Алекс Надир - Сны Черного Короля Страница 3

Решение мое, таким образом, состоялось, и я отправился за машиной, предварительно перетащив труп ближе к скамейке и положив на участок, граничащий с покойницкой головой, бутылку из-под вина – в целях какой-никакой маскировки.

Банкетный зал, когда я к нему подошел, продолжал оглашать окрестности смехом и музыкой, доносившимися из плотно зашторенных окон, из чего явственно выходило: торжество в полном разгаре, и что, если никому не придет в голову в ближайшие минуты выйти на воздух, мое вторичное появление пройдет незамеченным. Так в общем-то и случилось: я сел за руль и никем не тревожимый повернул ключ в замке зажигания.

Двигатель заработал, после чего я направил машину в сторону парка, осторожно огибая те лужи, которые успел насозидать дождь.

Перед одной из них, наиболее устрашающей, плавно притормозил, прикидывая, с какой стороны ее лучше объехать. Оказалось, что ни с какой. Гадина занимала всю ширину без того узкой дороги, тогда как справа и слева темнели кустарники. Покидать же машину сейчас не хотелось. Тем более что само занятие прощупывать свежевы-ломанной палочкой глубину, когда в двухстах шагах тебя ожидает покойник, показалось мне верхом кощунства, и я взял прямо по центру, то и дело выглядывая в наполовину открытое окно.

Сперва дело спорилось. Передние колеса целиком выползли из воды, когда я почувствовал сзади себя образовавшийся крен, а несколько позже – как шмякается левое заднее колесо во что-то глубокое.

Я наддал газу… Машина продвинулась на сантиметр вперед, однако еще на капелюшечку мощности не хватило.

Заднее колесо дало пробуксовку.

Последнее, причем, как-то странно подействовало на меня… Понимая, что обойтись без усилий, связанных с непосредственным нахождением вне машины, окажется нелегко, я тем не менее продолжил давить на крайнюю справа педаль, пока отчетливо не услышал:

– Что, влип, очкарик?!

Я вздрогнул и поднял глаза.

То ли спросившим, то ли издевающимся оказался без малого двухметрового роста детина, с белозубо сияющей улыбкой на удивительно округлом лице, а также одетый в черные: джинсы, джемпер и кожанку. Поверх джемпера была навешена цепь.

– Что, влип, спрашиваю, очкарик? – повторил не торопясь он, крайне, как могло показаться, довольный.

– Подтолкнуть бы… – пробормотал в качестве ответной реакции я, не очень, правда, хорошо понимая: верно ли сделал, что обратился к нему.

– Ну, вот тебе моя рука! Положи в нее червонец, – неожиданно подмигнул мне детина и резво пристроился у заднего бампера.

«И… ра-аз!» последовало, не успел я очухаться, от него, и моя нога тут же надавила на акселератор.

– Ну, дура, куда? Раскачивай ее, раскачивай понемножку!

Далее меня накрыла волна энергетических слов, попав под нее, я сумел войти в ритм, и машина стала действительно весьма планомерно раскачиваться.

Но каких-то чуть-чуть все равно не хватило.

– Всё, курим! – выдал наконец мой помощник и отошел в сторону, отряхнуть джинсы.

– И какого лешего тебя поперло туда? Медом там что ли намазано?

Я промолчал, не став уточнять, что медом там не намазано, а лежит труп, который хорошо бы скорее засунуть в багажник и отвезти к речке.

Ненужные частности уступили место просьбе о возобновлении помощи.

– Хренушки тебе, милай! – был ответ. – Видишь, все брюки в дерьме. Давай-ка ты лучше наружу, а я уж в салоне педальками как-нибудь поупражняюсь. Идет?

Я охотно кивнул и высвободил ему место.

– И толкать будем взад, там наклон вроде больше.

Пришлось снова кивнуть, и, выждав, когда произнеся: «эх, хочешь жить как человек, так и делай, что все люди делают!», он обживется в салоне, я вплотную взялся за дело.

То есть: принял не совсем гламурную позу, старательно поднатужился и что было дури во мне заорал «и… ра-аз!».

На четвертый или пятый «и… ра-аз» машина освободилась. Больше того, дав задний ход, она проехала метров сто пятьдесят в сторону банкетного зала, с визгом выполнила разворот на пригодном для этого пятачке и начала… стремительно удаляться.

Я – ошалел.

Впрочем, не прошло и пары секунд, как ошалел снова. Там, где виднелись ее габариты, прогрохотал мощный взрыв. То, что считалось недавно моим, дернулось и подпрыгнуло. Из разбитых автомобильных окон повылезали красные отвратительные языки.

Я понял, что паникую. Тем более следом (за взрывом) заорали, как ополоумевшие мартовские коты, десятки самых разных по тембру и громкости сигнализаций, приводя как бы весь мир в невообразимое, дьявольски дикое пробуждение. Будто бы сам сатана…

Впрочем, мне было не до сравнений. Я хорошо ощутил, как что-то неприятно зашевелилось внутри, сердце бешено-бешено застучало…

И я побежал.

2

Бежал долго.

Мимо проносились незнакомые улицы, и в мутном, тревожном свете луны казалось, они не кончатся никогда… Я несся как угорелый. Длинными взмашистыми скачками, сжимая в руке слетевшую кепку и ужасно боясь обернуться.

Шаги за спиной слышались по крайней мере с леденящей отчетливостью.

И только увидев, что начался мой район, позволил себе маленькую передышку. Рухнув на первую подвернувшуюся лавку, подался всем телом вперед и стал жадно заглатывать воздух.

Так прошло десять минут.

Дыхание мало-помалу налаживалось, перед глазами одна за другой вставали тревожные, безрадужные перспективы.

Во-первых, меня будут искать. Труп, о чем говорить, обнаружат. Неизбежен логичный вопрос: кому это убийство на руку? Учитывая мою вчерашнюю выходку, а также факт, что последним видел парня живым именно я, сделать далеко идущие выводы, думаю, будет несложно.

Второе: меня пытались убить. Бомба в машине – явное тому подтверждение, а что у пожелавшего это сделать не вышло с первого раза – вовсе не означает, что попытки прекращены… Оркестр, наверное, туш! Я попал в такой переплет, о котором искатели приключений могут только мечтать.

Ну и самое главное – выход. Сейчас, казалось, любая дорога к нему ныряла в такие непроходимые дебри бессмыслицы и абсурда, что и одно – не сойти от случившегося с ума – тянуло по меньшей мере на подвиг.

Впрочем, подвиг не подвиг, а прежде дифирамбов себе стоило успокоиться. Погасить панику и хотя бы попытаться направить часть умственной энергии на то, чтобы взглянуть на события как на логическую цепь обстоятельств, заведших меня в данное плачевное положение.

Итак, отталкиваясь от основного: «меня пытались убить». (Пытались – понятно. Но кто?).

Кто? Да о чем это я! Одна только попытка «глубокомысленно порассуждать о непосредственных персонах заказчиков» напоминала полнейший идиотизм. Кто. На днях я уже задавался вопросом, как далеко они смогут зайти в нежелании дать делу огласку – сегодня получил достойный ответ.

Нет, главное сейчас – вычислить исполнителя. Вот здесь-то и уместнее полюбопытствовать, кто?

Между прочим. Кандидатура убитого мной не так уж чтобы «неподходяща». Кто, как не он, мог подложить бомбу, пока ждал меня. А его пьяненький вид? Трюк, игра и уловка.

К тому же при изучении этого дела не стоило забывать и о морально-нравственной стороне. Если убийцей был он, то убитым полагалось стать мне; следовательно, мое преступление снова превращается в оборону.

Вот только зачем он потащил меня тогда в парк? Возможно, хотел, чтобы я узнал нечто важное перед смертью? Чушь, – зачем говорить человеку нечто важное перед смертью, если все равно тот умрет. А может, планировал таким образом подстраховаться? Узнать, как много известно мне, а потом действовать по обстановке?

Ну!

Смерть моя в таком разе – полная неизбежность, информацией для нее я владею поистине предостаточной.

Или все-таки он был на моей стороне?

Эх, знать бы все точно… А так ничего, только записка.

Записка… Я сунул руку под куртку, в ее внутренний карман, вытащил чуть смятый листок и разложил его на коленях. «Бескишечники всегда появляются из шерсти огромной черной собаки». Причем «огромной черной собаки» было дважды подчеркнуто, а также написано шрифтом, сильно напомнившим старину. Ниже шли цифры. 18, 24, 8, 2, 10, 11 и т. д. В общем – какой-то, наверное, код.

Перечитав фразу четырежды, я понял, что ничего ровным счетом не понял. Какая собака? Что за бескишечники? Почему из шерсти?… Казалось, если смысл в сообщении как бы и был, то выражался он прежде всего в какой-то замаскированной, латентной форме. И, чтобы раскрыть ее для себя, мои текущие знания требовали экстренного пополнения.

Причем и пополнять их полагалось не здесь. Уверен: коль скоро я отважился на решительные шаги, нужно вернуться сейчас в парк, на место недавнего преступления, и повторно обследовать там каждый миллиметр земли, тела, одежды, но только сделать это уже более основательно.

Намерения от этого стали тверже, и я принялся собираться.

Правда, позднее все же решил: заскочу для начала домой, захвачу пистолет…