Фридрих Незнанский - Игра на опережение Страница 3

— Постараюсь… — пообещал Бородин. — Кстати, варенье очень вкусное. Я люблю брусничное… Но ведь вы сами говорите, ваше начальство продает информацию. А здесь, получается, они ее не собираются продавать? Значит, если моя статья выйдет, они смогут вас вычислить.

— А вы ее переиначьте как-нибудь, — подмигнула Катя. — Сами придумайте, чтоб не дословно было.

— Хорошо продается только то, что передается дословно, как документ. — Олег помотал головой. — И вообще я не занимаюсь сливом компромата. Только журналистские расследования.

— Неужели вам неинтересно? — немного растерялась она.

— Что ваши начальники торгуют секретами? Ну почему, интересно… Ладно, я подумаю. — Он встал, посмотрел на часы. — Извините, сейчас я не при деньгах.

— В другой раз, — отмахнулась она. — Я ж вас не предупреждала.

— Спасибо. И еще мне нужно срочно вернуться в редакцию. Спасибо, конечно, что предупредили…

— Вы, наверно, не совсем поняли. — Катя тоже встала. — Я вас и дальше буду прослушивать, чтоб мое начальство ничего не заподозрило. Понимаете? Я должна каждый день давать им расшифровку. Если о чем догадаются, меня сразу отстранят, поставят другого оператора. А уж как та себя поведет, даже не знаю… Поэтому просто не говорите ничего лишнего, ладно? С вашим генералом из прокуратуры или с племянником Грязнова из «Глории» посоветуйтесь.

Может, им пригодится… — Она стиснула зубы. — Может, они выведут наших козлов на чистую воду. Турецкий мужик тертый, плохого не посоветует, раньше времени их не спугнет. Он и подскажет, как вам быть. Мои начальники, — она кивнула на потолок, — сейчас на меня злятся — будто я виновата, раз нет на вас компромата и нечего продать заказчику. Должен быть компромат, не может быть, что его нет, так и говорят. А я отвечаю: ну раз нет, рожу вам его, что ли?

— А кто хоть заказчик? Вы что-то можете подсказать?

— Не знаю. Но я попробую узнать. Я ведь прослушиваю и других. Договоримся так. Я вас потом также сама найду. Особенно если что интересное насчет вас узнаю. Ну кому именно нужна информация про вас, понимаете? И еще… — добавила она, когда Бородин собрался выходить. — Эту неделю я работаю в вечер, с восемнадцати до ноля часов. Понятно. Да? В это время вы можете себе позволить разговаривать о чем угодно. До или потом, сами понимаете, лучше бы язык попридержать. В следующую неделю — с утра, с шести до двенадцати. Запомнили?

2

Олег приехал в агентство «Глория» к Грязнову, как договаривались, ближе к вечеру.

Денис прослушал запись, потом его рассказ о Кате, покачивая головой.

— Вот так. Родину, значит, уже всю распродали, теперь торгуем информацией, — констатировал он, когда Олег закончил. — Ну-ну… Вы-то сами догадываетесь, кто и почему вами заинтересовался?

— Без понятия… — развел тот руками.

— Слишком много врагов, — кивнул Грязнов. — Такова уж специфика вашей деятельности. Я тут на досуге полистал подшивку «Гражданской». Не слишком ли много у вас разоблачительных статей, особенно в последнее время?

Бородин только пожал плечами.

— Это моя работа, — сказал он. — Сам жалею, что ввязался. Сначала было интересно, думал, выполняю гражданский долг…

— Кстати, — сыщик бесцеремонно прервал его рефлексию, — она ведь сказала, когда именно вас поставили на прослушку. С пятнадцатого июня, если не ошибаюсь?

— Кажется, да…

— А сантехники когда приходили? Раньше?

— Сейчас спрошу у Люси. — Олег схватил телефонную трубку, чтобы позвонить домой жене.

— Спокойно, — покачал головой Денис и, аккуратно забрав у него трубку, положил ее на место. — Главное, без лишних телодвижений. Эта Катя, или как ее там на самом деле зовут, права: главное — не спугнуть. Вернее, не насторожить.

— Легко говорить, — пробормотал Бородин. — Вас бы на мое место.

— Для вас же будет лучше, если я буду на своем… — парировал Денис. — Кстати, вы пока не предупредили домашних о прослушивании ваших телефонов?

— Нет… — Олег вытер пот со лба.

— И не надо.

Журналист удивленно взглянул на Дениса.

— Их не стоит сейчас грузить и напрягать, — наставительно сказал тот. — Все равно ничего интересного для заказчиков ваши дамы не расскажут. Пусть ведут себя естественно и щебечут по телефону о своих женских глупостях как ни в чем не бывало.

— И сколько это может продолжаться?

— Пока не знаю. Я дам отмашку, когда понадобится поднять шум и крик об обнаруженных жучках. А своим дамам вы сами что-нибудь соврете, когда они очнутся после обморока.

— Вам легко смеяться… — пробормотал Олег.

— Самый смех впереди… — неопределенно пообещал Грязное. Этот обеспамятевший от растерянности журналюга явно действовал ему на нервы. — Припомните, какие именно статьи вышли у вас незадолго до пятнадцатого июня и у кого из ваших персонажей есть связи и возможности так отреагировать?

— Мне надо самому посмотреть подшивку, чтобы установить дату… — задумался Бородин. — И потом, они выходили не только у нас, в «Гражданской», но и в других изданиях…

— Ну а навскидку, если постараться вспомнить, ведь не так уж давно это было?

— Я сейчас не в том состоянии… — г растерянно сказал Олег. — Все из головы вылетело… Но раз вы подшивку уже посмотрели… может, у вас возникли какие-то соображения?

— Вы правы. И кажется, я начинаю догадываться, откуда растут ноги… — усмехнулся Денис. — Хотел проверить вашу память. Или она для творца не обязательна? Вспомните, что вы там писали о Григории Ивановиче Забельском, бывшем вице-премьере правительства, уволенном за то, что путал государственную работу с лоббированием интересов финансово-промышленной группы «Сигма», в которой он после увольнения стал генеральным директором. Он заодно имеет контроль над телеканалом РТВ. Вы писали о том, как он начинал карьеру/ Эта статья называлась «Капитал дальнего плавания». И вышла, если не ошибаюсь, как раз в начале июня.

— Да что ж там такое было, никому не известное, чтоб меня из-за этого прослушивать… — вздохнул журналист. — Почему-то эта статья мне сейчас не пришла в голову… А, кажется, знаю! Вернее, я вспомнил: после ее выхода Забельский сам позвонил мне вечером, поздравил с удачной статьей и по-отечески указал на некоторые недочеты и ошибки…

— Этим он поставил вам метку… — вспомнил молодой сыщик недавнюю консультацию у Александра Борисовича Турецкого. — Так у них там принято. — Он показал подбородком на потолок. — Обласкать будущую жертву и тем самым притупить ее бдительность. Кстати насчет недочетов и ошибок — они действительно в статье были? — поинтересовался он.

— Да, были, но незначительные… — признался Олег, с уважением глядя на юного следопыта, как он еще недавно называл его про себя. — Во всяком случае, Забельский заверил, что не собирается давать опровержение или тащить меня в суд. Мы договорились, что газета сама признает их в качестве опечатки. Кстати, опровержения до сих пор нет. А он не напоминает… Значит, Забельский, и никто другой? А другие, запасные версии не обязательны?

Журналист, скептик и циник, действительно совсем другими глазами смотрел на этого много о себе воображавшего пацана. Молодой Грязное явно подражал своим поведением и интонациями знаменитому Турецкому.

— Понимаете, Олег Петрович, — Денис потянулся, зевнул, давая понять, что пора бы закругляться, — не каждый гражданин России сможет добиться, чтоб за каким-то журналистом следили госорганы — ФСБ или ФАПСИ. Вы сможете назвать не больше десятка имен, обладающих подобным влиянием и связями. А ваш Забельский как раз среди них. О других, равноапостольных ему, вы ведь ничего в этот период не писали?

— Нет… Но зачем ему связываться с органами? Ведь у него есть своя мощная служба безопасности.

— …Которую вы там же столь красочно описали. И там сидят далеко не дураки. Ведь случись с вами что-то неприятное, широкой общественности сразу станет понятно, кто и за что вам мстит. Поэтому они пока только наблюдают за вами.

— Вы уверены, что может дойти до этого? — похолодел Олег.

— Все зависит от вашего поведения, — подытожил Денис. — И от поведения дамы по имени Катя в том числе.

Он встал из-за стола и, не скрываясь, посмотрел на часы.

— Кажется, я отнимаю у вас время? — спросил Олег, поднявшись с места.

— Моя подружка сегодня вечером улетает в командировку, — кивнул Грязное. — У нее нетрадиционные взгляды на то, когда я должен возвращаться с работы. Разве что вы подтвердите мое алиби? Кстати, когда соберетесь писать о трудовых буднях агентства «Глория», не забудьте вставить, как поздно приходится засиживаться вашему лирическому герою. Что-нибудь о единственном освещенном окне в здании… Печатному слову у нас иногда верят.