Джон Гришэм - Серая гора Страница 30

— Нет, мы никогда не разорялись. Я понимала, что мой отец иногда проигрывал, что-то терял, но денег всегда было много. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока он не попал в тюрьму.

— И как вы все это восприняли? Ну, с вашей детской точки зрения? Вы ж тогда были еще подростком, верно?

— Послушайте, Донован, вы расстались с женой и не хотите об этом говорить. Вот и прекрасно. Мой отец попал в тюрьму, и я не хочу об этом говорить. Идет?

— Что ж, по крайней мере, честно. Пора двигаться дальше. И они снова стали подниматься в гору — все медленнее и медленнее. Тропинка исчезла вовсе, склон становился все круче. Из-под ног у них сыпались камни, они цеплялись за тонкие стволы деревьев и подтягивались. В какой-то момент остановились немного отдышаться, и Донован предложил Саманте идти впереди, чтобы он смог подхватить ее, если она вдруг оступится и начнет падать. Она повиновалась, он шел за ней по пятам, придерживал ее за бедро, не давая упасть и одновременно подталкивая вперед. Но вот наконец они достигли вершины горы Дублин, вышли из леса на маленький каменистый уступ, и Донован сказал:

— Теперь надо быть осторожнее. Здесь наше укрытие. Прямо вон за теми скалами гора Энид, где компания «Стрейхорн» развела бурную деятельность. У них есть своя охранная служба, эти парни изредка наведываются и сюда. Мы судимся с ними вот уже два года, и пару раз случались нешуточные стычки.

— Например? Донован снял рюкзак, прислонил ружье к камню.

— Вы же видели снимки у меня в конторе. Когда мы пришли сюда в первый раз с фотографом, они нас поймали и пытались выдвинуть обвинение. Я побежал к судье и получил ордер, разрешающий нам доступ, но на весьма ограниченной основе. А потом судья посоветовал нам держаться подальше от их собственности.

— Что-то не видно здесь никаких медведей. Тогда зачем ружье?

— Для защиты. Пригнитесь и идите сюда. Они, пригнувшись, добрались до расселины между двумя огромными валунами. Внизу лежали остатки горы Энид, некогда достигавшей в высоту трех тысяч двухсот футов, — теперь она превратилась в пыльную земляную площадку, где было просто не протолкнуться от разного рода техники. Работы шли споро на всей территории бывшей горы и прилегающих к ней скалистых выступах. Огромные грузовики увозили сотни тонн свежего непромытого угля, пробирались между другими машинами, покачивались на ухабах, медленно и неуклонно спускались вниз, точно муравьи, марширующие дружными рядами. Гигантский скребковый экскаватор размером с ее квартиру раскачивался взад-вперед, его ковш вгрызался в землю, вырывал из нее куски с камнями по две сотни кубических ярдов за раз и вываливал аккуратными кучами. Экскаваторы с меньшими ковшами методично зачерпывали добытое из этой кучи и перегружали в подъезжающие новым строем грузовики, которые затем спускались по направлению к долине. Ниже по склону находились собственно разработки. Там совковые погрузчики вырывали уголь из обнажившихся пластов и переваливали его во все те же огромные грузовики, которые затем медленно, дюйм за дюймом, отъезжали от места разработок и ползли вниз, словно придавленные тяжестью своего груза. Над всем этим пространством клубились тучи пыли. Донован шепотом, точно боясь, что их кто-то может подслушать, произнес:

— Жуткое зрелище, верно?

— Жуткое — самое верное слово, — согласилась Саманта. — В среду по дороге к Колтон Мэтти показывала мне три открытые разработки. Но мы находились слишком далеко и мало что разглядели. Меня просто тошнит от всего этого.

— Да, к этому невозможно привыкнуть. Это какое-то непрерывное изнасилование земли. Всё новые разрушения день за днем. Насилие осуществлялось неспешно, методично и эффективно. Донован молчал несколько минут, потом заметил:

— За два года срыли восемьсот футов горы. Освоили четыре-пять угольных пластов, примерно столько же еще осталось. Когда все закончится, гора Энид выдаст примерно три миллиона тонн угля по средней цене шестьдесят баксов за тонну. Математика тут несложная. Они сидели рядом, бок о бок, стараясь не прикасаться друг к другу, и наблюдали за чудовищным процессом разорения. Бульдозер подъезжал к самому краю обрыва и сбрасывал свою ношу — вниз с высоты тысячи футов водопадом летели огромные камни. Подпрыгивали, неслись дальше, пока не скрывались из виду где-то внизу.

— Вот так все и происходит, — заметил Донован. — Попробуйте, представьте себе эту гору на пятьсот футов выше, ведь именно такой она и была девятнадцать месяцев назад. А потом один из бульдозеров скинул вниз огромный валун, который пролетел милю и врезался в трейлер, где спали маленькие братья Тейт. — Он поднес к глазам бинокль, осмотрелся, потом протянул его Саманте. — А теперь пригнитесь, — сказал он ей. — Вон там внизу, в долине, за насыпью виднеется маленькое белое строение. Некогда это была церковь. Видите?

— Вижу, — через несколько секунд ответила она.

— А прямо за церковью был небольшой поселок из нескольких домов и трейлеров. Отсюда их не видно. Примерно в миле отсюда, за деревьями. На суде мы решили показать видео, на котором прослеживается траектория валуна. Он пролетел над церковью со скоростью примерно восемьдесят миль в час — ее мы вычислили по весу, — подпрыгнул раз или два и врезался прямо в трейлер Тейтов.

— А сам валун продемонстрировать сможете?

— И да, и нет. Он весит шесть тонн, и в зал суда его не внесешь. Но он все еще лежит там, и мы сделали много снимков. Через четыре дня после этого инцидента компания с помощью техники и взрывчатки пыталась убрать его оттуда, но нам удалось их остановить. Твари, чудовища! Явились целой командой на следующий день после похорон, вторглись на частную территорию, чтобы уничтожить проклятый валун, разбив его на несколько кусков с помощью взрывчатки, ничуть не озаботившись тем, какой урон это может нанести обитателям поселка. Ну, тогда я позвонил шерифу, и тот приехал. Насилу удалось их выпроводить оттуда.

— Вы подали в суд через четыре дня после несчастного случая?

— Нет, я подал иск на следующий же день. Составил его меньше чем за двадцать четыре часа. Съездил к брату их матери. Тут надо действовать быстро.

— Мой отец был бы потрясен. Донован взглянул на часы, затем — на гору Энид. И сказал:

— Взрыв произведут в четыре дня. Так что вас ждет впечатляющее зрелище.

— Жду не дождусь.

— Видите вон там, слева, такой странный грузовик, с высокой канистрой в кузове?

— Шутите, что ли? Да тут сотни грузовиков.

— Да нет, он не для перевозки, значительно меньше. И стоит отдельно, в самом конце.

— А, да, вижу! Что это такое?

— Не знаю, как он у них называется, но это грузовик для взрывов. Саманта видела в бинокль эту странную машину и людей, суетящихся вокруг.

— Что это они делают?

— Сейчас начинают бурить. По закону им разрешено проделать буровую скважину глубиной в шестьдесят футов и семь дюймов в диаметре. Скважины располагаются на расстоянии десяти футов друг от друга. Официальный лимит сорок скважин на один взрыв. Словом, все определено, рассчитано, все ограничения и правила прописаны. Но ничуть не удивительно, что компании, подобные «Стрейхорн», старательно их игнорируют и творят что хотят. И никто их не контролирует, ну разве что время от времени приезжают защитники окружающей среды. Снимают на видео, составляют жалобу, и компанию штрафуют на мизерную сумму. Они ударяют по рукам, и жизнь продолжается. Надзорные службы получают свои чеки и спят спокойно. Тут откуда-то сзади к ним подкрался огромный бородатый мужчина и хлопнул Донована по плечу.

— Бум! — крикнул Донован, а потом: — Черт! Он увидел, как Саманта вздрогнула и выронила бинокль. Оба они обернулись и уставились на здоровяка, с которым вряд ли кто-нибудь осмелился бы вступить в рукопашную. Тот улыбался во весь рот.

— Вот сукин сын, — прошипел Донован, но к ружью не потянулся. Саманта искала глазами пути к отступлению. Мужчина пригнулся и хохотал за двоих. Потом протянул Саманте руку и представился:

— Вик Канцаро, друг гор. Она никак не могла прийти в себя от испуга, и руки в ответ не подала.

— Какого черта? Напугал нас до смерти! — сердито пробормотал Донован.

— Я не хотел. Пошутить, что ли, нельзя?

— Вы его знаете? — спросила Саманта.

— К несчастью, да. Он друг, вернее, хороший знакомый. Вик, а это Саманта Кофер, новый юрист-интерн в центре Мэтти. Тут они наконец обменялись рукопожатием.

— Рад познакомиться, — сказал Вик. — Что привело вас на эти угольные поля?

— О, это долгая история, — ответила Саманта. И облегченно выдохнула. — Очень и очень долгая история. Вик бросил рюкзак на землю и сел на камень. Он вспотел от долгого подъема в гору и хотел пить. Достал бутылку, предложил Саманте, но та отказалась.

— Колумбийский юридический? — спросил он, указывая на ее свитер.