Спросите полисмена - Кристи Агата Страница 3

Зато такого не произошло с мистером Форчуном, великолепным персонажем Г.К. Бейли. Реджи Форчун всегда верен себе, и брак с тактичной и очаровательной женщиной никак не отражается на его язвительном характере. Детективные произведения Бейли держатся на мистере Форчуне, и читателя привлекают не столько сами расследования, а то, как их ведет мистер Форчун. Ведь он, без сомнения, человек великий. А назвать человека великим, писать о нем и действительно показать его величие – высшее литературное достижение!

Расследования известного хирурга и консультанта министерства внутренних дел Реджи Форчуна напоминают хирургические операции. Там, где все кажется прямолинейным, он проверяет, прощупывает, замечает какой-нибудь крошечный факт, от которого отмахнулся самодовольный полицейский чиновник, и, как скальпель, проникает в самое сердце проблемы. Его метод – метод этого самого скальпеля, безжалостный и вскрывающий зло. Грубость по отношению к несчастному помощнику комиссара полиции Ломасу невероятна – и заставляет теряться в догадках, не убьет ли однажды измученный Ломас мистера Форчуна.

Повести и романы Г.К. Бейли не столь увлекательны, как его короткие рассказы. Все персонажи склонны говорить особым бейлевским языком – на обрывистом жаргоне. Это эффективно в небольших дозах, как атмосфера операционной. Но атмосфера операционной по сути своей искусственна, специально создана для конкретных целей. Ее невозможно перенести на повседневную жизнь. В лучших рассказах о расследованиях Форчуна показано, как из одного изолированного инцидента вырастает целая злокачественная опухоль. Например, засохшие листья в женской сумочке, в которых мистер Форчун распознает иву арктическую, заставляют его заняться делом о кажущемся очевидным самоубийстве.

Мистер Форчун толст, ленив, невероятно жаден (его упоение сливками и джемом к чаю приносили особое удовольствие от чтения в дни войны!), но под улыбчивой внешностью таится сталь. Реджи Форчун существует ради правосудия, безжалостного и неизбежного. Сочувствие у него вызывают жертвы, а в преследовании преступника он так же безжалостен, как его скальпель во время операции.

Джон Диксон Карр (или Картер Диксон, ведь это один человек) – непревзойденный волшебник. На мой взгляд, только те, кто сами сочиняют детективы, способны по достоинству оценить его ловкость рук. Он замечательный фокусник, король в искусстве наведения тени на плетень. Каждая его книга – гениальный, фантастический, невероятный фокус.

«Следите за моими руками, леди и джентльмены, следите за руками, шляпа пуста, нигде ничего… и оп-ля! Кролик!» Он тоже обладает даром рассказчика: едва откроешь его книгу, просто невозможно оторваться. Чем ближе окончание каждый главы, тем яснее вам видится логичное объяснение, потом, как тропинка «Алисы в Зазеркалье», его нить будто встряхивается и уходит в сторону, вновь сбивая вас с толку. Персонажи у него не слишком хороши, говорят совершенно не так, как в жизни, события – фантастичны. Все это театр, сцена за рампой, но каково представление!

Излюбленный сюжетный ход Карра – невероятная ситуация. Это может быть привычная всем запертая комната или замкнутый круг, или (как в «Убийстве арабских ночей») чисто фантастическая обстановка, набор персонажей, которые ведут себя как явные психопаты. Вскоре встряхивается калейдоскоп! – и вы узнаете причину происходящего. Все совершенно нормально, а потом снова невероятности, и снова логичные объяснения. Для многих читателей подобные сюжетные кульбиты излишне сложны. Разумеется, его можно обвинять, что иногда он играет краплеными картами, но все прощаешь за гениальность, с какой он это проделывает. Подсказки так ничтожны, что это почти нечестно: одна краткая фраза, ввернутая в напряженной ситуации, упоминание автомобильного радиатора на тридцатой странице, которое не согласуется с упоминанием автомобильного радиатора на сто восьмидесятой странице. Вы подобное замечаете? Конечно, нет. Ваш взгляд прикован к подозрительным обстоятельствам, их, как вам кажется, только вы заметили. Опять «отвод глаз».

Группа людей собралась за обеденным столом в «Загадке Красной вдовы». В доме имеется зловещая комната, уже много лет заколоченная. Каждого, кто остается в ней один, находят мертвым. Мужчина входит, запирается там, остальные ждут снаружи. Раз в четверть часа они окликают его, и он отзывается, но когда дверь открывают, человек мертв – в комнате с запертыми ставнями и без единого тайного выхода! – и хуже того, он мертв более часа. Случилось невозможное! Вы никогда не заметите одной-единственной фразы с описанием этого человека за обедом: бледен, нервничает, не ест ничего, кроме супа… Подсказка содержится в последних четырех словах.

Сыщик Диксона Карра – любящий пиво доктор Фелл. Сыщик Картера Диксона – сэр Генри Мерривейл, человек старой школы, бывший глава военной разведки. Из них двоих я предпочитаю второго, но истинная сила гения Диксона Карра в разворачивании истории. Он – Шехерезада в мужском обличье, и уж точно ни одна жестокая императрица не прикажет казнить его, пока не услышит продолжение!

Заслуженной популярностью пользуется Найо Марш. Ее стиль забавляет, персонажи отлично прорисованы. «Объевшись миногами…» – чудесная книга, хотя, читая, так забавляешься семейством Лампри, что забываешь про убийство. «Смерть в экстазе» мастерски рисует кружок поклонников «новой религии», усердно распространяемой дурнославным отцом Гарнеттом. «Маэстро, вы – убийца!» – отличная история про убийство в среде художников. И атмосфера, и персонажи в ней первоклассные.

Еще у нас есть мастер по алиби Фриман Уиллс Крофтс. Его инспектор Френч – доброжелательный внимательный человек, он добивается результатов исключительно тяжелым трудом. Если вам нравятся алиби, то порадуют и старания инспектора Френча. Лучший их образчик – «Бочка», одна из ранних книг Крофтса. В некую лондонскую фирму доставляют бочку, а в ней – разумеется! – оказывается труп молодой женщины. Отсюда можно прослеживать путь бочки до его отправителя и снова в Лондон. Между крышкой и основанием нет ни зазора, ни прорези; ни у кого не было шанса открыть бочку и подменить ожидаемую статую трупом. Однако есть изъян, и наконец медленно, кропотливо выявляется истина.

Хороших детективных писателей много, объем эссе не позволяет упомянуть их всех. Есть талантливый и остроумный Майкл Иннес. Есть прямолинейный Джон Род с его доктором Присти. Есть Глэдис Митчелл с ее замечательной миссис Брэдли, безобразной, как жаба, и вооруженной самыми современными теориями из области психологии. Книги Ричарда Фримена остаются интересным примером научных методов расследования преступлений.

Наиболее полно я охарактеризовала тех писателей, которые у меня вызывают наибольшее восхищение. Их я считаю лучшими в нашей профессии. Но ни один перечень не будет полным без упоминания Энтони Беркли, основателя Детективного клуба, хотя он, увы, вот уже долгие годы молчит. Но какие чудесные книги он сочинял! Расследование и преступление – на пике остроумия, и все его романы были забавными и увлекательными, к тому же он – мастер развязки и неожиданного разоблачения. Его сыщик Роджер Шеридан Шерингем, чуть глуповатый писатель-романист, хотя ему не всегда позволяют блистать. Он неизменно остается талантливым дилетантом, и вне зависимости от того, улыбнулась ему удача или нет, удовольствие читатель получает первоклассное.

А теперь несколько слов обо мне самой. Поскольку я сочиняю детективы вот уже четверть века и имею на своем счету свыше сорока романов, то могу по меньшей мере претендовать на право называть себя плодовитым ремесленником. Одна американская газета наделила меня более аристократическим титулом «герцогиня смерти».

Я получала удовольствие от сочинения детективов и думаю, аскетизм и строгая дисциплина, необходимые в создании крепкого детективного сюжета, полезна для мыслительного процесса. Наш жанр не допускает небрежного мышления. Все должно увязаться, встроиться как частичка тщательно сконструированного целого. Сначала надо иметь набросок, и требуется поистине конструктивное мышление, чтобы превратить его в действующую модель.