Инна Тронина - О прошлом приказано забыть Страница 3

– Я, вроде, и сам понимаю, что ни к чему Оберу на ментовку пахать, а выходит так. Холодаева-то он заложил точно, век воли не видать! Веталь из зала «Метрополя» нас отослал как с его наущения. Обер подсел к нему за столик, пошептался. И Веталь выпроводил сначала меня, а потом и Володьку Кинда. Шеф с Обером пошли в курилку. Я тогда не понял, зачем. Только потом сообразил. В курилке брать человека намного легче. И сразу же туда пришли менты! Ну?! Как тебе это?

– И чо? – выкатил глаза Козий. – Ты же только намочил тогда, мента этого… А Веталь мог заметить «хвост» и отослать вас. Не хотел, чтобы попались. Может так быть? А уж когда вы взяли такси с заложниками, да стали пылить насчёт Веталя, сами себе лихо накликали. И с Обером грубо поговорили, а он этого не любит.

– Мы с Вовчиком сами лохами оказались, – признался Аленицын. – Думали, что Обер наш, и поможет шефу. А он вот как помог! Ментов привёл – Озирского, Калинина и Огаркову. Пошёл ведь не в отделение милиции, как мы требовали, а к гостинице и к телецентру. Значит, знал, что мусора там будут? И в «Метрополе» они мелькали, когда Веталь ещё был на свободе. Я их там приметил. Тебе мало? Тогда ты и вовсе идиот. Они ведь почти и не скрывались… Я знаю, что на Литейном досье было не только на Веталя, но и на Обера. Его тоже арестовать хотели, а потом передумали. Почему, интересно? В курилке-то не взяли его!

– Так не он же стрелял там, а Веталь! Вёл бы себя тихо, может, и придраться было бы не к чему.

– Ну, ты сказал! У ментов для задержания документы должны быть. А их враз не оформишь. Санкция из прокуратуры, вроде, обязательно требуется. И, если по твою душу пожаловали, тебя возьмут – стреляй, не стреляй. Так что хоть лопни – Обер работал вместе с ментами, навёл их и на ресторан, и на Веталя. Они появились в «Метрополе» именно в тот момент, когда Веталь туда должен был прийти. Нашли бы у него «Питон» – и с общим приветом. Можешь ножками не дёргать…

– Ты думаешь, что Митька этим не занимался? И Витёк у нас самый умный? Обер праздновал там случайно – мужик с его работы диссертацию защитил. Проверили – всё сходится. Кириков этот, очкарик, никогда с ментовкой не якшался. Давно заказал банкет в «Метрополе» и пригласил туда Готтхильфа. На всё доказательства есть. Так что иди, проспись. Я тоже устал, а вставать рано.

– Да хватит тебе, исусик! Полные штаны, видать, наложил! Во всё ты веришь… Забыл уже, как Веталь тебя из бичарни в люди вывел? Как ты перед ним на задних лапах прыгал и апорт брал? Теперь да, теперь он мёртвый, а Обер – живой. И ты от него, видно, много имеешь. Коленки у тебя дрожат, Шурик. А Рольник, если уж из зоны меня достал, то завтра со мной встретится. Ему и самому интересно будет послушать…

– Рольник тебе скажет то же, что и я – не мог Обер…

– А вы бы на Озирского наехали – он-то должен знать, – ухмыльнулся Витёк. – Его «крестничек», б… буду!

– Наехал Ювелир один разок, и вся его семья оказалась на кладбище, – огрызнулся Козий.

– Так это – лишнее доказательство! – подхватил Аленицын. – Он – спец по «внедрёнкам».

– Да ладно тебе, Витёк, – махнул рукой Козий. – Озирский недавно вышел из игры и снял погоны. Его теперь нет в легавке…

– Ни хрена себе! – Аленицын без сил опустился на стул, сжимая в кулаке хрустальную рюмку. – Это точно?

– Точнее некуда. Он, знаешь, осенью ранен был – пуля сердце зацепила. Но поправился, вроде, после этого. Совсем собрался возвращаться на Литейный, даже нормы спортивные сдал, стрельбы. И вдруг, в конце апреля. Резко передумал. Написал рапорт и свалил на стол свои майорские… Ни дня после этого не пробыл там.

– Когда меня повязали, он капитаном был, – вспомнил Аленицын.

– Майора недавно получил, после этого ранения. Вроде, всё у него было в порядке, и вдруг – как обухом по башке. Не поверишь, но и менты в шоке, и мы.

– И где он теперь?

Аленицын снова закурил. Известие так потрясло бывшего охранника Холодаева, что он даже забыл о Готтхильфе.

– Неизвестно. Даже дома не живёт. Исчез куда-то из города… Он ведь женился на француженке – может, к ней подался. Прежняя его жена, Елена, умерла вскоре после того, как вас взяли. Хотя на Озирского не похоже, чтобы он просто так за границу смылся. Так что пока даже Митя ничего не знает…

– Раз ушёл из легавки, значит, причины были. Обидели, может, его? Агентов, должно быть, он и сейчас не сдаст.

– Не сдаст, – согласился Козий. – Почему бы он ни ушёл из органов, а тайны унесёт с собой. Если Рафхат Хафизыч его расколоть не смог, ты тем более не сможешь.

– Шурик, да некому же, кроме Обера! – опять взялся за своё Аленицын. – Они с Озирским точно были знакомы, по всем прикидкам. Сведи меня утром с Феликсом, Христом-Богом тебя молю! Мало ли что, может, Обер не за деньги служил. Озирский же гипнозом владеет, и многим нашим людям головы задурил. Хорошо бы и Мите послушать – Веталь же его дядя родной! Тебе, Шурик, наплевать, но Митя должен заняться этим делом. Я знаю, что он хочет мстить. – Аленицын сцепил нож с вилкой и вздохнул. – Доходили в колонию слухи, что Митька женился – на дочке Вени Баринова из сберкассы…

– Да, Татьяна уже двоих детей родила. Но осталась одна дочка, Боженка. Мальчишка маленьким умер – три месяца всего прожил. Митька в горе лютом. Танька ещё с пузом ходила, а он всё о наследнике говорил. Как его воспитывать будет, куда с ним поедет… Адам родился, так они закатили пир горой. Несколько дней аж триста человек гуляли. А парень-то и не жилец оказался… Но Митька с Обером в нормальных отношениях. Часто снадобья у него покупает…

Козий зевнул. Теперь он жалел, что не дал Витьку заснуть, когда тот клевал носом.

– А Ювелир… Ты мне сомнения заронил, но лучше помолчим об этом. У нас всё на том стоит – убрал босса, и сам боссом стал. Не дай Бог, до Обера дойдёт, какой ты тут трёп разводил!

Козий взял салатницу и серебряной столовой ложкой доел помидоры. Потом выпил через край сметану с чесноком. Аленицын хмуро смотрел на него, но ничего не говорил.

– Лично я за одно могу поручиться, – продолжал Шура немного погодя, – что Обер к легавке касательства не имеет. А замочить – это ему раз плюнуть, здесь он и на подлянку пойдёт. Говорить с Рольником станешь сам, и чтобы про меня – ни гу-гу. Не хочу я с Филей связываться, а то и дня не проживёшь…

– Про тебя не стану говорить, – пообещал Аленицын.

Ему снова захотелось прилечь. Тело отяжелело, и заломило затылок.

– Но Митя узнает правду о том, как взяли дядюшку. А что он после делать будет, меня не волнует. Моё дело – сообщить. Племянник покойного он, а не я.

– Митя сейчас за границей, – сказал Козий, сгребая посуду со стола. – В Голландии новую партию товара получает. А Феликсу я позвоню. Наверное, он захочет тебя увидеть, раз с кич вытащил. И Мите всё расскажет, если решит, что так надо. А пока, Витёк, ляг на дно и не мелькай нигде… – Козий выглянул в прихожую – Галка!

– Чего тебе? – послышался сонный женский голос. – То гнал и морду бил, то опять зовёшь…

– Ванну Витьку приготовила?

– Да остыло уж всё! – И Галка добавила забористый мат. – Сколько пить и жрать можно?

– Спусти эту воду и набери другую, – приказал Козий. – И мыло «К» положи – пусть Витя бекасов поморит.

– Вот за это – особое спасибо! – расцвёл Аленицын. – Смою с себя лагерную пыль, и… Хай лайф!

Козий убедился, что всё съедено и выпито. Он ещё раз поскрёб грудь и размял свои тучные телеса.

– Витёк, пока у нас жить будешь. Потом отвезу тебя под Приозерск, на дачу. Попасёшься на травке недельку-другую. Ежели Обер вдруг узнает, что ты здесь, а сам он не чистый, то сразу постарается убрать. Так что никому, кроме Рольника, своих догадок не высказывай. Эй, Задница, готова ванна?

– Старую воду ещё не спустила! – огрызнулась Галина. – Что я, йог? Подождёте, никуда не денетесь. На пьянку, небось, вам времени не жалко!..

– Да уж заткнись ты, йог! – Козий пожевал губами. – Курва ты, вот кто. А Обер – лютый мужик, – шёпотом сказал он Виктору. – Всё время «волынку» носит, часто достаёт. – Он кулаком протёр глаза. – Надо тебе, Витёк, прикид достать поприличнее. Галка лохмотья твои стирать не станет, а выкинет на помойку. Дам тебе пока свои шмотки старые, а потом съездим на шопинг. Что же касается Фили, то вся наркота сейчас у него на учёте. Попытки обойти Хозяина пресекаются жёстко. У него везде свои люди – и в Чуйской долине, и в Колумбии, и в Азии. С одной стороны, хорошо, что власть в Питере прибрал к рукам свой человек, а не залётный. В то же время с ним трудно дело иметь. Обер сейчас не тот, что в девяностом году. И за тобой теперь не стоит Веталь. Митя – не дядя. Ещё неизвестно, захочет он в это вписываться, или нет. Оберу во всём городе не найдётся противовеса. Всех запугал, как цуциков. Сладить с ним будет очень трудно. И знай – тебе придётся плохо во всех случаях, прав ты или нет. Будь другом, держи язык за зубами. Когда Рольнику всё скажешь, пусть он и разгребает это дерьмо. Тебе надо с нуля начинать. Ты сейчас человек маленький. Поэтому делай, что я тебе говорю. Тогда не прогадаешь…