Убийство в "Восточном экспрессе" - Кристи Агата Страница 3

– Разумеется, мсье.

Пуаро кивнул. Он подошел к конторке администратора, отказался от номера и проследовал через холл в ресторан.

Пуаро заказывал обед, когда на его плечо легла рука.

– Ah! Mon vieux![8] – раздался голос у него за спиной. – Вот уж кого не чаял увидеть!

Пуаро обернулся – приземистый пожилой толстяк с жестким ежиком волос радостно улыбался ему.

Пуаро вскочил:

– Мсье Бук!

– Мсье Пуаро!

Мсье Бук тоже был бельгиец, он служил директором Международной компании спальных вагонов; его знакомство с бывшим светилом бельгийской полиции уходило в глубь времен.

– А вы далеко заехали от дома, старина, – сказал мсье Бук.

– Расследовал одно небольшое дельце в Сирии.

– Вот оно что! И когда возвращаетесь домой?

– Сегодня же.

– Великолепно. Я тоже еду. Вернее, я еду только до Лозанны, у меня там дела. Вы, я полагаю, едете экспрессом Симплон – Восток?

– Да, я только что попросил достать мне купе. Рассчитывал пробыть здесь несколько дней, но неожиданно получил телеграмму – меня вызывают в Англию по важному делу.

– Ох уж эти дела! – вздохнул мсье Бук. – Зато вы теперь мировая знаменитость, мой друг!

– Да, кое-каких успехов мне удалось достичь, – сказал Пуаро, стараясь выглядеть скромно, что, однако, ему не удалось.

Бук засмеялся.

– Встретимся позже, – сказал он.

И Пуаро всецело сосредоточился на том, как бы уберечь от супа свои длинные усы. Справившись с этим, он в ожидании, пока ему принесут второе блюдо, стал разглядывать публику. В ресторане было всего человек пять-шесть, но из них Пуаро заинтересовался только двумя.

Они сидели неподалеку от него. Младший был симпатичный молодой человек лет тридцати, явно американец. Однако внимание маленького сыщика привлек не столько он, сколько его собеседник – мужчина лет шестидесяти, если не семидесяти. На первый взгляд у него была благодушная внешность типичного филантропа. Лысеющая голова, высокий лоб, улыбка, открывавшая два ряда неправдоподобно белых вставных зубов, – все, казалось, говорило о доброте. И только глаза – маленькие, глубоко посаженные, лживые – противоречили этому впечатлению. Впрочем, не они одни. Сказав что-то своему спутнику, старик оглядел комнату. Взгляд его на мгновение задержался на Пуаро, и в нем неожиданно промелькнули недоброжелательство и непонятная тревога. Он тут же поднялся.

– Заплатите по счету, Гектор, – распорядился он. Голос у него был хрипловатый. В нем таилась какая-то странная, приглушенная угроза.

Когда Пуаро встретился со своим другом в вестибюле, американцы покидали отель. Портье сносил в машину чемоданы. Молодой человек присматривал за ним. Потом открыл стеклянную дверь и сказал:

– Все готово, мистер Рэтчетт.

Старик что-то буркнул и вышел.

– Что вы думаете об этой паре? – спросил Пуаро.

– Они американцы, – сказал мсье Бук.

– Это само собой разумеется. Я хотел спросить, как они вам понравились?

– Молодой человек показался мне симпатичным.

– А тот, второй?

– Сказать по правде, мой друг, он произвел на меня неприятное впечатление. Нет, он решительно мне не понравился. А вам?

Пуаро помедлил с ответом.

– Когда там, в ресторане, он прошел мимо меня, – сказал наконец Пуаро, – у меня появилось странное ощущение, словно мимо меня прошел дикий, вернее сказать, хищный зверь – понимаете меня? – настоящий хищник!

– Но вид у него самый что ни на есть респектабельный.

– Вот именно! Тело как клетка: снаружи все очень респектабельно, но сквозь прутья выглядывает хищник!

– У вас богатое воображение, старина, – сказал мсье Бук.

– Может быть, и так. Но я не могу отделаться от впечатления, что само зло прошло совсем рядом со мной.

– Вы про этого почтенного американца?

– Да, про этого почтенного американца.

– Что ж, – сказал мсье Бук жизнерадостно, – возможно, вы и правы. На свете так много зла.

Двери отворились, к ним подошел швейцар. Вид у него был озабоченный и виноватый.

– Это просто невероятно, мсье! – обратился он к Пуаро. – Все купе первого класса в этом поезде проданы.

– Как? – вскричал мсье Бук. – Сейчас? В мертвый сезон? Не иначе как едет группа журналистов или политическая делегация.

– Не могу знать, сэр, – почтительно вытянулся швейцар. – Но купе достать невозможно.

– Ну ничего, – обратился мсье Бук к Пуаро. – Не беспокойтесь, мой друг. Что-нибудь придумаем. На крайний случай мы оставляем про запас одно купе – купе номер шестнадцать. Проводник всегда придерживает его. – Он улыбнулся и взглянул на часы: – Нам пора.

На станции мсье Бука почтительно приветствовал проводник спального вагона, облаченный в коричневую форму:

– Добрый вечер, мсье. Вы занимаете купе номер один.

Он подозвал носильщиков, и те покатили багаж к вагону, на жестяной табличке которого значилось: СТАМБУЛ – ТРИЕСТ – КАЛЕ.

– Я слышал, у вас сегодня все места заняты?

– Нечто небывалое, мсье. Похоже, весь свет решил путешествовать именно сегодня.

– И тем не менее вам придется подыскать купе для этого господина. Он мой друг, так что можете отдать ему купе номер шестнадцать.

– Оно занято, мсье.

– Как? И шестнадцатое занято?

Они обменялись понимающими взглядами, и проводник – высокий мужчина средних лет, с бледным лицом – улыбнулся:

– Я уже говорил, мсье, что у нас все до единого места заняты.

– Да что тут происходит? – рассердился мсье Бук. – Уж не конференция ли где-нибудь? Или едет делегация?

– Нет, мсье, чистая случайность. По простому совпадению все эти люди решили выехать именно сегодня.

Мсье Бук раздраженно щелкнул языком.

– В Белграде, – сказал он, – прицепят афинский вагон и вагон Бухарест – Париж, но в Белград мы прибудем только завтра вечером. Значит, вопрос в том, куда поместить вас на эту ночь. У вас нет свободного места в купе второго класса? – обратился он к проводнику.

– Есть одно место во втором классе, мсье…

– Ну так в чем же дело?

– Видите ли, туда можно поместить только женщину. Там уже едет одна немка – горничная нашей пассажирки.

– Как неудачно! – сказал мсье Бук.

– Не огорчайтесь, мой друг, – утешил его Пуаро. – Я могу поехать в обыкновенном вагоне.

– Ни в коем случае! – Мсье Бук снова повернулся к проводнику: – Скажите, все места заняты?

– По правде сказать, одно место пока свободно, – не сразу ответил проводник.

– Продолжайте!

– Место номер семь в купе второго класса. Пассажир пока не прибыл, но остается еще четыре минуты до отхода поезда.

– Кто такой?

– Какой-то англичанин. – Проводник заглянул в список. – Некий А.М. Харрис.

– Хорошее предзнаменование, – сказал Пуаро. – Если я не забыл еще Диккенса, мистер Харрис[9] не появится.

– Отнесите багаж мсье на седьмое место, – приказал мсье Бук. – А если этот мистер Харрис появится, скажете ему, что он опоздал: мы не можем так долго держать для него место, – словом, так или иначе уладьте это дело. И вообще какое мне дело до мистера Харриса?

– Как вам будет угодно, – сказал проводник и объяснил носильщику, куда нести багаж. Потом, отступив на шаг, пропустил Пуаро в поезд. – В самом конце, мсье, – окликнул он, – ваше купе предпоследнее.

Пуаро продвигался довольно медленно: чуть не все отъезжающие толпились в коридоре. Поэтому он с регулярностью часового механизма то и дело извинялся. Наконец добравшись до отведенного ему купе, он застал там высокого молодого американца из отеля «Токатлиан» – тот забрасывал чемодан на полку.

При виде Пуаро он нахмурился.

– Извините, – сказал он. – Боюсь, что вы ошиблись. – И старательно повторил по-французски: – Je crois que vous avez une erreur.

Пуаро ответил по-английски:

– Вы мистер Харрис?

– Нет, меня зовут Маккуин. Я…

В этот момент за спиной Пуаро раздался виноватый, пресекающийся голос проводника: