Александр Антонов - Правило отскока. Детективно-приключенческая повесть Страница 3

– А как же коррупция?

– Это не про чиновников. Это про недобросовестных госслужащих и идиотов начальников, которые глубже своего кошелька не заглядывают!

– Получается, что все чиновники – честные люди?

– Представь себе, да! Все нормальные чиновники априори честные люди!

– То есть все чиновники живут на одну зарплату?

– Перехвалил я тебя, брат… Сам-то понял, что сказал?

– Что-то я запутался…

– Запутался – распутаем! Есть непреложные истины, которые надо помнить. Истина первая: «Человек, сидящий на распределении, не может быть нищим – это противоречит самой природе человека». Не отделять себе часть благ чиновник не может. Заметь – отделять, а не воровать! Брать своё законное, пусть нигде и не прописанное…

– А чему равно это «своё»?

– А вот на это есть другая истина: «Человек, сидящий на распределении, не должен быть жадным – жадность ведёт к гибели»! Истина третья: «Чиновник должен добросовестно трудиться на благо государства – без государства он ничто»!

Потом были истины четвёртая, пятая и так далее… Всего полчаса продолжался этот «урок». Но именно он сцементировал мировоззрение Константина Агафонова.

Игорь

Кабинет полковника спецслужб Кондратьева. Год 1973

– Товарищ полковник, лейтенант Селиванов по вашему приказанию прибыл!

– Проходите, лейтенант, присаживайтесь…

Полковник закрыл лежащую перед ним на столе папку.

– Вот знакомлюсь с вашим делом и диву даюсь: как ладно складывается ваша биография. Спецшкола – с отличием! Институт, без отрыва от спецшколы, – с отличием! Мастер спорта по рукопашному бою, мастер спорта по стрельбе и по плаванию. Три иностранных языка и школа актёрского мастерства в придачу… Не многовато достоинств для лейтенанта?

– Это не достоинства, товарищ полковник, это необходимые навыки. Превратятся ли они в достоинства – покажет только служба!

– Достойный ответ! Что ж… будет тебе служба, лейтенант! В одной из европейских стран наш резидент добыл важную информацию. Крайне важную, но скоропортящуюся. Если эта информация не ляжет мне на стол до четверга следующей недели – она превратится ни во что. При добыче информации резидент сильно наследил, по-другому не получалось. Сейчас он находится под колпаком у западных спецслужб. Но брать они его не спешат. Хрен знает почему, вариантов много. Да и не в резиденте дело. На его ближайшее будущее мы уже повлиять не можем. Нам нужна информация. И доставишь нам её ты! Последнее, что успел передать резидент: информация в надёжном месте, он ждёт связника. Вот ты и будешь этим связником… У тебя вопрос?

– Так точно! Если резидент под колпаком, как я уйду после встречи?

– Не знаю. Но если резидент затребовал связника, значит, у него заготовлен вариант для его отхода. Он человек опытный, зря горячку пороть не будет… Короче, на подготовку операции и сборы даю сутки. Завтра, то есть во вторник, ты должен быть в пути!

Где-то в Европе…

Ответственный сотрудник Министерства иностранных дел одной из западноевропейских стран – он же резидент советской разведки – находился в своей квартире и ждал связника. По его расчётам, тот должен был быть на подходе. Если это не так, то жертва, на которую он пошёл, будет напрасной. Господи, только не это! С жизнью он попрощался ещё тогда, когда пошёл ва-банк, чтобы добыть нужную Москве бумагу.

В дверь позвонили. Резидент открыл и слегка опешил. На пороге стояла очаровательная блондинка и забавно хлопала длинными ресницами.

– Великодушно простите. Но я забыла дома часы. Вы мне не разъясните, который час?

Слова «великодушно», «забыла», «мне», «разъясните» и «час» были паролем. Их можно было использовать в любой словоформе, но обязательно в такой последовательности.

– Странно, однако, проходите. Часы в комнате. Обувь можете не снимать.

Слова «странно», «однако», «комната», «обувь» и «можете» были ответом на пароль. Мужчина и девушка проследовали в комнату. Там резидент протянул посетительнице лист бумаги с заранее написанным на нём от руки текстом. Запись гласила: «Времени в обрез. Берите и уходите!» Девушка прочла, вернула листок резиденту и вопросительно на него посмотрела. Тот взял лист, протянув взамен ключ от ячейки камеры хранения и листок с адресом вокзала. Девушка всё приняла, но вопрос во взгляде не изменила. Резидент кивнул и, подойдя к стеллажу с книгами, нажал на какой-то выступ. Стеллаж отошёл в сторону, открыв проход в стене. Девушка по-мужски пожала резиденту руку и исчезла в проёме. Резидент вздохнул и вернул всё на место. Потом бросил листок в пепельницу и поджёг. Когда листок догорел, резидент смял обуглившиеся останки пальцами руки. За этим занятием его и застали агенты спецслужб, которые ворвались в квартиру…

– Где ваша посетительница?

– Не пойму, о ком вы говорите…

Всё обыскать! – приказал старший группы.

Проход в стене удалось обнаружить через четверть часа. Он вёл в квартиру, расположенную в соседнем подъезде. Там была обнаружена большая сумка с женскими вещами и белым париком. После опроса, агенты, дежурившие возле дома, показали, что из соседнего подъезда минут пятнадцать назад вышел молодой мужчина, лица которого разглядеть не удалось. Старший группы подошёл к резиденту.

– Пошли.

Тот расслышал в его голосе ожидаемый приговор, но выдержку сохранил, только слегка побледнел…

На следующий день Игорь Селиванов, который пересекал Балтийское море на пароме, идущем в Хельсинки, прочёл в свежей газете небольшой некролог, где сообщалось о гибели в автомобильной аварии некого важного дипломата. Отбросив газету, Игорь прошёл в бар и заказал водки…

Кабинет полковника спецслужб Кондратьева. Три дня спустя…

– С благополучным возвращением, лейтенант!

Игорь не ответил. Лицо его было хмурым. Полковник догадался о причине такого поведения Селиванова, и, придав голосу должную толику скорби, произнёс:

– Такая уж у нас работа! Он знал, на что шёл…

Игорь кивнул.

– А ты радуйся, что живой! – уже другим тоном произнёс Кондратьев. – За успешно проделанную работу ждёт тебя звёздочка на погоны и медаль на грудь, поздравляю!

– Служу Советскому Союзу!

– Начал ты неплохо, – продолжил полковник. – Можешь сделать приличную карьеру в качестве оперативника. Но есть другой вариант. Мне предложили возглавить новый отдел. Аналитический. Там, правда, звания дают по выслуге и награждают нечасто…

Полковник сделал паузу и выжидающе посмотрел на Селиванова.

– Зачем вы мне всё это говорите, товарищ полковник? Мой долг служить там, где Родина прикажет!.. В аналитики, так в аналитики!

Полковник поначалу даже слегка опешил от подобного цинизма, а потом расхохотался.

– А ты мне определённо нравишься, товарищ старший лейтенант!..

Через два года старший лейтенант Селиванов женился на дочке полковника Кондратьева Алевтине…

Илья

Прянск. Год 1975-й

Не в кайф жилось Илье Фетисову последнее время. Обрыдло все: работа в районной прокуратуре, «красавица» жена, но, больше всего, Прянск. Нет, город был вполне приличный, как-никак областной центр! Но всё-таки не Москва. Москва… Он, коренной москвич, любил свой город до умопомрачения и никогда бы не покинул его, кабы не тот злосчастный привод в милицию. И хотя с помощью друзей школу он окончил с чистыми документами, поступать в московский вуз всё-таки не решился. Мало ли что. Уехал в Прянск, где жила его тётка по матери, и поступил в местный университет на юридический факультет. А потом… И угораздило же его влюбиться в дочку районного прокурора! Так он оказался в прокуратуре, под крылом у тестя, а не в адвокатуре, как хотел сам. С той поры прошло два года и ему надоело всё. Надоела работа, хотя тесть упорно продвигал его по служебной лестнице. Надоела жена, которую он уже давно разлюбил и от которой стал похаживать налево. Правда, делал он это весьма осмотрительно. Даже снял для этой цели квартиру. Но шила в мешке не утаишь, супруга стала что-то подозревать. И чтобы привязать мужа покрепче чуть ли не каждый вечер заводила разговоры о ребёнке. От её слов Илья тихо сатанел. Его стала посещать мысль: а не бросить ли всё? Но в приснопамятные советские времена сделать это прокурорскому работнику, да ещё и коммунисту, было ой как непросто! Если, конечно, без скандала. А со скандалом в Москве, куда стремились все помыслы Ильи, делать было нечего. Вот он и ломал голову, как всё так обстряпать, чтобы и рыбку съесть и партбилета не лишиться…

Решение пришло в самый обычный день, когда по своему обыкновению он зашёл пообедать в лучший в городе ресторан при гостинице «Интурист». Пришло в виде упитанного бодрячка, испросившего разрешения присесть к нему за столик.