Билет в счастливую жизнь - Марина Серова Страница 3

– Простите, а общие дети у вас есть? – задала я деликатный вопрос.

– Нет, детей у нас не было, – ответила женщина.

– На данный момент ваш бывший муж продолжал работать в театре? – спросила я.

– Нет, в последние годы Иннокентий, насколько мне известно, занимал какой-то пост в Союзе художников. Но вроде бы это было непродолжительное время. И, кажется, еще он являлся организатором художественных выставок.

– А что вы можете сказать по поводу его недругов-недоброжелателей? Имелись такие? Мог он кому-нибудь, что называется, перейти дорогу? – Я сразу задала Масленниковой ряд вопросов.

– Даже и не знаю, что вам ответить, Татьяна Александровна. Как я уже сказала, мы с Иннокентием разошлись уже довольно давно. Поэтому то, что происходило в его жизни после нашего развода, мне неизвестно. Одно могу сказать: в то время, когда мы были мужем и женой, никаких серьезных конфликтов у Иннокентия ни с кем не было. Правда, характер у него был не из легких, но он умел обходить острые углы, – добавила Масленникова.

– Хорошо, Виктория Леонидовна, – сказала я. – Я согласна расследовать убийство Иннокентия Константиновича. Сейчас мы с вами составим договор. И еще мне нужен будет ваш телефон для связи.

– Конечно, – ответила Масленникова.

Мы обменялись телефонами, Масленникова вручила мне аванс, записала адрес квартиры своего бывшего мужа и ушла. А я отправилась в душ, а затем на кухню. Позавтракав, я вышла на балкон и закурила.

Итак, мне предстоит найти убийцу художника Иннокентия Подхомутникова, которого стукнули по голове чем-то тяжелым, да вдобавок отрезали уши и нарисовали оккультный символ. Секта из запрещенных, ритуал? Или отвлечение внимания? А возможно, маньяк или подражатель такового? А может быть, никакой ритуальности на самом деле и не было, преступник просто хотел направить следствие по ложному пути. Это следует выяснить.

Масленникова сказала, что они с Иннокентием разошлись давно. Поэтому неудивительно, что женщине незнаком круг лиц, которые так или иначе контактировали с ее бывшим супругом. Зато мне надо будет обрисовать круг его общения, побеседовать со знакомыми… скажем так, на предмет их возможной причастности к убийству художника. Иначе говоря, выявить подозреваемых в совершении преступления.

Виктория Леонидовна упомянула о секретаре Союза художников – Владиславе Шляпникове, который обнаружил тело Подхомутникова в его квартире. Общались с убитым? Общались. Даже был вхож в дом к Подхомутникову. Возможно, Шляпников в курсе того, что происходило с Иннокентием в последнее время. Стало быть, нужно будет наведаться в Союз художников. Впрочем, поскольку уголовное дело уже заведено, то есть уже и определенные следственные наработки. Правда, Масленникова сказала, что следователь не внушает доверия, потому что он, скорее всего, с университетской скамьи, то есть еще стажируется. Но он явно не в одиночку ведет следствие по делу Подхомутникова, это уж как пить дать.

Вот что! Поеду-ка я сейчас в Управление полиции к Володе Кирьянову, моему хорошему другу. Однако сначала необходимо с ним созвониться, потому что Володьку часто вызывают и он не всегда находится у себя в кабинете.

Да! А ведь я еще не погадала на своих додекаэдрах! Перед тем как начать очередное расследование, я всегда советуюсь со своими магическими «костями». Я взяла черный замшевый мешочек и вытряхнула «кости» на прикроватную тумбочку. Затем взяла додекаэдры в руку, сосредоточилась и мысленно задала вопрос. Согрев «кости» теплом своей руки, я метнула их на тумбочку. Поскольку я выучила толкование выпавших цифровых сочетаний наизусть, то мне не понадобилось заглядывать в листок с расшифровкой. Додекаэдры предсказали мне успех в моих начинаниях, иными словами – в расследовании. А их предсказания всегда сбывались.

Теперь нужно позвонить Кирьянову. Я набрала знакомый номер.

– Алло, – отозвался Владимир.

– Володь, привет, – сказала я.

– Таня! Рад тебя снова слышать.

– Взаимно, Володь. Слушай, ты сейчас свободен? – спросила я.

– Ну, в данный момент да, свободен.

– Скажи, ваше ведомство занимается расследованием убийства Иннокентия Подхомутникова? – спросила я.

– Да, Тань. А ты что, имеешь к этому делу личный интерес?

– Меня наняла бывшая жена убитого, – объяснила я. – Мне необходимо с тобой увидеться, Володь.

– Тогда поспешай, Тань. У нас скоро должно начаться совещание, – сообщил Кирьянов.

– Я поняла тебя, выезжаю прямо сейчас.

– Жду. До встречи.

Я быстро собралась, надела голубые джинсы и легкий белый пуловер, причесалась и распустила волосы по плечам. Нанеся дневной макияж, я взяла сумку и спустилась в подъезд. Через пятнадцать минут я уже входила в Управление полиции.

– А вот и я! – сообщила я, открывая дверь кабинета Кирьянова.

– Проходи, Тань, – Владимир поднялся мне навстречу. – У меня через пару минут начнется совещание, так что я оставлю тебя. Если вопросы останутся – или дождись, или созвонимся позже. Вот познакомься, наш стажер Анатолий Загребенников.

Тут только я заметила молодого человека в очках, который скромно сидел за компьютером.

– Анатолий, представляю Татьяну Александровну, она наш коллега, частный детектив. Она тоже подключена к расследованию убийства Иннокентия Подхомутникова. Так что введите Татьяну Александровну в курс дела. Ну, Тань, пока.

Владимир вышел из кабинета, а я села за его стол.

– Анатолий, расскажите, что уже удалось выяснить, – попросила я.

Загребенников снял очки, повертел их в руках и положил на стол.

– Значит, так, – начал стажер, – Иннокентий Подхомутников вернулся домой около половины двенадцатого ночи.

– А как было установлено время его возвращения домой? – тут же спросила я. – Были свидетели? Кто-то видел, как он входил в подъезд? Или его видели на лестничной клетке, непосредственно перед квартирой? – Я тут же задала ряд вопросов.

– Нет, Татьяна Александровна, – покачал головой Загребенников, – к сожалению, никаких свидетелей возвращения Подхомутникова не нашлось. Единственным человеком, который видел художника, была консьержка. Она и сообщила время его возвращения. Подхомутников пожелал ей доброй ночи и отправился на лифте на свой этаж. Утром пришел секретарь Союза художников и сказал, что ему необходимо передать Подхомутникову какие-то документы. Он говорил, что накануне они с Подхомутниковым о встрече договаривались и тот очень ответственно относился к таким договоренностям, – добавил внушительно стажер. – Но связаться с художником по телефону не удалось. Звонок в дверь тоже остался без ответа. Секретарь и дежурная еще около получаса простояли у двери Подхомутникова. Периодически они звонили и стучали в дверь. Консьержка уверяла, что художник из подъезда не выходил. И наконец было принято решение вызвать полицию. Ну, мало ли что. Вдруг человеку плохо стало, а помощь оказать некому?

– Почему не «Скорую»? – удивилась я.

– А кто дверь откроет? – откликнулся мой собеседник. – Впрочем, в «Скорую» они тоже звонили, те