Колдовство и волшебство - Сергей Гришко Страница 3

— Не задавайтесь вопросом, почему все именно так произошло? Просто помните Марта, что вы в неоплатном долгу перед Вэном.

— Парадоксальность ситуации восхитительна. Вэн не имеет ни малейшего представления о истинно произошедшем пол часа тому назад и как бы вы не старались объяснить, он совершит то, что определенно делать не надо. Прощайте — мастер исчез, Марта всхлипнув, упала в обморок.

Ровно через три дня в 10:30 у Вэна в квартире зазвонит телефон, но никто не снимет трубки. Сработает автоответчик, и изменившийся голос пьяной Марты, икая, поведает невероятную историю, которая взбесит Вэна ровно в 22:30 и его скудоумие заставит взять в руки биту с желанием разбить голову странного джентльмена из старинного дома.

Когда Вэн ворвётся в мастерскую, преисполненный желания набить неизвестным людям физиономии, то он увидит жабу Козовски. Очень жирного урода, настолько отвратительного, что он почти жаба мерзкая, склизкая, жаба. Вэна передёрнуло от отвращения, но его тупость была настолько велика, что логичный вопрос, как в этой комнате оказался жаба Козовски? Даже не возник в голове.

— Так это твоих рук дело! — вскричал Вэн.

— Все, молись богу газующий урод, сейчас из тебя дерьмо и жир полетят килограммами!

Козовски плотоядно улыбаясь, спустил штаны.

— Знаешь Вэн, теперь моя задница пожирает всех школьных обидчиков с потрохами и представь, ей это очень нравится. Она просто ненасытна и как ад бездонна — Козовски повернулся и выпятил зад, словно выпрашивал солидный пендель.

Вэн оторопел, наблюдая как и без того огромная задница, стала ещё больше. Раздался трескучий звук рвущихся ниток и Вэн стал задыхаться, его глаза слезились от невыносимо едких газов, он даже не заметил, что задница Козовски заняла почти полкомнаты. Огромные ягодицы разошлись в стороны, а после сомкнулись, проглотив врага.

Вэн исчез в заднице. Огромные, плотоядные ягодицы жабы Козовски поглотили героя квартала, звезду бейсбола, просто кумира для многих серых завсегдатаев жизни.

Тем временем, Козовски вполне нормальной комплекции молодой человек, шумно занимался любовью с крашеной миниатюрной блондинкой, даже не подозревая, в каких невероятных и чудовищных делах замешана его мстительная жопа. Просто есть такие люди на планете, которым реально поплевать на то, чем занимается их задняя часть, когда она оторвана от стульчака и не мучима запором.

Пожалуй, вот так звучит абсолютно дичайшая бредятина облеченная в фабулу невероятной истории, которую мне, а именно частному детективу Генри Ротшильду всегда младшему придется распутывать.

Объясняю почему. Потому что, необычайно возбужденная на грани психоза Марта Грувер, редкостная роковая оторва, с которой ваш покорный слуга имел неосторожность спутаться узами брака. Теперь нагло вломилась в мою квартиру офис с порно извращениями на кассете, где два волосатых сатира в алом латексе жёстко дрючили во все дыры плачущего в наручниках африканца. Да, того самого бедолагу, которому впоследствии действительно не повезет.

После Марта снова начнёт пересказывать выше сказанное запивая каждый момент доброй порцией виски. Суть и последовательность событий изначально не вписывались в логику происходящего, теперь же вообще терялись в неких происках неизвестных, потусторонних сил. Связь с реальностью обыкновенно путали черти, собаки и конечно коты, виски усугубляло все окончательно, и вообще мужа она узнала по члену.

Вывод напрашивался сам собою — Марта, на дне этой бутылки ты можешь встретить сатану, это трудно лечится, потому как сатана, он само зло — и Марта вцепилась в чистую, новую рубашку и зло зашипела.

— Если ты херов жид, не пошевелишь своей мелкой жидовской задницей и не найдёшь Вэна. Клянусь, что сатана в списке твоих чудовищных проблем, будет на последнем месте!

— Марта, остановись, выпей еще. Трудно поверить, когда то мы делили одно ложе, и ты по-прежнему не отпускаешь меня.

— Генри. Милый, родной, самый лучший Генри в мире, найди его, прошу тебя, умоляю, только разыщи его — причитала эта фурия с ангельски кротким личиком, внутри которого за кожей и костями, прятался чудовищно прожорливый аллигатор.

— Хорошо, только отпусти рубашку — на самом же деле Генри было глубоко наплевать на дальнейшую судьбу Вэна.

— Генри только не вздумай прокатить меня, я знаю, какая ты сволочь — грозно предупредила она.

Генри, простодушный ты романтик, наивно веривший в любовь, и полагавший, что девушки из Швеции, это милейшие блондинки с фотомодельной внешностью, созданные господом нашим для улётного секса и вновь для него. Я, Генри Ротшильд младший честно признаю, да, я как величайший идиот во вселенной ошибался.

Наблюдая, как она уходит я припомнил некоторые моменты, анализируя наш фееричный трёхдневный брак, все его взлёты и падения, через час, придя к очень горькой правде, Марта не из Швеции. Она немка, чистокровная немка, как представительские БМВ и Мерседес у наркобарыг.

— Да, прошлое не вернуть и тем более не исправить, но благодаря браку с Мартой, я стал тем, кто я есть — осталось усмехнуться, теперь прожитое выглядит смешным.

О, эти три дня, проведенные в президентском люксе, самой дорогой гостиницы Вегаса. Двое суток безумной, безостановочной дикой скачки по похотливым прериям влажных от пота простыней, молодость, горячая кровь и кое-что противозаконное. Мы даже не говорили, потому что Марта была неутомима, а я, наивный выпускник юридического факультета, розовощёкий юнец с отцовскими деньгами. Откуда мне было знать, что ее темперамент, это просто болезнь.

Простодушный мальчик с эрекцией, попавший в то порочное, адское горнило мексиканского борделя. Виски, текила, теплое пиво, кокаин, смуглые девки на шестах, бесцеремонно лезущие в штаны и вот она. Ангел небесный, её улыбка, животное, натуральное желание и дикая страсть во всём, какие-то слова в мире какофонии наркотического трипа. Полуголый падре с крестом, провал. Скажи аду, да!

Утро, обнажённая особа с выразительно восхитительным бюстом четвёртого размера скачет на мне, эти сиськи лупят по щекам. Я вижу обворожительные, колдовские, изумрудные глаза и думаю — Господи, да она же затрахает меня до смерти — и это длится без перерывов два бесконечно долгих дня.

Она даже не давала мне толком поесть. Я был распят на постели, в которой когда то похрапывал сам президент. Утром третьего дня я вежливо попытался узнать ее имя. Роковой день начался именно в тот самый миг.

Да, жизнь тогда была сумасшедшей, как и расценки. Я узнал, что женат, когда шумно разводился. Марта, эта горгона, алчная тварь, ненасытная нимфоманка, обобрала до последней холщевой нитки, раздела до трусов и ещё вытянула резинку, такого удара ниже пояса и таких горьких