Человек, вернувшийся издалека - Гастон Леру Страница 3

– Проверь эти бумаги, – снова сказал брат, – а я вернусь в замок. В четыре утра буду у вас. Подпишем наше соглашение, потом я возьму машину и поеду в Париж. Предупреди шофера.

Тяжело вздохнув, он встал и направился к двери. Только Андре скрылся за дверью, как Фанни бросилась на шею мужу, не в силах скрыть охватившие ее радость и веселье, переходившие в исступленный восторг. В глубине души она ненавидела Андре и считала, что он специально не предоставил им места, равного своему собственному, хотя, по ее мнению, они это заслужили.

Он уезжает – как же им неожиданно повезло, наконец-то!

– Ах, дорогуша, дорогуша!

В ее речи снова появился британский акцент, который некоторое время назад пришлось забыть, поскольку они занимали весьма скромное место в обществе, а англомания была в чести исключительно среди высшего света.

Жак с трудом сумел успокоить жену:

– Подожди, дай ему хотя бы уехать!

Но как только они увидели в окне столовой, что Андре садится в свою двуколку, тут же бросились к бумагам и, пожирая их глазами, принялись читать и перечитывать… Треть всех доходов! Треть! Это же целое состояние! И все было верно… Все продумано, подготовлено и образцово составлено. Осталось только подписать… И Жак, торжествуя, поставил свой росчерк, в то время как Фанни нервно смеялась за его спиной…

– Надеюсь, дорогуша, – промолвила она, – что все в нашем распоряжении не на пару дней?

– Он сказал: «…На несколько месяцев…»

– А не кажется ли вам, дорогуша, что это больше напоминает завещание?

– В чем-то вы правы, – ответил Жак.

– Но что могло случиться?..

– Что-то произошло совсем недавно, потому что в шесть часов мы виделись на заводе, и он мне тогда ничего не сказал; похоже, на тот момент он еще не получил никаких новостей и опасаться было нечего. Странно, очень странно… Быстро же он съездил к нотариусу в Жювизи и все уладил со стариком Сен-Фирменом…

– Это связано с женщиной? – предположила Фанни.

Жак покачал головой. Он так не думал. Откуда могла взяться женщина?.. Андре, образцовый отец, оставался верен памяти матери Жермены и Франсуа, которую он боготворил при жизни.

Разумеется, среди гостей в Ла Розрэ часто встречались элегантные и очень кокетливые дамы, но Андре, похоже, никому из них не оказывал особого внимания, со всеми был любезен и ко всем относился ровно.

Правда, в последнее время прошел слушок, что он учит молодую жену старика Сен-Фирмена, нотариуса из Жювизи, играть в гольф, однако его безупречно корректное поведение в любых ситуациях быстро заставило умолкнуть злые языки.

В конечном счете Сен-Фирмен сам стал играть в гольф, но ревнивца подняли на смех – никто не верил в любовную интрижку, которая вряд ли добавила бы блеска мужчине из рода де Лабосьер. Ведь бывшая воспитанница старого Сен-Фирмена, ставшая его супругой сразу после окончания пансиона, сохранила прелестную наивность, присущую всем молоденьким девушкам, и, похоже, еще не умела по-женски кокетничать.

Но как бы там ни было, после отъезда Андре супруги Сен-Фирмен больше не приезжали в Ла Розрэ, хотя не раз получали приглашения, и это заставляло задуматься Жака и Фанни.

В то памятное утро Андре появился в названный им час; Жак и Фанни ожидали его. Они даже не ложились. Им показалось, что Андре немного пришел в себя. Исчезла столь напугавшая их смертельная бледность. Он определенно успокоился: вероятно, принял решение относительно таинственного события, из-за которого ему приходилось покидать Ла Розрэ. Андре был любезен даже с Фанни и еще раз поручил ей своих детей, взяв с нее обещание, что во время его отсутствия – насколько он уезжал, пока неизвестно – она заменит им мать. И настоял, чтобы на следующий день она перебралась в замок и чувствовала там себя как дома.

Собираясь уезжать, Андре принял предложение Жака проводить его хотя бы до Парижа.

– Ты прав! Едем!.. Нам еще надо обсудить кое-что относительно завода… к тому же я должен дать тебе несколько напутствий. Чтобы все осталось между нами, поедем без шофера.

Братья сели в автомобиль и уехали. Фанни долго смотрела им вслед: во мраке мелькал свет задних фар, виднелся темный силуэт огромного сундука Андре, на который накинули от накрапывающего дождя брезент… Затем она прилегла на диван и, закрыв глаза, попыталась уснуть; но отдохнуть не удалось – она была слишком взволнована. Охваченная каким-то странным смятением, Фанни внезапно вскочила на ноги и побежала в комнату, где мирно спал ее сын.

Ей хотелось, чтобы он проснулся. Хотелось не чувствовать себя в одиночестве. Хотелось не думать ни о чем, ибо ее обуял страх.

И она не знала отчего!..

Шли часы, казавшиеся ей бесконечными. Что сейчас делает Жак?.. Почему он до сих пор не вернулся?.. Она принялась высчитывать время. Он вполне мог быть дома уже полчаса назад!..

Прижавшись лбом к оконному стеклу, прислушиваясь, вглядываясь, она, содрогаясь всем телом, встречала бледную зарю, облаченную в утренний туман дождливого осеннего дня.

Внезапно она вздрогнула, увидев, как из влажной туманной дымки выступила искривленная фигура глухонемого Проспера, несчастного бедолаги, живущего отшельником в чаще леса, в пещере, что стала ему домом; в здешних краях все точно знали, что он умеет наводить порчу. Колченогий, он передвигался на костылях и нередко проделывал не один километр, чтобы повстречать кого-нибудь, кто, завидев его, не убежит словно от чумы, а подаст немного милостыни. Иногда он даже доходил до Эрона, до поместья Ла Розрэ, где Андре и Жак милостиво позволяли ему пройти на кухню и попросить еды.

Хоть Фанни и не считала себя суеверной, но тем утром она пребывала в таком состоянии, что ей показалось, как Проспер, размахивая костылями словно одержимый, насылал на нее проклятье.

Молодой женщине стало бы еще тревожнее, если бы не появился автомобиль, за рулем которого сидел Жак; заметив в окне жену, он тотчас послал ей воздушный поцелуй.

Он сам поставил автомобиль в гараж, располагавшийся на первом этаже, непосредственно под их квартирой.

Выскочив из машины, Жак с юношеской ловкостью открыл гаражные ворота; в его движениях чувствовалась уверенность, и весь он словно светился от обуявшей его радости жизни; глядя на него сверху вниз, Фанни принялась хохотать. Она все хохотала и хохотала, но вдруг, не зная почему, начала трястись от страха… Возможно, дело было в том, что она снова заметила в машине брезент, под которым, должно быть, лежал сундук Андре – а это значит, что он не уехал. С таким богатым воображением нервы уж точно будут расшатаны…

«Какая же я глупая! – подумала она, – какая глупая… Наверняка Жак что-то привез из Парижа…»

Через пять минут Жак уже был в ее объятиях.

– Ну наконец-то! Он уехал?.. Надолго? Давай