Светлана Бестужева-Лада - Одинокая волчица. Том второй. Императрица Страница 3

Мало того, что я была то ли хозяйкой, то ли никем, мало того, что периодически я сталкивалась с бывшим мужем, который был явно не прочь снова стать мужем настоящим, так еще Павел привез и поселил в доме свою жену, о которой я до того времени только слышала, но никогда не видела. Елена – так звали жену Павла – оказалась высокой, сухопарой женщиной, прикованной к инвалидной коляске, у которой, несмотря на это, периоды абсолютной самоизоляции чередовались с приступами невероятной общительности. На это меня тоже попросили не обращать внимания: в каждой избушке свои игрушки, у каждого барона – свои фантазии. А уж женским причудам вообще можно только поражаться.

В общем, при довольно частых загородных поездках моей основной задачей стало быть как можно менее заметной. Так что я либо ходила на длительные прогулки по окрестностям, либо сидела в комнате, отведенной нам с Андреем, и писала на портативном компьютере, сохранившемся еще со времен Марины и Володи. Именно в этой комнате я провела два самых спокойных и беспечных месяца в моей жизни. Звучит, конечно, дико, но это были первые два месяца после смерти моего мужа Валерия. Одна я просто погибла бы, не возьмись тогда мои друзья опекать меня, а заодно и приехавшего на каникулы моего сына.

Первоначально это было безумно тяжело: ездить туда, где когда-то была счастлива, где жили мои друзья и их милейшие, гостеприимные родители, и каждый раз обнаруживать какие-то перемены, причем далеко не всегда к лучшему. Например, в комнату Марины, равно как и в комнату, где размещались ее родители, я доступа не имела: там теперь были владения Елены. Для нее же рядом с прежними лестницами были устроены пологие пандусы, изрядно изуродовавшие и внутренний, и внешний облик дома. С моей, разумеется, точки зрения. Но кто меня спрашивал? Хозяйкой-то я лишь числилась. И то не в глазах моего бывшего супруга, который, как выяснилось, имел на этот счет свое мнение.

– Теперь ты решила податься в содержанки? – спросил он меня при первой нашей встрече на садовой дорожке. – И как нынче эта должность оплачивается, прилично?

Я покрутила пальцем у виска: дискутировать с Иваном на темы морали и нравственности было не только бесполезно, но и вредно для нервной системы собеседника. Правда, для себя он обычно делал исключения, но по отношению ко всем остальным, в особенности – к представительницам слабого пола, строг был в этих вопросах до чрезвычайности. Но моя жестикуляция не оказала никакого действия.

– Ты бы хоть сюда постыдилась со своим хахалем приезжать, – продолжал Иван, надежно заблокировав мне дорогу.

– Перед кем? – нежнейшим голосом осведомилась я. – По-моему, я уже давно совершеннолетняя, к тому же – свободная женщина.

– Да хотя бы перед собой! – не растерялся мой собеседник. – Только-только овдовела, траур, можно сказать, еще не кончился…

– Сказать можно все, что угодно, – прервала я его, потихоньку начиная закипать, – но ты здесь вообще никто. И не то положение занимаешь, чтобы делать мне замечания. Скажу хозяину, что ты меня оскорбляешь, вылетишь отсюда на счет три.

– Альке напишу, – незамедлительно отпарировал Иван. – Сообщу, что ты из мести лишила меня куска хлеба.

Это был, конечно, мастерский ход: меньше всего мне хотелось, чтобы мой сын знал о том, что его уже давно разведенные родители продолжают некрасивые разборки. Конечно, он умница, поймет, что на самом деле происходит. Но – зачем? У него своя жизнь, она ему нравится, и портить ее я не собиралась. Непонятно было только, какая муха укусила моего экс-супруга в этот раз, но выяснять это мне тоже было скучно и неинтересно.

– Давай так, – миролюбиво предложила я, – ты меня в упор не видишь, я тебя ненавязчиво не замечаю. Уймись, солнце мое, оставь меня в покое. Найди себе здесь знакомых, подругу заведи, наконец. У тебя же собственный дом, принимай, кого угодно, только потихоньку.

– Вот-вот, – горько сказал Иван, закуривая сигарету. – Я должен ночью, как вор, так и быть пытаться наладить личную жизнь, а некоторые в открытую с любовниками в авто раскатывают. Одним все, другим ничего. Одним трехкомнатная квартира в центре, другому – соломенная сторожка.

– У тебя есть трехкомнатная квартира в пятнадцати минутах езды отсюда, – напомнила я. – Электрички ходят регулярно, от Калинина до Расторгуево один перегон, а там пешком можно дойти.

– Квартиру я вынужден сдавать, – огрызнулся Иван. – Неужели ты думаешь, что я могу прожить на зарплату сторожа? На паршивые сто баксов в месяц? Меня, в отличие от некоторых, никто не спонсирует.

Вот кол, вот мочало, начинай сначала. Опять упреки в моей нравственной неполноценности. От чего оттолкнулись, к тому и вернулись.

– Найди нормальную работу, – сказала я, потихоньку отступая в сторону дома. – Ты же инженер-электронщик, сейчас твоя профессия самая востребованная.

– Спасибо за совет, – картинно раскланялся Иван. – Что бы я без тебя делал?

– Не за что, – устало ответила я. – Извини, я вышла погулять и хотела бы побыть одна. А свои проблемы ты, безусловно, решишь сам.

Я сделала несколько шагов в сторону калитки и вдруг услышала за собой совсем другой голос Ивана. Тихий, прерывающийся и почти умоляющий:

– Подожди. Я хотел с тобой поговорить совсем о другом. Давно хотел… Именно тогда, когда ты будешь одна.

– О чем? – изумилась я, невольно переходя на шепот.

– О том, что здесь происходит. Что-то странное вокруг творится. Странные люди, странные поступки. И эта… мумия.

– Какая мумия?

Но Иван внезапно замолчал, приложил палец к губам и сделал несколько быстрых шагов назад. А потом повернулся и ушел, оставив меня в абсолютном недоумении. Краем глаза я заметила какую-то фигуру, мелькнувшую возле беседки в псевдо-китайском стиле, но кто это был и почему Иван так испугался, осталось непонятным.

Я добросовестно обошла весь участок, благо дорожки, вымощенные камнем, были проложены по всему его гектарному пространству. Ничего особенно интересного не обнаружила, разве что нашла калитку, о существовании которой даже не подозревала. Нехитрые топографические выкладки показали, что дорожка к этой калитке вела к задней стене дома, точнее, к той части веранды, где в свое время любил сидеть вечерами Володя в полном одиночестве. Оттуда можно было подняться наверх, непосредственно к дверям его кабинета, стеклянная дверь которого выходила на опоясывающий дом балкон. Странно, что раньше я этого не замечала. Правда, на прогулки я обычно выходила через главный вход, а в эту часть участка практически не заходила.

Я подергала калитку: она была заперта, хотя никакой замочной скважины не наблюдалось. Уже интересно. Может быть, она просто заколочена? Скорее всего, так и было. Я повернулась, чтобы вернуться к дому, на секунду потеряла равновесие и оступилась. Нога попала на скрытый в траве камень, который мягко спружинил и… калитка открылась.

За ней оказалась еле заметная тропинка, уводившая куда-то на зады поселка. Очень интересно, нужно будет посмотреть, что это за маршрут. Все какое-то развлечение, пока остальные играют в преферанс – занятие, которое я не переносила совершенно. Впрочем, если быть предельно честной, я просто никогда не могла постичь даже азы этой игры, хотя меня неоднократно пытались к ней приобщить. Так что минимум полтора часа мне были обеспечены.

Но на сей раз удача явно была не на моей стороне. Я сделала буквально сотню шагов и увидела, что кто-то из жителей поселка выгуливает в подлеске двух собак. Впрочем, собаками этих чудовищ можно было назвать только условно: ростом обе они были с хорошего теленка, но покрытые густой грязно-серой шерстью. Я вообще побаиваюсь собак, а уж таких…

Так что пришлось бесшумно и бесславно отступать на свою безопасную территорию и ограничиться традиционной прогулкой до огромного даже по здешним меркам особняка какого-то магната. Этому деятелю было мало ограды по периметру поселка, он оградил свои владения, стоящие примерно в полукилометре от соседей, каменным забором высотой в два человеческих роста, да еще сверху пустил веселенькие виньетки колючей проволоки. Не исключено – под соответствующим напряжением. Сам дом разглядеть было проблематично, только если отойти на приличное расстояние можно было увидеть балкон верхнего этажа. Похоже, третьего или четвертого. Во всяком случае, именно такое впечатление складывалось у случайного наблюдателя вроде меня.

Но сегодня явно был не мой день. Когда я уже возвращалась к себе, меня вдруг охватило ощущение того, что за мной наблюдают, причем я бы не сказала, что наблюдают доброжелательно. Это ощущение злобного взгляда, направленного мне в спину, было настолько ощутимым, что я невольно обернулась. Никого. Только на балконе особняка виднелась то ли сидящая фигура, то ли пышное декоративное растение, то ли огромная ваза. Во всяком случае, это «что-то» было совершенно неподвижным, но неприятное ощущение не проходило, наоборот, усилилось. Я вспомнила тревожный шепот Ивана – и настроение испортилось окончательно.