Стрела Гильгамеша - Наталья Николаевна Александрова Страница 3

Вскоре Илья Семенович выглянул в холл, чтобы пригласить ее лично. Инна вошла в кабинет аналитика и забыла о подслушанном разговоре.

Следующий сеанс был через неделю.

Она снова пришла чуть раньше, и Илья Семенович еще работал с тем же, что и в прошлый раз, пациентом. То есть она так предположила, поскольку Ирина при первом посещении сразу предупредила ее, что запишет на определенное время и менять часы не следует, дескать, это мешает процессу лечения.

И, повинуясь неожиданному порыву, Инна снова отправилась в туалет. На этот раз сразу же присела под раковиной и подползла к вентиляционной решетке. И совесть ее не мучила, мучило только любопытство.

Послышался голос психоаналитика:

— Давайте еще раз поговорим о вашей жене.

На этот раз пациент ответил слабым полусонным голосом:

— Я не хочу… не хочу говорить о ней… Эти воспоминания… они только мои… но я так измучился, раз ее никогда не было, хочу забыть… забыть…

— Но это необходимо. Мы должны проговорить о ней, чтобы вы смогли освободиться. В противном случае эта травма останется с вами навсегда. — Илья Семенович ненадолго замолчал, потом начал считать: — Девять… восемь… семь…

Инна знала, он так считает, когда хочет ввести пациента в гипнотический транс. При этом пристально смотрит ему в глаза своими темными глубокими очами и раскачивает в руке серебряные карманные часы. Один раз он проводил такое с ней, сказал, это нужно для того, чтобы она освободилась от чувства вины из-за разрыва с мужем.

Тогда она согласилась, а теперь вдруг мелькнула мысль — какая вина? Это же муж ее бросил, а не она его…

— Шесть, пять, четыре… ваши веки становятся тяжелыми, вы засыпаете и не слышите ничего, кроме моего голоса… — Снова небольшая пауза. — Три… два… один…

Обратный отсчет закончился.

Инна сообразила, что Илья Семенович ввел пациента в транс.

— Расскажите мне о своей жене, какой она была? — теперь голос психоаналитика был твердым.

— Блондинка… У нее были длинные светлые волосы, такие легкие и пушистые… Я так любил гладить их…

— Нет, вы ошибаетесь. Она была темноволосая.

— Темноволосая… — послушно повторил пациент. — Темноволосая… но глаза у нее были голубые… небесно-голубые, они мне так нравились… Ее нежный взгляд…

— Вы опять ошибаетесь. У нее были темные глаза. Карие, очень выразительные. И темные брови…

— Карие глаза… — повторил пациент, — темные и выразительные. И темные брови…

— Вот теперь все правильно. Повторите еще раз, как выглядела ваша жена?

— Брюнетка с выразительными карими глазами и темными бровями…

— Да, теперь верно. И фигура, она была высокая и худощавая…

— Нет, она была чуть полновата, с нежной кожей…

— Это вам только кажется. На самом деле кожа у нее смуглая, как у многих брюнеток… И одежда, она любит одеваться ярко. Вы помните ее короткое малиновое пальто.

— Малиновое пальто…

Тут Инна услышала стук в дверь.

— Прошу прощения, у вас все в порядке? — донесся из коридора голос Ирины.

— Да, конечно… — Инна поднялась с колен и открыла дверь. — Что-то случилось?

— Ничего. Просто я подумала, что вам нехорошо… — Помощница окинула Инну внимательным взглядом, от которого, надо думать, не укрылось пятно на юбке.

Пятно было от размазавшейся штукатурки под раковиной, Инна заметила его позже, уже дома.

Сейчас же она прошла следом за Ириной и села на стул в приемной, выразительно поглядев на часы.

— Илья Семенович просит прощения за задержку, — Ирина верно поняла ее взгляд, — у него сложный пациент.

— Я понимаю. — Инна опустила глаза и вдруг, сама себе удивляясь, попросила: — Вы не могли бы принести мне чашку кофе? Что-то голова кружится, сегодня с утра слабость такая… — И она утомленно прислонилась к спинке кресла.

— Конечно-конечно! — Ирина вскочила с места и побежала в крошечное помещение, где была небольшая раковина, современная кофеварка и полка с посудой. Послышался шум воды и скрип дверцы шкафчика, тогда Инна осторожно встала и, стараясь не стучать каблуками, приблизилась к столу, где стоял компьютер Ирины, в надежде, что та, торопясь, не успела защитить его паролем.

Так и оказалось. На экране возник список сегодняшних пациентов психоаналитика.

Вот она сама, записана на четыре часа дня, и отметка, что уже пришла, а вот на четырнадцать тридцать — тот самый мужчина, который думает, что был женат, а на самом деле никогда не был, — г-н Венедиктов. И, надо думать, если сама она записана как «г-жа Дроздова», то есть по своей настоящей фамилии, то и этот тип тоже под своей настоящей.

Не зная, зачем это делает, Инна достала телефон и сфотографировала все, что было на мониторе. Едва она успела отскочить и плюхнуться на стул, как Ирина принесла кофе.

Кофе был так себе, но Инна поблагодарила и сделала вид, что полегчало. Пациент все не выходил, и она стала размышлять, что вообще происходит.

Сегодняшний подслушанный разговор еще больше ее удивил.

В прошлый раз аналитик не хотел прибегать к гипнозу, а сейчас ввел пациента в транс. Но не это самое странное. На прошлом сеансе Илья Семенович убеждал пациента, что у него не было жены, теперь же говорил о ней как о существующем человеке.

И непонятно, зачем он внушал этому мужчине, что тот помнит свою жену не такой, какой она была?

Казалось бы, господин Венедиктов лучше должен помнить собственную жену… Ан нет, для чего-то доктору понадобилось превращать ее из блондинки в брюнетку. С другой стороны, возможно, у него такой метод.

Инне вдруг стало как-то неуютно. Что она вообще делает в этом офисе? Для чего сюда ходит? Муж оплатил сеансы, утверждал, что ей станет лучше…

Вряд ли ее состояние улучшится оттого, что какой-то посторонний мужчина станет копаться у нее в голове. Хотя ничего интересного он там не найдет, но все же…

— Вот такая история, — закончила Инна и улыбнулась подруге. — Интересно тебе, Манюня?

Мария порадовалась про себя: раз Инка вспомнила ее юношеское прозвище, стало быть, и правда ей получше, ушла депрессия. Может быть, психоаналитик все же помог?

А что касается истории, рассказанной Инкой, то это ерунда какая-то. Психоаналитики эти… как-то не слишком Мария им верит. Морочат голову больному человеку, да и только.

Тем не менее она изобразила оживление.

— А что? Возможно, это завязка моего нового романа! С сюжетами сейчас туго, конкуренция опять же сильнейшая, все хотят писателями быть…

— Вот-вот. Пришлю тебе список пациентов, я же