Секрет золотой карусели - Наталья Николаевна Александрова Страница 3

Стало чуть легче дышать, ужасные воспоминания слегка подернулись дымкой, в ушах перестали звучать крики мужа, перед глазами не стояло его лицо, искаженное злобой и ненавистью.

Бывшего мужа, тотчас поправила я себя. Точнее, официально пока не бывшего. Только об этом лучше не думать. А пока отговориться занятостью и недостатком времени и поскорее уйти.

Положение спасла Маруся. Она положила голову Бобрику на колени с намерением выпросить кусок ветчины, от моей булочки ей не было никакой пользы.

– Ох ты, моя хорошая! – расчувствовался Мишка.

– Ей нельзя ветчины! – тут же спохватилась я. – Сыру можешь дать, только маленький кусочек.

– Маруся… – умилился он, слыша чавканье под столом. – А полное имя как?

– Ты не поверишь, – вздохнула я. – Марсельеза! Она породистая очень, с таким именем ее и купили.

– Как? Марсельеза? – Мишка захохотал и тут же запел на мотив «Марсельезы»:

– Отречемся от старого ми-и-ра, отряхнем его прах с наших ног!

– Мишка, не надо! – взмолилась я. – Прекрати сейчас же! Это плохо кончится!

Но он меня не слышал и самозабвенно выводил:

– Нам не нужно златого куми-и-ра, ненавистен нам ца-арский черто-ог!

Надо же, слова какие-то знает…

– Мы пойдем по следам наших братьев…

И вот тут началось. Маруся, прожевав сыр, вылезла из-под стола, села, аккуратно расположив лапы и… завыла. Я-то знала, что это она так подпевает своей любимой песне, но непосвященным людям эти звуки слышались воем.

– Что это с ней? – подбежала Лариса.

– Это она так поет, – обреченно объяснила я.

– Так, замолчали оба! – приказала она, мигом уразумев ситуацию. – У меня все посетители разбегутся!

И то верно, заглянули в кафе две интеллигентные пожилые дамы, но, увидев самозабвенно завывающую Марусю, решили не рисковать и ушли.

Ларису эти двое послушались, и в кафе хотя бы на время установилась тишина.

– Она всегда подпевает, когда «Марсельезу» поют, привыкла уже, потому что люди как узнают ее полное имя – так сразу петь начинают, – объяснила я. – Кстати, Мишка, откуда у тебя такой текст? Обычно по-французски поют или просто ла-ла-ла.

– А это мне бабушка в детстве вместо колыбельной пела, – ухмыльнулся он.

Внимая строгому взгляду Ларисы, мы решили уйти, а то и правда у нее неприятности будут.

– Слушай… – заговорил Мишка, когда мы шли по дороге к моему дому, – ты не думай, что я в душу лезу, но один вопрос все же задам. Ты за эти годы кисть в руках вообще не держала?

– Так получилось… – голос мой против воли дрогнул, – как переехала от родителей, так и забросила все. Как-то не до того было, работа, потом… потом совсем другая жизнь была…

– Жаль… – протянул Михаил, – помню я твои работы, что-то в них было такое… стоящее. В общем, слушай, тут такое дело… Есть такая Милана Вуячич, ты ее не помнишь, она школу нашу окончила за пять лет до нас?

– Да откуда же я ее помнить могу… хотя… вроде бы фамилия знакомая…

– Не важно. В общем, у нее своя художественная галерея тут неподалеку. Так, небольшая, но такое место хорошее, в общем, по старой памяти она нас привечает, работы наши берет, персональную выставку мне обещала. Но вот через неделю как раз у нее выставка открывается «Город позавчера».

– Это что за название? – усмехнулась я.

– В том смысле, что работы молодых художников, сделанные лет двадцать или двадцать пять назад.

– Ну а я-то тут при чем? – Я пожала плечами.

– А при том, что ты как раз столько лет назад школу нашу окончила. И помню я твои работы, особенно один дом старый, который вон там находился. – Мишка махнул рукой в сторону.

– Да? Неужели помнишь? – оживилась я. – А что там теперь, стоит дом еще?

– Да о чем ты говоришь? Его лет пятнадцать назад окончательно расселили, потом его бомжи заняли, вскоре их полиция выгнала, заварили все двери, окна забили наглухо, и поселились там одни крысы. Причем такие крупные – мама не горюй! Люди из окрестных домов жаловались, что ходят они вокруг дома прямо стадами, ночью мимо пройти страшно. Кошки бездомные куда-то все подевались, и вроде бы даже собачки маленькие стали пропадать.

– Ужас какой!

– Угу, потом крыс не то потравили, не то они сами ушли на новое местожительство, а потом уже дом бульдозерами разломали, все место расчистили и на том месте сделали рынок. То есть поставили несколько павильонов, ерундой разной торгуют.

– Жалко, дом такой замечательный был.

– Вот и я о том же! А ты его все рисовала, так неужели ничего не сохранилось?

– Да я не знаю… Может быть, где-то валяется…

– Брось, я-то знаю, что твой отец не мог твои работы выбросить! Он в этом понимал…

Я отвернулась. Если бы он знал, каким был отец два последних года после инсульта… И эта его мадам…

Мама умерла, когда я училась на третьем курсе института. Онкология, очень агрессивная. Болезнь протекала у нее удивительно быстро. Поначалу она бодрилась, надеялась на лучшее, и врачи обещали, что все у нее будет хорошо.

Она никогда не жаловалась, прошла лечение, и вроде бы все наладилось, она даже на работу вышла, а потом…

До сих пор не могу спокойно вспоминать, как утром позвонил отец и сказал чужим голосом, что мама умерла. Я еще долго не могла понять, что он имеет в виду, пока он не заорал на меня, что утром нашел ее в ванной на полу уже холодную. Врачи потом сказали: сердце не выдержало, и она умерла мгновенно, не страдала. Впрочем, они всем родственникам так говорят.

Я тогда снимала квартиру с одним парнем, не от большой любви, а просто захотелось пожить отдельно от родителей. Не получила я от него ни теплых слов, ни утешений, ни поддержки, да, в общем, не очень на это и рассчитывала, поэтому собрала вещи, не дожидаясь конца месяца, и ушла к отцу.

Теперь я понимаю, что ему пришлось тяжелее, чем мне, он маму нашел. И винил себя, что спокойно спал, когда она умирала.

В общем, он начал пить, потом уволился с работы, мы ссорились, потому что у меня тоже испортился характер.

К тому времени я нашла уже приличную работу и заговорила об обмене квартиры. Отец, разумеется, не согласился, а потом попал в больницу, потому что его сбила машина. Водитель нанял адвоката, отец был пьян, так что в полиции и разбираться не стали, прикрыли дело по-тихому.

Отец долго лежал в больнице с черепно-мозговой травмой и, как ни странно, выжил и остался нормальным человеком.

Вот именно в больнице