Джеймс Чейз - Мертвые молчат Страница 30

– Уж не хотите ли вы сказать, что вам понадобился мой номер?

– Мне-то нет, а вот хозяину понадобился.

– Ладно, я выеду.

Я поднялся на лифте, отпер дверь и включил свет. Я был слегка раздражен и не очень бы удивился встрече с парочкой дюжих молодцов, поджидающих меня. Однако номер был пуст.

Я закрыл дверь, достал бутылку виски, плеснул себе полстакана и расположился в кресле. Искать другую гостиницу не имело смысла. Меня и туда не пустили бы. Начинается… Меня вежливо выпроваживали из города. Если я вздумаю брыкаться, наживу неприятности. Вспомнив методы убеждения сержанта Ласситера, я загрустил и опять пожалел, что со мной не было Берни. Он бы морально меня поддержал.

Зажав стакан в руке, я некоторое время обмозговывал ситуацию и принял решение с утра выехать из города, а вечером под покровом темноты прокрасться обратно. Брэдли обещал, что, если я захочу уйти в подполье, Сэм Бенн меня спрячет. Для меня это теперь был единственный выход. Нечего было и надеяться что-нибудь сделать открыто. Отныне мое расследование становилось нелегальным.

Телефонный звонок так неожиданно прервал мои мысли, что я даже расплескал виски. Я потянулся к трубке.

– Слейден слушает.

– Вот вы где, – произнес знакомый мне голос. – Сюзи дала мне ваш номер. Старик, если у вас не намечено ничего лучшего, подъезжайте, выпьем. У меня тут есть одна теория. Возможно, она вас заинтересует.

Я живо представил себе твердолобого детину, фиксирующего каждое слово, и резко оборвал:

– Не упоминайте вашего имени и вообще больше ничего не говорите. Я скоро буду.

– В чем дело? – слегка заинтересовался говоривший. – Нас подслушивает кто-нибудь?

– Возможно. Я выезжаю, – и повесил трубку.

Спускаясь, я удивился, с чего это Леннокс Хартли позвонил в такой час. До Кэннон-авеню было далековато. Я решил ехать на «Бьюике». Если полиция опять начнет слежку, отрываться лучше, когда сам за рулем.

Гараж был позади отеля. Единственный фонарь отбрасывал круг света, вокруг которого была темнота. Служитель вышел из конторки сонный и угрюмый. Он показал мне, где стоит «Бьюик», и вернулся к своему занятию. Я вывел машину из гаража только с включенными подфарниками и свернул на приморское шоссе.

На протяжении примерно полумили пути мое внимание было сконцентрировано на зеркале заднего вида. Света фар не появлялось. Я развернулся и поехал в город.

Движение почти уже замерло. Жизнь кипела только в ночных клубах, кинотеатре и некоторых кафе. Часы на приборной панели показывали десять минут второго. Я бесцельно кружил, держась глухих улиц, пока не убедился, что за мной не следует ни одной машины, и только тогда направился к Кэннон-авеню.

Свет в окнах домов этой длинной, спокойной улицы свидетельствовал о том, что ночная жизнь Тампа-Сити проходила в основном в домашней обстановке. Около большинства домов стояли автомобили. В ночном воздухе разносились звуки танцевальной музыки; приемники были включены на полную мощность.

Я проехал до конца улицы, развернулся и не спеша тронулся обратно, не останавливаясь около швейцарского шале Хартли. В окнах не было света, правда, это ничего не значило. Посещая Хартли, я успел заметить, что шторы на окнах его дома темные и плотные.

Остановив «Бьюик» около «Паккарда» с откидным верхом, стоявшего возле соседнего дома, я вылез из машины, подошел к калитке, толкнул ее и зашагал к дому.

У двери я остановился и, оглянувшись на темный сад, прислушался. До меня доносились только звуки далеких радиоприемников. Я взялся за медвежью голову, постучал и почувствовал, как дверь дрогнула. Я чуть толкнул ее, и она распахнулась. Внутри было темно и тихо.

Придерживая дверь, я снова постучал. Никто не отозвался. Темнота надвинулась на меня. Прислушиваясь, я окунулся в нее и неожиданно почувствовал тревогу.

– Кто-нибудь тут есть? – окликнул я и, не получив ответа, двинулся вперед, нащупывая в кармане зажигалку.

Единственное, что я слышал, было деловитое тиканье часов где-то рядом. Я вынул зажигалку и щелкнул ею. Маленькое желтое пламя осветило выключатель у двери. Я нажал на кнопку, прикрыл входную дверь и направился через вестибюль в темную гостиную. Вдруг я услышал наверху звук, от которого чуть не взвился: кто-то медленно шел, едва волоча ноги. От этих шагов волосы у меня стали дыбом, а сердце чуть не выскочило наружу.

– Это вы, Хартли? – промолвил я, отступая к выходу и вглядываясь вверх. Голос мой прозвучал не мелодичнее карканья простуженной вороны, но вместо ответа вновь донесся звук волочащихся шагов.

Затем я увидел, как от темноты отделилась небольшая фигурка и застыла наверху лестницы. Это был филиппинец, слуга Хартли. Рукой он вцепился в перила. Ярко-красная струйка крови бежала из уголка рта по его подбородку. Слева на его белой куртке расплывалось кровавое пятно размером с мой кулак. Пока я разглядывал филиппинца, во рту у меня пересохло.

Его маленькое желтое личико передернулось, ноги подогнулись, руки соскользнули с перил, и он упал. Ударившись плечом о середину лестницы, он съехал на спине к моим ногам. И, не дотрагиваясь до него, я уже знал, что он мертв.

Глава 11

1

Где-то невдалеке снаружи послышался шум мотора, хлопнула дверца машины, и чей-то мужской голос, млея от восторга, произнес:

– Какой великолепный был вечер! Давно я не получал такого удовольствия.

Я поглядел на желтое лицо мертвого филиппинца. Для него этот вечер оказался не слишком великолепным. Рубашка у меня стала влажной от холодного пота и прилипла к спине.

Машина отъехала, шум ее затих вдали, и темный дом объяла тишина.

Филиппинцу уже ничем нельзя было помочь. Я подумал о Ленноксе Хартли: неужели и его постигла та же участь?

Войдя в гостиную, я нащупал выключатель и включил свет.

В первый момент мне показалось, что огромная комната пуста, но затем я заметил торчащую из-за диванчика ногу в изящной замшевой туфле. Я обошел диванчик.

Леннокс Хартли лежал лицом вниз. Скрюченные его пальцы погрузились в ворс пушистого ковра, а на ярко-желтом шелке халата алело маленькое пятно – как раз посреди спины.

Нагнувшись, я дотронулся до его руки – она была еще теплой. Я нащупал артерию – пульса не было. Он не мог лежать здесь мертвым более десяти минут.

Первым моим порывом было выбраться из этого дома смерти: если меня тут застанет полиция, оправдаться мне не удастся.

Выпрямившись, я заметил, что дверцы шкафа, где Хартли хранил папки с набросками, были отворены. Одна открытая папка валялась на полу. Несколько набросков выпали на ковер.

Слева от шкафа находился небольшой стенной сейф. В его замке торчал ключ, и дверца была приоткрыта.

Я подошел к сейфу и заглянул внутрь. На стопке бумаг, аккуратно перевязанная белой ленточкой, лежала толстая пачка полсотенных купюр. Я вынул пачку денег, желая ознакомиться с содержанием бумаг.

– Не двигаться! – скомандовал от двери сержант Ласситер.

Я застыл как парализованный, судорожно сжав в правой руке пачку долларов. Плечи у меня безвольно поникли, сердце бешено забилось в груди.

– Ладно, поворачивайся, держи руки спокойно.

Я повернулся крайне медленно.

Ласситер стоял в дверях гостиной, специальный полицейский пистолет 38-го калибра казался крошечным в его огромной лапе. Черная дырка ствола смотрела мне в грудь.

Мы разглядывали друг друга. Его маленькие жесткие глазки чуть приоткрылись, когда он узнал меня, и тонкие губы искривились в хищной усмешке.

– Здорово, шпик. На этот раз ты вроде нашел для своей писанины немного материала. – Он не спеша вошел в гостиную, по-прежнему держа меня на прицеле. – Два убийства и ограбление – для начала неплохо.

Я проклинал себя за то, что прикоснулся к деньгам. Я разжал пальцы, и пачка с легким стуком упала на ковер. Я попал в такую передрягу, что хуже не придумаешь, и знал, что словами тут не отделаешься.

– Понимаю, конечно, что все это выглядит неважно, – начал я, стараясь, чтобы голос не дрожал, – но я их не убивал. Хартли позвонил мне в гостиницу. Он хотел меня видеть. Я приехал, а он уже мертв.

– Так ли? Я знаю, что он тебе звонил. Я засек номер и прибыл поглядеть, что тут делается, – сказал Ласситер, ухмыляясь. – Вроде бы я не зря старался. Где у тебя пистолет?

– У меня нет пистолета. Я их не убивал.

– Кто тебе поверит? – рассмеялся Ласситер. – Легче дела у меня и не было. А ну, повернись к стене.

Я исполнил приказание, так и не опуская рук.

Он подошел к телефону и нагнулся над ним, не спуская с меня глаз. Трубку он поднял левой рукой.

– Управление полиции, – потребовал он, – и поживее!

Ботинком я нащупал штепсельную розетку в стене. Невинно глядя полицейскому прямо в глаза, я незаметно приподнял правую пятку, пока каблук не встал на розетку.

– Ласситер говорит, – рявкнул сержант в трубку. – Отправьте в темпе патрульную машину на Кэннон-авеню, двести сорок шесть. Передайте лейтенанту, что я здесь с парнишкой, который только что пристрелил Леннокса Хартли и его слугу. Я поймал его с поличным.