Дом без воспоминаний - Карризи Донато Страница 3

– Затем, что важно начать сначала…

Лавиния задумалась, взвешивая его слова.

– Начать сначала… – повторила она.

– Я еще ни разу не бывал в твоей комнате, – подхватил Пьетро, чтобы не потерять нить.

Девочка огляделась.

– Когда-то в этой комнате жила мама, когда ей было столько лет, сколько мне. Я оставила все, как было, ничего не трогала.

– Почему?

– Потому что знала, как она всем этим дорожит и как ей не понравится, если я стану клеить на стены постеры и убирать ее вещи с полок. Коллекцию раковин, например.

– Расскажешь мне что-нибудь о доме, а?

Лавиния задумалась.

– Это домик бабушки, она тоже девочкой приезжала в Форте… Думаю, его построил ее дед, тот, что владел судоверфью.

– Тогда он совсем старинный.

– Да, кажется, есть какое-то название для витражей с большими яркими цветами и для стен, расписанных вьюнками. Бабушка мне все время говорила…

– Стиль либерти, ты хочешь сказать.

– Вот именно! Просто на языке вертелось! – От улыбки на ее щеках появились ямочки.

– Сколько времени ты здесь не была? – спросил детский психолог.

Но девочка сменила тему.

– Такая толпа сегодня на пляже, – пожаловалась она. – На «Аннетте» целые семьи с детьми, какой-то мальчишка строил замок из песка прямо рядом с нашим зонтиком.

Джербер рассудил, что Лавиния еще не готова принять истинную причину, по которой они прибыли сюда, и решил ей подыграть.

– Тебе идет этот лазурный купальник.

– Правда? – просияла она, польщенная.

– Правда, – подтвердил Пьетро.

– Вообще-то, я бы его не надела, если бы вы не настаивали. Мне было неловко, не мешало бы похудеть на пару килограммов: глядите, какие складки жира.

– А я, знаешь ли, думаю, что купальник на тебе прекрасно сидит.

Лавинии было четырнадцать лет, и мать привела ее к Пьетро Джерберу, потому что девочка перестала видеть себя такой, какой она была в действительности. Кожа да кости, весом не более тридцати килограммов. Но психолог не был уверен, что лечение приносит пользу. На протяжении бесчисленных сеансов он обнаружил нечто вроде барьера у нее внутри. Его воздвигла сама Лавиния. Мало-помалу Джербер подходил к нему все ближе. Барьер из воображаемого жира был необходим для того, чтобы помешать боли захлестнуть ее. Вместе с тем, однако, он не давал проникнуть и всему прочему – в частности, пище, необходимой для выживания. Если сразу убрать блок, может произойти катастрофа. Вместо того чтобы разрушить преграду, Джербер хотел, чтобы Лавиния заглянула в щелку.

Однако то, что ждет по другую сторону, вряд ли ей понравится.

Но пока основная проблема доктора Джербера состояла в том, что девочка плохо поддавалась гипнозу. Поэтому он попросил у ее матери разрешения привести ее в домик у моря, где Лавиния, по ее собственному признанию, провела самые прекрасные мгновения своей еще недолгой жизни.

– Кто ночует в комнатах рядом? – спросил гипнотизер.

– Справа – мамина новая спальня, – тут же ответила девочка.

– А слева?

Лавиния помрачнела.

– Ничего, там ничего нет, – заторопилась она. – Там пусто.

– Ты уверена? – поддел ее Джербер. – Может, пойдем посмотрим?

Девочка немного подумала.

– Сейчас не хочется.

– Ну же, вперед, дай мне руку, я с тобой, мы это сделаем вместе. Это совсем не трудно…

– Ладно, – робко согласилась она.

Для Джербера это был существенный прорыв. Он позволил ей идти впереди, сам двигался следом.

– Дверь заперта, – заявила Лавиния, едва они подошли.

– Но в замочной скважине ключ, видишь? – подбодрил ее психолог.

Лавиния никак не решалась.

– В чем дело? – спросил он, хотя уже знал ответ. Перед ними не просто дверь, а граница. Запретная комната. Если Лавиния войдет, ее жизнь изменится навсегда. А к этому она не была готова. Пока.

Она заговорила резко, почти злобно:

– И что же случится там, внутри: вы попробуете гипнотизировать меня, как раньше? Может, примените какой-то новый трюк…

– Я уже объяснял тебе, как это работает: у меня нет никакой власти, ты все решаешь сама. Если ты не захочешь, я не смогу проникнуть в твой разум.

Ее дыхание участилось. Она не спускала глаз с запертой двери, Джербер это знал.

– Я не хочу здесь оставаться, пойдем отсюда, – решительно заявила она.

– Рано или поздно ты должна будешь открыть эту дверь, Лавиния. Тебе самой это известно.

– Не сегодня, не сейчас.

Но Джербер настаивал:

– Что там, в той комнате? Чего ты так боишься?

– Не сейчас, прошу вас, пожалуйста. – Теперь она умоляла.

– С тобой ничего не случится, я рядом, – попробовал Джербер вселить в нее уверенность.

Помолчав немного, девочка спросила:

– Это правда, что вас называют улестителем детей?

– Да, – признал гипнотизер.

– То, что вы хотите сделать, точно не причинит мне вреда?

Девочка спрашивала, можно ли ему доверять. Ощутимый шаг вперед.

– Я открою тебе один секрет, хочешь?

– Хочу, – ответила она, чуть расслабившись.

– Какое сегодня число?

Вопрос застал ее врасплох.

– Точно не помню… – смутилась она. – Какое-то февраля.

– Вот именно, – подтвердил Джербер. – Тебе не кажется странным, что в феврале стоит такая жара и что ты даже искупалась в море?

– Да, в самом деле, – признала девочка. И вдруг поняла. – Мы не в домике в Форте-деи-Марми… Мы у меня в голове…

Джербер промолчал.

– Невероятно, – продолжала Лавиния, все еще не веря. – Все такое… настоящее.

– Твой разум сейчас – самое безопасное место в мире, Лавиния. Верь мне, здесь с тобой не может случиться ничего плохого.

– Вы это имели в виду, когда недавно сказали, что мы должны начать все сначала?

– Да, – признался он.

– Не нравится мне тут, не нравится мне это начало. – Девочка уже задыхалась. – Я хочу уйти, как мне отсюда выбраться?

К сожалению, эксперимент не принес ожидаемых плодов, и Джербер не мог принудить ее остаться.

– Хорошо, как пожелаешь, – проговорил он мирно. – Сейчас ты услышишь звук, не пугайся.

– Уже слышу, – подтвердила девочка.

То был размеренный металлический стук. Он все время служил фоном, только с какого-то момента исчез в подсознании Лавинии вместе с ощущением реального мира.

– Давай вместе посчитаем от десяти до нуля… Ты готова?

– Да.

3

Обратный отсчет еще не закончился, а Лавиния уже открыла глаза. Перестала раскачиваться в кресле-качалке и недоумевающе огляделась вокруг. Кабинет на мансардном этаже. Книжный шкаф. Красный ковер, усеянный игрушками. Огонь в камине. Балки на потолке. Серый свет дождливого дня просачивается сквозь задернутые шторы: в щелочку видна, в отдалении, площадь Синьории.

Джербер протянул руку к столику, стоящему рядом, и выключил электронный метроном. Стук, который вернул их обратно, будто канат водолаза, прекратился, уступив место потрескиванию дров.

– Не вставай, погоди, – посоветовал психолог: вдруг у девочки закружится голова. – Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо… Да, я чувствую себя хорошо… – повторила Лавиния, будто убеждая саму себя. Потом, все еще опираясь о спинку кресла-качалки, повернулась к Пьетро и несколько секунд пристально вглядывалась в него. Коралловый пуловер, очочки, взъерошенные волосы. Может, хотела понять, настоящий ли он.

– Как так вышло? – спросила девочка. – Я даже ничего не заметила…

Лавиния в первый раз полностью поддалась гипнозу.

– В этом и дело, важно, чтобы ты ничего не заметила, – подтвердил Джербер. – Но это случилось не в единый миг, понадобилось время. Ты сама к этому пришла: с каждым сеансом на ступеньку выше.

– И что теперь будет? – робко осведомилась она.

– Ты увидела дверь. Рано или поздно найдешь в себе силы открыть ее, – заверил гипнотизер, вставая с кресла, чтобы распахнуть шторы: там, за стеклами, матовыми от влаги, Флоренция играла в прятки.