Наталия Левитина - Любовница отменяется, или Тренчкот Страница 30

На днях Никита поинтересовался, почему мы с Ириной перестали встречаться.

– А что? – ревниво уставилась я на него. – Ты по ней соскучился? Ну да, она ведь очень красива.

– Ты по ней соскучилась! – уточнил Никита. – Я вижу! Вы поссорились?

– Увы… У нас непримиримые классовые противоречия.

– Вот как!

– Да. Превратившись в богачку, Ира изменилась до неузнаваемости. Теперь мы не понимаем друг друга.

– Значит, она – богачка. А ты кто?

– Нищая, – грустно вздохнула я. – Если сравнивать с ней.

– Упс, – озадаченно посмотрел на меня Никита. – Ну надо же… Я-то думал, в финансовом плане у нас с тобой все в порядке.

Я застыла в замешательстве. Приятно, конечно, что он объединяет нас в одно целое. Но если честно, с появлением Никиты мое материальное положение отнюдь не изменилось в лучшую сторону. Выплаты по ипотечному кредиту продолжают съедать львиную часть доходов (ненавижу банк «Урал-инком»!). Марго искренне считает дочь оборванкой – потому что в моем шкафу пустынно, как в Арктике (ну, теперь-то у меня есть шикарный деловой костюм!). И до последнего момента остатки гонораров уходили на еду! (Слава богу, ситуация изменилась, и Никита стал исправно привозить из супермаркета пакеты с провизией…)

И он говорит, что в финансовом плане у нас все в порядке?!!

Возможно, у него и в порядке. Но я-то тут при чем?

– А саму Ирину ты посвятила в суть ваших разногласий?

– В смысле?

– Она-то знает, что ты перестала общаться с ней из-за классового антагонизма?

– Да она мне даже не звонит! Хотя должна извиниться. Она ужасно меня обидела! Я бы на ее месте звонила не переставая! Приехала бы просить прощения! А она? Всего несколько звонков! И одна эсэмэска. И тишина!

У меня на глазах выступили слезы, а у Никиты брови встали «домиком» – его красивые черные брови.

– Ты моя бедняжка, – сказал он и обнял меня за плечи. – Ладно, не хлюпай. Вы, девочки, всегда найдете причину для обиды. Для вас это – повседневная тренировка сердечной мышцы. Наверное, поэтому и живете дольше. Позвонит тебе твоя Ирина, никуда не денется!

– Я не возьму трубку.

– Думаю, она тоже страдает из-за невозможности встретиться с тобой. Вы помиритесь и опять будете по три часа пропадать в кафе.

– Ни за что! Развод! Навсегда!

– Какая ты гордая, – восхитился Никита и поцеловал меня в мокрую щеку, потом в правый глаз, потом в губы…

…Да, увидев наряд, полный «урбанистического шика», Никита обязательно увязался бы за мной в клуб в качестве охраны. Но днем он уехал в очередную командировку по области – демонстрировал французам из концерна «Шато» дилерскую сеть компании «Фростком». А заодно развлекал капиталистов, парил их в бане, устраивал застолья в национальном духе – с запотевшими штофами водки, блинами с семгой и пожарскими котлетами – не всегда же беднягам мусолить тощие лягушачьи лапки и несчастных устриц.

Отсутствие Никиты пришлось мне на руку – не надо объяснять, кто такая Лиза Кумраева и почему я стремлюсь с ней встретиться.

В разгар сборов заглянула Женя. Одинокая бигудинка на челке, как всегда, весело топорщилась. Халат радовал глаз свекольным подтеком – очевидно, соседка сегодня варила борщ.

Или позавчера?

Евгения всегда нещадно эксплуатирует имидж домохозяйки, ополоумевшей от детского крика и грязной плиты. А ее муж, когда б я ни столкнулась с ним на лестничной клетке, одет с иголочки и выглядит отлично. И не спровоцированы ли его частые командировки присутствием в доме жены, заляпанной борщом?

Хм-м… К вопросу о командировках…

Вот и Никита что-то зачастил… Но я-то не ношу халаты, я всегда встречаю его sexy! Неужели… Неужели все эти командировки – альтернатива тренажерному залу?! Значит… Значит, он никуда не ездит, а навещает блондинку Елену?!

Я этого не вынесу.

Нет, сейчас нельзя думать о любовнице Никиты. Я должна сосредоточиться на встрече с Лизой Кумраевой. Мне надо выжать из этой девушки всю возможную информацию о бывшей супруге Аслана…

– Юль, привет! – кивнула соседка.

– Нет! – закричала я. – Прием детей временно прекращен. Никого не беру. Иду в ночной клуб! Вы ангину-то вылечили?

– Вылечили. О, как ты обалденно выглядишь! Сюда бы подошли еще сапоги до колена.

– У меня нет.

– У меня есть. С металлическими пряжками. Классные! Принести?

Так поступают настоящие друзья!

Сапоги пришлись впору, я залюбовалась собой в зеркале.

– Здорово! – кивнула Женя. – Вообще-то, врачи не рекомендуют носить чужую обувь. Но ты не волнуйся, грибок я вывела две недели назад… Боже, Юля, что с тобой! Да пошутила я, пошутила!

– Убить за такие шутки, – злобно прорычала я. – У меня мороз по коже!

– Да успокойся ты, впечатлительная моя! Слушай, у тебя такие ножки… А есть колготки в сеточку?

– О, отличная идея!

Я порылась в комоде и нашла колготки в сеточку.

– Да… В самый раз на панель, – пробормотала я, посмотрев в зеркало. – Вообще-то, собиралась в ночной клуб.

– А какая разница? – усмехнулась Женя. – У тебя нет черного перца?

– Думаешь, надо обсыпаться со всех сторон, чтобы отпугивать назойливых кавалеров?

– Нет, просто у меня кончился. А наш папочка любит поострее. Я ж к тебе за перцем пришла вообще-то.

– А… Сейчас найду.

Под проливным дождем я добралась до клуба. Оказалось не так-то просто найти это – закодированное шифром «а потом повернешь во двор, пройдешь арку, затем вдоль забора, увидишь еще одну арку…» – таинственное заведение. Наконец клуб «FEVER» предстал передо мной. Он располагался в кирпичной пристройке к магазину, его фасад, расчерченный неоновыми трубками, мигал сквозь пелену дождя розовыми огнями. В мокрой темноте, переминаясь с ноги на ногу, у двери клуба стояли посетители – навес не спасал их от ледяных брызг, а массивная железная дверь не пускала внутрь.

Я решительно вклинилась в толпу, собираясь таранить дверь – ничто не остановило бы меня на пути к Лизе Кумраевой. Но тут сезам открылся и из мокнущих под дождем неудачников мы вмиг превратились в избранную публику (за исключением трех парней, не прошедших фейс-контроль, они остались выяснять отношения с могучим охранником).

Глеб описал внешность Лизы просто и точно: ищи Пэрис Хилтон, сказал он, но с темными волосами.

И я сразу же ее обнаружила. Такую девушку было невозможно не заметить. Она сидела у столика на красном диване в форме губ (идея беззастенчиво украдена у Сальвадора Дали!) с видом недовольным, раздраженным. Пока я плыла к ней в клубном мареве из дыма, музыки и человеческих испарений, минуя длинную сверкающую стойку, уворачиваясь от движущихся полуголых тел, несколько парней поочередно совершили попытку разделить одиночество красотки. Она гневно скривила губы.

За спиной у Лизы громоздилась кирпичная стена с какими-то вентилями и мерцающими люминесцентными проводами, перед ней на столике одиноко стоял фужер с «дайкири». Она подняла на меня удивленный взгляд.

– Лиза! Привет! – закричала я. – Ты совсем не похожа на Аслана!

Нет, впрочем, они оба – и Аслан, и Лиза – были выдержаны природой в одной цветовой гамме: голубые глаза, темные волосы. Но если брата никто не назвал бы красавчиком, то сестренка была очаровательна!

Ее черное платье в сверкающих бусинках подчеркнуло убожество моего наряда. А ведь десять минут назад я представлялась себе эффектной барышней… А, подумаешь! Я тут не для того, чтобы соперничать с юными модницами, – я шкуру свою спасаю!

Вскоре и мне нашлось место на красном диване, и официант – громила в черной майке и с татуированными бицепсами – принес коктейль: проще отделаться от питбуля, сомкнувшего челюсти, нежели от Юли Бронниковой, вознамерившейся взять интервью. Но никак не удавалось преодолеть Лизину мрачность – хотя красотка и пустила гостью за столик, но диалогу противилась.

Ах, ведь малышка только что потеряла старшего брата! Грустит, тоскует… Наверное, она его очень любила…

Вот и платье у нее черное, траурное…

Что ж… Ночной клуб – самое подходящее место для демонстрации скорби! Внезапно Лиза оживилась, увидев кого-то в конце зала, помахала рукой.

– Юля, я быстро, – предупредила она. – Мне надо в туалет. Вернусь и поговорим.

Минут через пятнадцать я сообразила: очаровательная нимфетка от меня смылась! Гнев и разочарование смешались в груди, как мартини и ром в бокале коктейля. Девица, записанная мной в добровольные информаторы, подло улизнула…

Ах, нет, малышка вернулась! И – вот сюрприз! – ее настроение изменилось кардинальным образом. От недовольства не осталось и следа, Лиза была оживленна, весела и говорлива.

Какое чудесное превращение!

– Ну, вот и я. Давай спрашивай. А хочешь «маргариту»? Угощаю!

– Да ладно, Лиза, не надо «маргариты», лучше расскажи мне про Эльмиру.