соседней комнате родителей мужа, занавес упал, и глазам окружающих предстала новая, преображенная Ольга. Не последнюю роль в происходящем сыграл «Бейлиз», однако и мой темперамент тоже нельзя упускать из вида. Для начала я объявила свою позицию родственникам: